Тайные тропы (СИ) - Васильев Андрей Александрович
Ко мне тогда обратился знакомый опер из Тверского УВД, с которым я время от времени сотрудничаю, и спросил, не окажу ли я помощь своему коллеге с Урала. Дескать, ему шеф поручение отдал всяческое содействие оказать визитеру, но ему самому недосуг, так как переаттестация на носу, а мне, по его разумению, хороший приработок лишним не станет, благо гость столицы платить готов, и щедро. Разумеется, с меня после десять процентов комиссионных за сводничество. Я на тот момент был свободен, потому ответил согласием.
В результате через четыре дня мы афериста взяли тепленьким в одном из ночных клубов, а на следующее утро он отправился с Воронцовым обратно на Урал, где, уверен, его ждал крайне горячий прием. Обманутая им дама, насколько я понял, владела то ли мясохладобойней, то ли мясоперерабатывающим комбинатом, так что будущее у парня вырисовывалось не самое приятное, с крюками на потолках, освежеванными тушами и прочими атрибутами фильмов ужасов.
Что до Мишгана — за эти несколько дней мы с ним не то чтобы стали не разлей вода какими корешами, но приятелями нас с той поры точно можно было назвать. Да оно и не сильно странно. По возрасту почти ровесники, он всего на пару лет старше меня, на многие вещи смотрим одинаково, вкусы в музыке и кино у нас совпадают. И, что важно, в ряде многих, скажем так, морально-этических аспектов у нас разногласий ни разу не возникало. А это, поверьте, дорогого стоит.
Ну а самое главное — дело. Профессия у нас была одна на двоих, а это более чем серьезный фактор. Свой со своим всегда общий язык найдет, даже с учетом того, что мою клиентуру обычной не один нормальный человек не назовет, а Воронцов работает по классике, у него дела рядом с мистикой сроду не ходили, но это частности. В остальном-то все одно и то же. Клиенты сами не знают, чего хотят, на премию их фиг раскрутишь, полицейские за свою помощь три шкуры дерут, да еще и кланяться заставляют, и так далее и тому подобное.
После мы время от времени созванивались, да и не только. В том году, когда я один заказ в Краснотурьинске выполнял, он мне спину прикрыл, а после только благодаря его знакомствам нам из этого замечательного города ноги удалось унести. Ну а этой зимой уже я его здорово выручил, когда он снова в столицу наведался по каким-то своим вопросам.
Короче — вот такая у нас взаимовыгодная дружба получается. Мы всегда рады друг друга видеть и друг другу помогать, заранее зная, что долг точно будет платежом красен. Причем не для галочки, а от чистого сердца.
Встретились мы с Воронцовым в кафе, находившемся неподалеку от его дома.
— Извини, что не пригласил к себе, — после объятий и похлопываний по спине, от которых у меня, как всегда, кости затрещали, первым делом извинился он. — Я ж не знал, что ты нагрянешь, понимаешь? Нет, понятно, что тебя, как и меня, срачем не смутишь, но, поверь, есть какие-то пределы, за которыми он приобретает совсем уж хаотическую форму…
— Да не парься, — перебил его я. — Тоже мне проблема. Тут так тут, почему нет?
— Но вечером выпиваем у меня, — заявил мой приятель. — Это не обсуждается. Пельмени, кедровый «Славный Урал», все как положено. Ну а потом пойдем приключения искать.
— Мишань, вот поверь, с чем с чем, а с приключениями у меня все и без того отлично обстоит, — вздохнул я. — Их даже больше, чем нужно. Так что меня вполне пельмени с «кедровкой» устроят.
— Излагай, — благожелательно изрек Воронцов и отхлебнул кваску из литровой кружки. — Люблю слушать истории о чужих проблемах.
Само собой, истинную подоплеку происходящего я ему излагать не стал, но, понимая, что фактически я сейчас нахожусь в положении «пойди туда — не знаю куда», достаточно подробно изложил ситуацию, в которую попал.
— Подытожим. — Мишаня скептически глянул на меня. — У тебя есть клиент, который желает забраться под Уфалейский хребет с тем, чтобы отыскать там капище какого-то древнего мансийского божка. Пока все правильно?
— Звучит как бред, но да, — подтвердил я.
— При этом ни он, ни ты даже не представляете, где это капище находится?
— На данный момент нет.
— Макс, не хочу тебя расстраивать, но вы оба шизики. Серьезно. Лезть под землю с тем, чтобы там бродить в темноте без малейшего понимания, верно ты идешь или нет, есть верх идиотизма. Нет, что до нанимателя твоего, то с ним все ясно, у людей, особенно которые при деньгах, и похлеще крышу сносит, сам такое не раз видел. Но ты-то вроде не совсем конченый, должен понимать, что иной раз даже от хорошей мзды стоит отказаться.
И ведь не возразишь ничего, все так и есть. Кроме одного момента — не могу я отказаться. Заказ принят, надо его выполнять. Вернее, предпринимать все возможные шаги для его выполнения, в число которых входит путешествие под Уфалейским хребтом. А вот если мы там пробродим недели две, да так ничего и не найдем, то тогда да, можно будет смело заявлять — мол, сделал все что мог, просто не срослось.
Но, если честно, в более странной ситуации я за всю свою карьеру еще не находился. Хотя бы потому, что до того я всегда хоть как-то понимал, в каком направлении двигаться, где начальная и конечная точка пути. Хоть насколько-то. Хоть условно. Сейчас у меня нет ни того ни другого ни в каком виде. Ну, если не считать Уфалейский хребет за ту самую условную точку, но это вряд ли возможно, хотя бы потому, что он слишком велик.
— И рад бы, да не могу, — вполне искренне сообщил приятелю я. — Вот так карта легла. Так что посоветуешь?
— Еще раз объясни своему нанимателю то, что там горы, а не город, — без тени иронии произнес Мишаня. — Что там нет теплых туалетов, магазинов с продуктами, скорой помощи и мобильной связи. Зато полно разного всякого, от чего запросто можно в ящик сыграть. Обвалы, расщелины, дикие звери, змеи, наконец. Тамошние черные гадюки очень опасные твари, цапнула меня раз такая, чуть без руки не остался. Да и все эти капища… Макс, я человек не суеверный, но Уфалейский хребет место непростое, заповедное, про него мне разное рассказывали, причем люди, которым я вполне доверяю. Не стоит лезть туда, куда лезть не стоит, уж прости за тавтологию.
— И говорил, и убеждал, только толку ноль, — снова вздохнул я. — Не слышит он меня, понимаешь? Потому проще под землю его отвести, пусть он там пару-тройку дней побродит, башкой о камни постукается. А там, глядишь, и поумнеет, обратно в привычный мир запросится, к отбивным, душевым кабинам и проституткам.
— Ну, может, ты и прав, — откинулся на спинку стула Воронцов. — Слушай, но хоть какая-то наводка на то, где капище этого вашего божка находится, есть? Макс, этот хребет охренеть какой здоровый, там только относительно серьезных по высоте вершин за два десятка. А что до протяженности в какие-то сто километров, о которой в разных интернет-энциклопедиях пишут — так это только слова. Сто километров по шоссе — это немного. Сто километров по буреломам, распадкам, скалам и осыпям — совсем другое.
— Увы! — Я отпил кваса. — Но могу предположить, что в той части, которая максимально удалена от торных путей, иначе бы его давно обнаружили, а после о том репортаж по ТВ-3 показали. Я сеть как следует перекопал, ничего такого не нашел. Так, по мелочам, много всякого, но о каких-то крупных находках ни слова.
— В чем-то сам себе буду противоречить, но там нет такой части, — отмахнулся от меня Воронцов. — Да, века два-три назад по хребту народ действительно не особо шастал, но сейчас? Селфи с «Воробья» есть почти у каждого, у Дыроватого камня скоро, наверное, какой-нибудь армянин откроет пункт проката мангалов, столько там народу с весны до осени ошивается. Ну да, это наиболее доступные и раскрученные локации, такие, до которых добраться даже ребенок может. Но ведь и к Березовой тропку туристы протоптали уже такую, что не заблудишься.
Он глянул на меня и пояснил:
— Это вершины так называются. Воробьиная скала, Березовая, Три богатыря, Лисья.
— Романтично, — признал я.
— Хотя оно, может, и к лучшему, что чудика твоего в Уфалеи понесло, — подумав, изрек Мишган. — Потащи он тебя на Северный Урал, куда-нибудь за Косьвинский камень, вот тогда да, беда. Знаешь, откуда взялось понятие «медвежий угол»?
