Юрий Леж - Агенты Преисподней
– Не кипятись, бес, – спокойно посоветовал головой Симон, старательно не обращая внимания на всплеск эмоций собеседника. – Не о простой грешной душе ты печешься, раз за ним такой контроль и от тебя, и со стороны местной Безопасности. Тем более, тебе надо не просто узнать, кто убил, а вычислить стоящих за убийством заказчиков, тех самых, которые напустили туман неопределенности в прогноз развития реальности…
Бес слегка пожал плечами и развел в стороны руки, из которых волшебным образом исчезла в кармане комбинезона склянка с пульверизатором, всем своим видом показывая, дескать, кто сказал, что будет легко? было бы легко, справился сам, не прибегая к помощи отбывающей наказание в Преисподней и лишь временно отпущенной в этот мир грешной души.
– Но помогать мы друг другу должны, – приподнял ободряюще левую бровь над дужкой очков агент. – Так ты говоришь, душа этого человечка с телом вот-вот расстанется, если уже не рассталась? Тогда надо бы мне в тот отельчик заглянуть, как он именуется? «Две звезды»? кажется, это совсем недалеко отсюда…
Облегченный вздох беса-куратора, наверное, могли услышать и в самых потаенных глубинах Преисподней, если бы не один, омрачающий потустороннее счастье нюансик, о котором, даже в порыве ликования Артифекс забыть не смог:
– А что же с ценой вопроса? Мне не хотелось бы оставаться в неоплатном долгу перед такой благородной душой…
Симон искренне рассмеялся.
– Давненько так меня не именовали, – самодовольно ответил он, снимая куртку-косуху и небрежно забрасывая её на диванчик. – Ты справедливо заметил, что в долгу быть нехорошо, так что теперь с тебя, бес, три желания, как в любой нормальной сказке. Всего лишь три желания, в пределах этого Отражения, и ничего неисполнимого, завышенного, нереального, а уж тем более – финансового, мне не нужны горы золотых монет, фамильные пирамиды, уникальные бриллианты или тысячи наложниц. Конечно, ты понимаешь, что долговые желания не будут относиться к разрешению текущей проблемы, но все-таки напоминаю об этом. И еще лишь одно маленькое условие: эти желания распространяются и на мою спутницу. Понимаешь, раз уж мы вместе, возможно, придется и её к делу привлечь.
– Я готов, – кивнул с некоторым облегчением куратор, видимо, ожидающий чего-то более серьезного, отягощающего его и без того незавидную в настоящий момент участь, и не удержался от сознательной лести: – И очень надеюсь на вашу, широко известную честность и принципиальность при совершении любых сделок.
– Вот и договорились, – не обращая внимания на «ложку меда» от беса, согласился Симон, доставая из стенного шкафа-купе более скромную и изящную на вид, но тоже кожаную, черную куртку и одновременно критически рассматривая свои ботинки с острыми носами и небольшими металлическими бляхами, размышляя, стоит ли переобуться перед появлением на месте возможного происшествия. – Теперь мне надо бы позвонить своей «дочке», чтобы мое, возможно, долгое отсутствие не показалось странным. А то ведь, чего доброго, искать начнет, перебаламутит тут всю почтеннейшую публику, девушка, знаешь ли, энергичная и без малейших комплексов, ей – что голой на ежегодном имперском приеме сплясать, что в морду начальнику полицейского отделения плюнуть – легко.
Вернувшись к диванчику и достав из внутреннего кармана косухи громоздкий телефонный аппарат с гибкой выдвижной антеннкой, агент набрал знакомый номер, надеясь, что по девичьей рассеянности Маринка не забыла трубку где-нибудь на столике в кафе или в кармане плаща, висящего далеко-далеко, на вешалке в чужой прихожей.
– Алло? Симон – ты? – запыхавшийся голосок девушки, кажется, подтверждал последнее опасение агента Преисподней.
– Да-да, доченька, – состроив умильную гримасу на лице исключительно ради все понимающего беса, приторным голосом проговорил Симон. – Я тут ненадолго отлучусь по делам, не ищи и не волнуйся, думаю, ты придумаешь, чем заняться и без меня.
– А ты куда? – встревожилась Маринка не на шутку, кажется, даже забыв о предстоящих в эту ночь удовольствиях. – Возвращаешься? Или что-то еще случилось?
– Наш отпуск еще не подошел к концу, – мягко пояснил агент, избегая прямых обозначений реальности. – А буду я здесь же, в городе, подробности расскажу при встрече, это долго, нудно и совсем не для телефона, хотя никаких особых секретов нет.
– Ладно, уговорил, я успокоилась, но все-таки в ближайшее время буду держаться возле гостиницы, чтобы все-таки узнать эти самые несекретные подробности, – изобразив нарочитую бодрость, ответила Маринка.
– Ну, до скорой встречи!
Симон нажал кнопку «отбой» и обратился к бесу с необычной проповедью:
– Удобство современной техники не подлежит сомнению, одна беда – люди так и остаются людьми, даже обвешавшись карманными телефонными трубками, обставившись «умными» вычислительными машинами и предпочитая походу в синематограф по выходным просмотр того же фильма на лазерном диске дома. Но это просто лирическое отступление. А теперь ты мне расскажешь своими словами, без всякой современной техники и метафизических штучек и эффектов о гибнущей в эти минуты грешной душе. Да, и еще… это принципиально – Второе бюро Департамента Безопасности, а также всяких посторонних личностей, типа городского прокурора и его друзей, бургомистра с соратниками и референтами надо отодвинуть от расследования этого происшествия, желательно, с момента получения информации о прибытии в город Ворона Маркуса.
– А разве не лучше будет подчинить их, к примеру, тебе, ваше превосходительство? – поморщился недовольный непременными условиями работы агента бес-куратор, переходя на демократичное «ты», но все-таки продолжая величать агента высокопарным титулом. – Сам же понимаешь, корректировка реальности, да еще такая масштабная… это и шум лишний, да и внимание всех сфер привлекает, что наших, что верхних.
– Можно подумать, ты впервые будешь такое делать в этом Отражении, – чуть заметно поморщил нос в легкой усмешке Симон. – Я же не требую изменения судеб, отсрочки смерти или, к примеру, организации государственного переворота. Пусть опоздает информашка про Маркуса, или нерадивые секретари-референты позабудут бумагу на дальнем углу стола на несколько часов. В итоге – благодаря благословенной бюрократии – весь механизм придет в движение через сутки, что мне и требуется.
– Не хочется, – честно признался Артифекс, потряхивая головой, будто пытаясь сбить с рожек побелку. – Если шум подымется, это совсем не ко времени будет. Тем более, я так и не понял, чем тебе эти, из Второго бюро и прокурорских не угодили? Кажется, ты с ними здесь не сталкивался ни разу.
– Не люблю контрразведчиков, под какой бы вывеской они не работали, – честно признался Симон. – И прокурорских, любящих давать указания, не отвечая за результат, тоже. Во всех известных мне случаях от простых полицейских ищеек было гораздо больше пользы и меньше публичного шума, а шум ни тебе, ни мне теперь – не нужен в первую очередь.
– Хорошо, отвлеку все их конторы от происшедших событий часов на двадцать-тридцать, – нехотя согласился бес, морщась, как об целиком прожеванного лимона. – Больше незаметно не получится, все-таки, не в Преисподней мы, в живом Отражении среди временно живущих грешных душ. Хватит тебе этих часов?
– Думается, если по максимуму, то даже с избытком, если ты, конечно, не забудешь о моем свободном доступе к полицейским, проводящим расследование, – усмехнулся агент, из-под очков подмигивая Артифексу. – Когда творятся такие дела, и только-только прилетевших в страну иностранных подданных, пусть и четырежды грешных и достойных Преисподней, убивают без видимой причины, время начинает лететь со скоростью света. Итак – слушаю подробности о неком Маркусе и выхожу…
– …на тропу войны? – зажимая в руке бородку, хихикнул бес, несмотря на жесткое требование по корректировке реальности, довольный сложившимся разговором и возможным разрешением ситуации в свою пользу.
– …на тропу к отелю «Две звезды», – строго уточнил Симон. – Но только после получения от тебя прямой связи.
– Я слышал о твоем тяжелом характере, – печально вздохнул маляр по призванию. – Но, ваше превосходительство, мог бы поберечь мои расшатанные нервы и сказать о прямой связи как-то легким намеком.
Прямая связь, требуемая агентом, фактически давала значительную власть над самим бесом и обыкновенно использовалась старшими по отношению к низшим в сложной иерархии Преисподней. Впрочем, при сложившихся обстоятельствах таковая связь была в самом деле нужна более Артифексу, чтобы не оказаться однажды у разбитого корыта лишь потому, что круглосуточное наблюдение за действиями Симона было физически не под силу занятому и другими, не менее срочными, не терпящими отлагательств делами текущего Отражения бесу-куратору. А печаль Артифекса была, скорее, данью традиции.
