Я стану Императором. Книга II (СИ) - Винокуров Юрий

Инквизитор на входе кивнул патрульным, которые вскочили и поприветствовали нас. Капрал с повязкой дежурного сопроводил нас по узкой каменной лестнице в подвал здания. Длинный коридор, две решетки вот нам уже открывают толстую металлическую дверь.

Эрик с капралом остались снаружи, а мы с инквизитором вошли внутрь. Странная планировка. Толстенные стены, крохотное зарешеченное окошко под потолком и довольно просторная комната с кроватью, столом и стулом. В принципе, если бы не решетка на окне, можно было спутать с одной из наших комнат в казарме.

— Господин инквизитор! — Дерек вскочил с кровати при нашем появлении. Меня он игнорировал.

— Курсант Нортон, — кивнул инквизитор и добавил. — План «Б».

Лицо Нортона расплылось в недоброй ухмылке. Если есть план «Б», значит у них был и план «А», который, скорее всего состоял в том, чтобы купить меня. Тогда в чём план «Б»?

— Курсант Нортон, — брат Партус тяжело опустился на единственный в комнате стул и достал платок зелёного цвета, которым вытер выступивший на лбу пот. — Расскажите о ваших взаимоотношениях с курсантом Ноунеймом.

И ухмыляющийся Нортон рассказал. Он рассказал, как с детских лет я подвергал его всяческим унижениям и преследованиям. Не давал проходу, отбирал еду, бил и издевался. Я, сначала, немного ошалел от такой бредовой истории, но затем втянулся и стал слушать даже с нескольким интересом. Рассказ Нортона был длинный и захватывающий. Он недоедал и недосыпал в детстве именно из-за меня и всё это привело к тяжёлой психологической травме, справиться с которой бедный Дерек мог только одним способом — отомстить мне на ринге. Для этого он и нарушил закон, проведя бесконтрольную Инициацию, хотя сделал это в состоянии аффекта, о чем сожалеет и искренне расстраивается.

Я, честно говоря, испытывал двойственные чувства. Нет, несомненно, я испытывал негодование от попытки меня оговорить, но также я испытал внезапную жалость к Нортону. Одарённый из влиятельной Линии, а ведет себя как… последний трус. Реально? Бил и унижал? Да как, пожри тебя Хаос, у гордого Одарённого язык мог повернуться сказать про себя так? Как можно упасть так низко и настолько отключить мозг, что из головы вылетели все представления о чести и порядочности. Я не знаю, о чём ему говорили в Линии, когда он рос, но ведь нам в Академии вдалбливали с малых лет про честь и достоинство имперского офицера! А Одарённый офицер — это, вообще, элита имперского общества! Как, так-то?

— Что ты можешь сказать в свое оправдание, Ноунейм? — голос инквизитора вывел меня из прострации.

— Что практически всё, о чём сейчас рассказал курсант Нортон неправда.

— Но у него есть свидетели, — ухмыльнулся Партус. — Два уважаемых курсанта из достойных Линий подтвердили каждое его слово.

Два? Из пяти его постоянных приятелей? Я улыбнулся. Ну, надо же. Всё-таки до троих дошло «правильное» наше воспитание, и они не стали мараться в этом дерьме.

— Я уверен, у меня также найдутся свидетели. И не только среди курсантов, — я покачал головой. — Инквизитор, похоже вы не представляете, как тут всё устроено. Мы находимся тут с пяти лет. Мы росли на глазах у местного персонала и преподавателей. Неужели вы думаете, что недостойное поведение курсантов не замечалось и не пресекалось. Да веди себя я так, как сейчас рассказал Нортон, я бы прописался в этом карцере с самого детства. А, вообще-то, меня бы уже давно отчислили, как непроходимого дебила, неподдающегося воспитанию!

Инквизитор злобно посмотрел на меня маленькими глазками.

— Срать я хотел на твоих свидетелей и преподавателей. Правом, данным мне Инквизицией, я откладываю твою Инициацию, о чем будет доложено начальнику Академии и сделаю всё, чтобы тебя отчислили из этого уважаемого заведения. И мне в этом помогут, — он посмотрел на улыбающегося Дерека.

Звучало как бред сумасшедшего, если бы это не произнес инквизитор. Я никогда не задумывался, как может навредить один инквизитор. Ведь, в моём понимании — Инквизиция — это организация, существующая для служения Империи и Императору. Люди, которые должны блюсти закон и заботиться о благе его граждан. Именно для этого у них были исключительные полномочия карать и миловать. Мне казалось, что в Инквизиции должны служить кристально честные и преданные Империи люди. Собственно, именно таким и был инквизитор Хокус.

— Человеческая плоть слаба, — помимо своей воли произнес я вслух любимую фразу Хокуса.

— Что ты сказал? — скривился Партус.

Я грустно усмехнулся. Похоже, я попал. Попал в очень неприятную ситуацию, вытащить из которой меня не сможет даже начальник Академии. При всём своём хорошем отношении ко мне, сделать что-либо против воли Инквизиции граф Волков просто не сможет. Так что терять мне было, собственно, уже нечего.

— Я хотел сказать, что вы, инквизитор, мелочный подонок, которого с потрохами купили не менее недостойные представители Линии Кеннеди. Я понимаю, но не принимаю ваш мерзкий поступок. Со своей стороны я хочу заметить, что буду жаловаться во все инстанции, до которых смогу дотянуться. И, с помощью Императора, я лишу вас этой зеленой робы.

Сначала разозлившись, к последним моим словам Партус уже откровенно веселился.

— Это звучит забавно, курсант. Жалкий безродный сопляк угрожает инквизитору?

— Именно, — кивнул головой я и повернулся к скалящемуся Нортону. — А ведь я, до последнего времени, относился к тебе даже с нескольким уважением. Гнуть свою линию в заведомо проигрышной ситуации, получая тумаки за свои действия — это нужно иметь характер, честно. Я даже мог понять твою Инициацию! Победа любой ценой и к чёрту мораль? Неожиданно по отношению к союзнику, но полностью оправдано по отношению к врагу.

Я замолчал и смотрел на наглую ухмыляющеюся морду Одарённого, за плечами которого стояла вся мощь и безграничные ресурсы уважаемой Линии.

— А сейчас я думаю, что ты дрыщ, даже если каким-то чудесным образом выкрутишься сейчас — обязательно встрянешь попозже. Просто из-за твоей гнилой натуры. Тебя пристрелят твои же собственный подчинённые, которых ты из-за своей непроходимой тупости заведешь в какую-нибудь беду или перейдешь дорогу кому-то более влиятельному, нежели недоотпрыск позорного рода, которым ты являешься! Ты никто, Нортон! Пустое место! Ты им был, ты им и останешься!

— Я оторву тебе голову, — прошипел Нортон, багровея.

Злишься? Отлично. Но ты злишься недостаточно быстро. Нужно немного помочь.

— Хотя, я подозреваю откуда такие проблемы, — усмехнулся я. — Ведь что можно сказать о мужчине, у которого для того, чтобы «встал», нужно бить беззащитную девушку? Ты думаешь о твоих похождениях в городе никто не знает, жалкий извращенец? Ты можешь заткнуть рот несчастным простолюдинкам с помощью угроз и денег, но правда, как вода — она обязательно выберется наружу! И, я повторюсь, ты — просто жалкое чмо, Дерек Нортон, и всегда им останешься!

Силуэт Нортона размазался, тело его впускало сейчас Эфирного Двойника. Вот только что-то пошло не так. Тело стало трещать и выгибаться в суставах. Это изменение не было похоже на обычный переход «физика» в боевое состояние. Это было похоже на захват тела враждебной Сущностью. И понял это не только я.

— Нортон? НОРТОНО?!! Прекрати немедленно!!! — визгливый голос брата Партуса перешел в такой же визгливый вой, когда, еще не до конца превратившийся курсант Нортон, с лёгкостью оторвал инквизитору протянутую руку…

Глава XIII

Несколько вариантов развития событий пронеслось у меня в голове. У меня не было никакого оружия, у инквизитора не было никакого оружия. Оружие было только у капрала-пехотинца, находившегося снаружи в коридоре.

К слову, ни в одном из вариантов не было: «Антон героически защищает инквизитора». А еще в голове возник вопрос: «Какого Хаоса?». При всех своих недостатков у брата Партуса основной специализацией было как раз определение и выявление «настроения» Сущностей, которая «работает» с Одарённым.