Н - 7 (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич

— А как ногу повредил? — С заботой поинтересовался Шуйский. — Руслан Артемьевич спросит.

— Забыли про ногу. — Я с невозмутимым видом развернулся и принялся подниматься по ступеням.

Правда, последние шаги уже откровенно подкрадывался ближе, стараясь не шуметь.

В гостиной комнате четвертого этажа мало чего изменилось с прошлого вечера: разве что стоял над закрытым гробом Руслан Артемьевич в расстёгнутом черном пальто и с великой скорбью на него смотрел.

— Я знал, знал, что так произойдет. — Шептал он, с тоской проводя подрагивающими ладонями над лакированным деревом. — Это моя ошибка…

Позади меня звучно откашлялся Артем.

Руслан Артемьевич встрепенулся и посмотрел в нашу сторону.

— Самойлов, вы почему не в гробу? — Строго уточнил он у меня.

— Виноват, исправлюсь! — Браво рапортовал я, выпрямившись с руками по швам.

— Отставить!

Руслан Артемьевич заложил руки за спину, поджал губы и мрачно смотрел на нас Артемом.

Думать, что на Артема тоже — было как-то спокойнее.

— Самойлов, что вы обещали мне на выпускном?

— Э-эм. Вспомнить, где кейс с ураном, который я не брал?

— Вторым пунктом!

— Не устраивать войну.

— Вот именно! И что я вижу сейчас?!

— Но это не я! — Возмутился уже совершенно искренне.

— А кто обещал принять в ней участие во вчерашних новостях?! — Гремел строгий голос, усиленный неплохой акустикой помещения. — Разве этому мы тебя учили?

Вообще-то этому и учили, но я предпочёл маску покаяния и скорби, подсмотренной на картине Федора Решетникова. Обычно эта форма мимики уменьшала время до вызова родителей в школу. Впрочем, ближайший родственник ходил где-то по городу и собирался убить местных хозяев…

— Я просто…

— Не оправдывайтесь, Самойлов!

Подавив тяжкий вздох, я приготовился минут десять разглядывать и подсчитывать орнаменты на обоях за спиной завуча. Между прочим, в нашей школе в кабинете директора были две тысячи одиннадцать вертикальных линий и двести сорок завитушек — в последний раз. Время от времени обои переклеивали — иначе я бы там рехнулся за пять лет.

— … и хватит подсчитывать завитушки на обоях!

Я аж вздрогнул и с опаской посмотрел на Руслана Артемьевича.

— Вы хоть понимаете последствия содеянного вами?

— Моего деда не убьют? — Осторожно предложил я версию.

— Причем здесь сеньор ДеЛара? — удерживая в глазах эмоцию, которая все эти пять лет безумным образом сочетала ярость и заботу обо мне, выговаривал мне он. — Вы собрали под одной крышей двадцать благородных княжичей! Вытащили на эту войну!

— Им напомнили о долге, — попытался я уточнить.

— И теперь они на вашей войне, под вашим руководством, Самойлов. — Сменил Руслан Артемьевич тон на зловеще-мрачный. — И что же я увидел сегодня, всего лишь зайдя в здание?

Я предпочел отмолчаться. Хотя бы потому, что первым попавшимся ему человеком был разыскиваемый преступник.

— Я увидел разруху, Самойлов. Где часовой? — Вкрадчиво продолжил завуч. — Почему нас никто не остановил и позволил пройти внутрь? А тот единственный человек — без вопросов указал, где вы живете? Что я увижу, пробыв тут еще час? Самойлов, я вас спрашиваю!

Но до того, как успел раскрыть рот, открылась дверь в спальню, откуда вышел закутанный в темный бархат занавески князь Давыдов, разглядывая бутылку вина.

— Кто-нибудь видел штопор в этой дыре? — Попытался он уцепить зубами слишком сильно загнанную в бутылку пробку, и с удивлением уставился на гостей.

Надо сказать, в этот момент у него еще и удалось ухватиться за пробку.

— Алкоголизм, — зловеще прокомментировал завуч. — Моральное разложение.

— Вот кстати о моральном раздражении. — Оставил Давыдов бутылку в покое и с возмущением обратился ко мне. — С утра я обнаружил молодую парочку в своем гробу. Это недопустимо!

Ага, вот откуда запах духов…

— Вино тоже появилось после этого происшествия? — Меланхолично уточнил я, стараясь не смотреть на завуча.

— Оно лежало здесь на кресле! — Обернулся господин полковник к указанному предмету интерьера.

— Полагаю, если эти два события связаны, то штопор внутри гроба. — Терпеливо предположил я.

И слегка вздрогнул, когда крышка немедленно рухнула вниз, слегка смягченная ворсом ковра.

— Вы были правы, ротмистр! — Возликовал Давыдов, перегнувшись через край, поерзав там рукой и, вытащив нужное, принявшись откручивать пробку на винной бутылке.

На побагровевшего Руслана Артемьевича было жутковато смотреть.

— А вы, простите, кто? — Мягким тоном уточнил завуч у Давыдова.

Он таким тоном кодировал несознательных посторонних людей от пьянства и курения на спортивной площадке школы.

— Я? Я — гусар! — Был крепок господин полковник, но манипуляции с вином все-таки прекратил.

— Где форма? Почему босиком без сменной обуви? Как фамилия? Кто старший по званию?

— Так я и есть старший по званию, — замялся господин полковник. — Полковник Лейб-гвардии гусарского Его величества полка князь Давыдов! — Вытянулся он во фрунт, но щелкать пятками босиком постеснялся.

— Ваше сиятельство, какой пример вы подаете молодежи? — Сменил тональность Руслан Артемьевич на укоризненную.

— Если не я, то кто научит их грамотно похмеляться поутру?! — тихо возмутился князь, но тут же приосанился и выдал знакомым ревом. — А вы кто таков? Гусар?!

— Я — школьный учитель. — Мягко произнес завуч. — Шуйский Руслан Артемьевич.

И весь напор господина полковника как-то сник, сменившись легким смущением.

— А вы, разрешите спросить, к кому? — Уточнил Давыдов.

— К Самойлову, — простер Руслан Артемьевич руку в мою сторону. — И вынужден проявить недовольство вашим подчиненным. Дежурные не назначены. Присутствующие не отмечены в журнале. Задания подчиненным не выданы, а их исполнение не проверено. Нет даже плана проведения занятий!

— Ну почему же нет, — встал на мою защиту господин полковник. — Сегодня мы хотели взять штурмом городской узел связи!

— Похвально, — слегка наклонил голову завуч. — Надеюсь, Самойлов подготовил маршруты движения по городу, подготовил провиант, медикаменты, транспорт, построение в колонне и пути отхода?

— А вы точно учитель? — С сомнением произнес его сиятельство.

— Я завуч. — Веско произнесли в ответ.

— А звучите, будто штабс-ротмистр…

— Работа звуча мало чем отличается, — перевел Руслан Артемьевич на меня взгляд.

Ну а я… Если бы можно было провалиться сквозь землю или исчезнуть еще каким-нибудь способом — то уж поверьте, с великой радостью.

— Как же вы, Самойлов, собираетесь добиваться подчинения у двадцати выскородных княжичей? Это сегодня они видят в вас ротмистра и старшего по званию. А завтра, увидев слабину, вспомнят, что их род — старее вашего, и это вам следует исполнять их команды. Много же вы навоюете таким коллективом.

— Полагаю, господа, будет разумным назначить Руслана Артемьевича штабс-ротмистром! А вас, Самойлов, я прошу внимательно прислушиваться к словам многоуважаемого гусара! — Примирил нас Давыдов.

— Так точно, господин полковник! — Встал я по стойке смирно.

— С вашего разрешения, господин полковник, я проведу смотр личного состава и зарядку! — Коротко кивнул Руслан Артемьевич.

И под нашими взглядами, при полном молчании, вызвал лифт, его дождался и зашел внутрь. В последний момент вслед за новоиспеченным штабс-ротмистром юркнул Артем, и его маневр я одобрял полностью. Потому что документ у него на шее как минимум обозначит акценты происходящего и удостоверит звание спутника. Хотя Руслан Артемьевеч и без этого умеет быть очень убедительным — вон, спецы из Аэрбасса у нас в школе до сих пор физику с химией ведут…

— А наш штабс-ротмистр что изволил ранее преподавать? — Задумчиво смотрел на закрывшиеся двери лифта господин полковник.