Птицы - Торин Владимир
Все эти предметы были очень странными, вызывали вопросы и вместе с тем вели к неутешительному выводу: дедушка действительно что-то скрывал.
Финч решил обыскать прочие карманы пальто – вдруг обнаружится еще что-нибудь интересное. В другом кармане он нашел всего лишь странной формы булавку в виде серебряного глаза и бордовую денежную купюру. Хотя, развернув последнюю и прочитав стоявшую на ней цифру, мальчик понял, что «всего лишь» к ней точно не подходило. Он глядел на целых сто фунтов.
– Ух ты! – восторженно прошептал Финч – таких деньжищ он никогда прежде в руках не держал.
Впрочем, восторг быстро отступил, и его место заняли подозрения.
«Нужно узнать, что это за линзы, зачем дедушке пружины и от чего помогают эти пилюли!»
Школа отменялась…
Финч засунул все находки в карман своего пальто, опрометью бросился в гостиную и открыл дверцы книжного шкафа – где-то здесь дедушка хранил карту города.
Немного пошарив по полкам, мальчик обнаружил конверт карты между словарем сложных слов и энциклопедией Болестуса Брауна. Финч поспешно развернул карту и пробежал взглядом по вычерченным районам, улицам, мостам и паркам города. К его огорчению, там не были указаны ни лавки, ни фабрики, ни даже аптеки. Что ж, придется узнавать все самому. Финч сложил карту и спрятал ее в портфель.
Выйдя из квартиры и заперев дверь, он оглянулся и задрал голову. Гудел, приближаясь, лифт – мистер Поуп кого-то спускал. Финч понесся вниз по лестнице, пытаясь обогнать кабинку. Он так часто делал: это было чем-то вроде игры – бега наперегонки.
Оказавшись на первом этаже, он протопал мимо окна консьержки, бросил быстрый взгляд на книгу учета посетителей дома, мысленно утешил себя: «Потом!» – и направился к выходу.
– Доброе утро, миссис Поуп! – воскликнул он на ходу.
Консьержка на его приветствие отреагировала странно. Обычно она игнорировала не заслуживающего внимания ребенка, но на этот раз вскочила со стула и просунула свою лысую голову через окошко.
– Эй ты! Мальчишка! – взвизгнула миссис Поуп, вызвав раздраженное шевеление ушей у лежащей тут же Мо. – А ну стой!
Финч испуганно замер и обернулся.
– Быстро признавайся, куда это ты ее вчера сопровождал!
– Кого, мэм? – не понял Финч.
– Не прикидывайся дурачком! Сам знаешь кого!
– Не знаю, мэм! Честно!
Губы консьержки расползлись в злобной улыбке. Ее глаза под полуприкрытыми фиолетовыми веками выражали крайнюю степень неприязни. Если бы Финч сейчас рухнул замертво, она, несомненно, была бы несказанно рада и, возможно, по такому случаю даже наградила бы себя дополнительной чашечкой утреннего какао.
– Уж я-то знаю, – сквозь зубы процедила консьержка, – что, когда дети говорят «Честно!», ни о какой честности речи идти не может! А ты еще смеешь стоять тут и нагло врать мне прямо в глаза! Никак в толк не возьму, как ты смог втереться к ней в доверие. Но знай, что меня не проведешь. Я за тобой пристально слежу. А теперь брысь отсюда!
Ничего не понимая, Финч толкнул входную дверь и вышел на улицу. Миссис Поуп никогда не отличалась добротой и приветливостью, но это было совсем уж несправедливо. И что она прицепилась к нему с утра пораньше? Понапридумывала, что он кого-то сопровождал… Может, она забыла принять свои успокоительные пилюли? Или просто не выспалась?
Искать ответы на эти вопросы он не стал, а просто пошагал вдоль дома. Снегопад, в сравнении с вчерашним вечером, усилился. К нему присоединился злой ветер. Ветер, наверное, тоже не выспался.
Отойдя от входной двери примерно на два десятка шагов, Финч развернулся и пошел вверх по стене дома в сторону крыши. Вернее, он попытался. Поставил ногу на кирпичный цоколь, сделал шаг и рухнул в сугроб. Не отчаиваясь, он поднялся, отряхнулся и попытался снова…
Дверь дома открылась, и из подъезда вышла Арабелла Джей. Рыжевато-коричневое пальто и два горбика на голове, где под вязаной рыжей шапкой прятались хвостики, делали ее похожей на вставшую на задние лапы лисицу с портфелем на спине.
Девочка увидела Финча.
«И что это он делает?» – удивленно подумала она.
Финч ее не замечал и лишь раз за разом, как заведенный, продолжал нелепые попытки забраться по стене дома.
Это был идеальный момент для мести. Арабелла наклонилась и, взяв в руки немного снега, принялась лепить снежок.
Дверь дома снова открылась, и на улицу вышел, на ходу застегивая черное в тонкую белую полоску пальто, неприятного вида мужчина. В тени под низко надвинутым на глаза котелком блестели снующие по сторонам цепкие глаза. Обладатель бегающего взгляда хмурился и раздраженно жевал губами, отчего его тонкие усики ходили ходуном.
Увидев его, Арабелла испуганно выронила снежок. Мужчина подскочил к девочке и схватил ее за воротник пальто.
– Ты что тут выжидаешь, маленькая дрянь? – прошипел он ей в самое лицо. – Шпионишь за мной?
– Нет, сэр… я… я просто… – едва не плача, ответила Арабелла.
– А ну, не смей реветь. – Мужчина с силой дернул ее за воротник. – И нечего здесь ошиваться. В школу! Бегом! И только посмей принести оттуда плохие отметки! Ты же не хочешь разочаровывать свою мать? Если она будет разочарована, то и я буду разочарован. Ты меня поняла? Говори, маленькая дрянь!
– Д-да, сэр, – залепетала Арабелла.
– Вот и славно. – Мужчина разжал пальцы, и девочка бросилась прочь, боясь оглянуться.
Арабелла выскочила на мостовую. Она была так испугана и так торопилась убежать поскорее, что не заметила приближающийся и пыхтящий дымом из выхлопных труб трофф молочника мистера Дерри.
Увидев выскочившую вдруг прямо ему под колеса рыжую фигурку, мистер Дерри лихорадочно загудел в клаксон и дернул рычаг. Глядя на стремительно приближающийся самоходный экипаж, Арабелла замерла посреди мостовой.
Трофф с диким визгом и скрежетом затормозил. Его радиаторную решетку и девочку разделял какой-то фут.
Пожилой мистер Дерри склонился над рычагом, тяжело дыша: кажется, у него прихватило сердце.
Арабелла отмерла и помчалась к трамвайной станции.
– Почти-почти, – усмехнулся мужчина с тонкими усиками. – Ну, может, в следующий раз.
Что-то насвистывая себе под нос, он развернулся и направился вниз по улице.
Пронзительные гудки вывели Финча из его странного оцепенения. Он вдруг осознал, что пытается сделать, обозвал себя совсем спятившим и помчался вглубь Горри.
Ржавый автоматон, скрипя, как взволнованное сердце, открыл большие дубовые двери и впустил мальчика в темное, наполненное мушиным жужжанием помещение. Из прорези рта механоида выполз билетик с номером. Финч взял картонку и поморщился – на ней значилось: «18».
В справочном бюро, или, как гласила вывеска над входом, адресной конторе Горри, было довольно людно.
Небольшой зал упирался в конторскую стойку, за которой на высоком стуле сидела женщина в очках. За ее спиной темнели ряды картотечных шкафов с какими-то обозначениями на сотнях одинаковых ящичков. К стойке выстроилась очередь зевающих жителей Горри, кое-кто из посетителей расположился за столами у стены, на которой висел большой план города, – джентльмены и дамы что-то записывали в блокноты, то и дело сверяясь с планом.
Приклеившись к очереди, Финч достал из портфеля химический карандаш и чистую тетрадь, приготовил свои находки. Заглянув за стоявших спереди людей, он с тоской прикинул, что доберется до стойки никак не раньше чем через полторы-две вечности…
Часы на стене словно забыли о том, что им надо идти, а женщина-клерк явно никуда не торопилась, и вместе с ней были вынуждены не торопиться все прочие.
Время от времени открывались двери, впуская новых посетителей, гудела решетка теплофора, очищая обувь входящих от снега, и очередь удлиняла хвост. Стучали клавиши печатного механизма – женщина за стойкой вбивала данные, которые сообщали ей посетители. Изредка над головой раздавался трескучий голос, озвучивающий номер дождавшегося счастливчика, что казалось Финчу совершенно излишним, поскольку очередь и так продвигалась. Он не понимал, зачем вообще нужны билетики с номерами и оповещение. Кажется, именно это дедушка называл унылым, как ком пыли под кроватью, словом «бюрократия».
