Гремучий Коктейль 3 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович
После этого рубилова мы смогли выйти на нечто, похожее на полуразрушенную торговую площадь, крохотную и захламленную, находящуюся чуть ли не в центре этого муравейника. Там и стоял, слегка пульсируя, ровный и лучащийся энергией овал портала… через который выходили и выходили голубокожие. Уже без этой кожистой черной брони, с куда более примитивными на вид орудиями в руках, но выходили и выходили, тут же хватаясь за уши и глаза, раскрывая в немом крике рты. Кажется, даже без наших выстрелов им было очень некомфортно в этом мире…
— Патронов не так много осталось, — хмыкнул огромный блондин, метко подкидывая к самому волшебному окну небольшую гранату, добытую им из кармана, — Как будем решать проблему, господа?
— У меня идей нет, — хмыкнул Красовский, перезаряжая пистолеты, — Могу бабахнуть как вы, Матвей Евграфович, раза, эдак, три, но посмотрите, как прут! Там настоящая куча мала! А нам нужно еще защищать Кейна с Резонансом!
— Неужели среди твоих блестяшек нет чего-то получше? — угрюмо буркнул здоровяк.
— Предпочитаю личный подход, — парировал бандит, — И я вовсе не собирался на массовую бойню! Сколько мы уже положили? Сотню? Полторы?
— У меня есть идея, — вмешался в великосветскую беседу я, пуская пулю в ползущего позади нас карлика. Вся масса полуголых существ у портала тут же стала извиваться от ударившего им по ушам хлопка.
— У тебя Резонанс, Кейн, — отрывисто бросил гвардеец, — Нет времени на эксперименты. Запускай его!
— Запускаю, — меланхолично ответил я, — Только поберегите уши, господа.
— Что? — хором удивились два отнюдь не святых человека.
Ну да, чего тут можно придумать, когда у тебя в одной руке вибрирующий гримуар, а вот второй пистолет или хавн для защиты собственной жизни? Разумеется, ничего. Ну, собаку там натравить, да? Но так, как мне хотелось, чтобы у Витиеватого не было никаких претензий, да и самому уже Курв местами нравился как любимый, но вредный племянник, я применил самое страшное оружие, которое только могло быть использовано в текущей ситуации.
Женщину.
Даже пробный и неуверенный визг проявившейся в реальности Фелиции устроил карликам самый настоящий ад — некоторые из них сразу попадали, пуская пену изо рта, а у половины оставшихся еще активнее заструилась отовсюду кровь. Увидев эффект, и не обращая внимания на вытаращивших глаза Красовского с Парадиным, даймон начала визжать дальше, но не повышая громкость, а эдак переливчато, от чего даже Курв тоскливо взвыл, пытаясь зажать себе уши толстыми короткими лапами.
— Какая очаровательная девица! — в перерывах между визгами гаркнул Красовский, швыряя в лежащих на земле гуманоидов небольшие камешки, — Дайхард, нескромный вопрос — а зачем вы женились, если у вас такая есть?!
Орущая Фелиция попыталась одновременно с визгом смутиться, что чуть не порвало мне шаблон.
— А это не он, это наш Пётр Третий Кейна сосватал, — наябедничал морщащийся от неприятного звука гвардеец, — Так что… да не могу я такое слушать! Петр, защищай нашего князя, я пошёл!
И он действительно пошёл. Двухметровый блондин весом под полтора центнера против целой орды агонизирующих карликов, которые всё прибывали и прибывали из портала, почти сразу же падая на землю. Дальше мы стали свидетелями жутковатого зрелища, которое я бы назвал «взбешенный слон против орды больных гиен». Парадин просто принялся топтаться посреди лежбища, время от времени взрыкивая от боли, когда тот или иной карлик втыкал ему копье, кинжал или топорик куда придётся. Красовский пытался иронично комментировать происходящее, но получалось у него так себе — вошедшая во вкус Фелиция орала просто невыносимо. Мне даже пришлось доставать платок, разорвать его зубами на две части, а потом запихать их в уши страдающему Курву.
Где-то через пять минут её крики уже не понадобились, так как слушателей стало настолько мало, что мы с Петром Васильевичем присоединились к Парадину, принявшись махать имеющимся у нас холодным оружием, забирая жизни тех, кто выпадал и выпадал из висящего в воздухе овала. Надо сказать, что такая резня была куда комфортнее, чем слушанье визжащей женщины. Так, в общем-то, по уши в черной крови, мы и дождались, пока перенасыщенный маной портал издохнет.
— Что же, это было почти забавно, — вынесет вердикт самый знаменитый питерский бандит, протирая руки и нож подобранной ветошью, — А теперь, господа, не будете ли вы так любезны подождать меня здесь минут десять? Постараюсь управиться как можно быстрее! Матвей Евграфович, расскажите нашему князю про уговор!
Раз и смылся, только мы его и видели. Я, предчувствуя неприятности, повернулся к невозмутимо курящему Парадину, тоже раздобывшему какую-то китайскую тряпку и пытающемуся сделать из неё подобие юбки. Штаны регенератора были изодраны на ленточки.
— Доверие, Кейн, — это крайне зыбкая субстанция. Особенно между крупными организациями, и, особенно, когда они принадлежат к разным структурам, — проговорил «чумной волк», приведя себя в более-менее приличный вид, — Особенно в той области, в которой оперируем мы… и так далее, тому подобное. Видишь ли, тут очень мало жестких запретов и контроля, поэтому бывают перегибы. Постоянно бывают перегибы. Узнать, насколько они велики, после того как местные помогли темному клану против желаний Синдиката — это довольно важно.
— То есть, выходит — китайская коммуна забыла своё место? — криво ухмыльнулся я, ни разу не радуясь тому, что снова оказался в жопе (то есть гуще) событий.
— Посмела забыть, — жестко отрезал блондин, — Некий юный князь, которого мы с тобой оба знаем, серьезно озадачен вопросом как раздобыть деньжат, не так ли? Везде-то ему хода нет, всюду к его делам и доходам, буде таковые возникнут, проявят острейший интерес. Так вот, князь, — в теневом мире всё точно также. Каждый сверчок знает свой шесток и время, когда ему нужно чирикнуть. Кстати, об этом. Учитывая, что портал уже закрыт, нужно передать тебе нашу с Красовским обещанную благодарность…
* * *
Впервые в жизни она почувствовала, как знаменитая «черная ярость» её рода, тягучая и неостановимая эмоция, подпитываемая темной магией, уходит сама. Исчезает, безвредно испаряется, прекращая угрожать ясности мыслей. Полностью поддаётся другому букету чувств — жалости, презрению и злорадству. А глядящие на неё с такой непрошибаемой уверенностью желтые глаза теперь скорее… смешили?
Да, именно так. И это ведь на фоне того, что ей сейчас бросили в лицо! А так она, Кристина, несколько часов уже себе место не находит с тех пор, как её муж, опытный самоубийца, ушёл «гулять с собакой»!
— Ты пришла ко мне глубокой ночью, незваной, — наконец, начала перечислять бывшая Тернова, — Пришла с пустыми руками, даже не предлагая дружбу или хотя бы полагающиеся случаю извинения. Затем ты начала просить, чтобы я тебе помогла, не предлагая взамен ничего, кроме твоих выдумок. Не интересуясь, нужны ли мне… или нам эти твои «хорошие отношения с классом». Ладно, бывает, кому как не мне знать про… чудачества. Но затем, получив отказ, ты начала угрожать…
— И будь уверена, я осуществлю свои угрозы, хамка! — фон Аркендорф сжала кулаки, подаваясь вперед, — Завтра вся академия будет обсуждать тебя и Кейна! Если он утром…
— Молчи, — мрачно произнесла Кристина, — Либо я вышибу сейчас из тебя дух, а потом велю слугам спустить с лестницы.
— Ты не посмеешь! — Ария тут же схватилась за висящую на поясе чернокнигу.
— Я? Не посмею? — Кристина ухмыльнулась, а затем, внезапно, перешла на спокойный и деловитый тон, — Мы поступим таким образом, баронесса. Сначала будет ваша с Кейном дуэль. Завтра. Потом, на следующий день, пол Арены тобой вытру я. Затем, послезавтра, это проделает Азов. Я буду рядом. И тогда, проиграв в третий раз, ты принесешь мне извинения за это вторжение. Публичные. За оскорбление, за попытку шантажа Кейна, за… всё. Иначе я тебя вызову уже на настоящую дуэль, в которой не оставлю на твоем лице живого места. Ты меня услышала?
