Айгуль Иксанова - Улицы Севильи
— И тогда, действительно, мысль — важнее поступка?
— Разумеется. Если она выражена активно. То есть если влечет за собой поступок или попытку совершить его. Пустая дурная мысль не опасна, она наносит вред лишь тебе самой, отнимая твою энергию.
— Ясно… — Настя кивнула. — Так что же насчет судьбы? Она похожа на дорогу?
— Скорее на сценарий фильма. Или на пьесу. У каждого есть своя роль, своя партия, ее нужно сыграть, исполнить. У каждого свой образ, свой характер и своя судьба. Прошлое — отснятый фильм, сыгранная пьеса. Будущее — просто голый сценарий. Настоящее — то, что мы создаем сегодня, в данный момент.
— Как съемки в реальном времени.
— Правильно.
— А в каждую роль, в каждый сценарий разве не могут быть внесены изменения?
— Сегодня? Редко. Что-то может быть добавлено, что-то отсеяно за ненужностью. Но не основное. Перемены случаются нечасто, слишком уж отлажено производство.
— Но что же все-таки зависит от нас? Что реально можем изменить мы? Мы сами…
— Мы? Мы свободны в пределах заданной нам роли. Мы можем по-своему видеть характер своего персонажа. Мы можем играть быстрее или медленнее, приближая или отдаляя, незначительно разумеется, то или иное событие. Мы можем играть свою роль чертовски плохо, возвращаясь снова и снова к одним и тем же сценам, не давая себе продвинуться дальше.
— И что? Что будет, если человек так и не сможет сыграть какую-то сцену хорошо, не сможет с честью выйти из ситуации? Он на всю жизнь застрянет на этом месте, и остальное останется невоплощенным? — испугалась девочка.
Учитель усмехнулся:
— Не волнуйся. Когда придет пограничный момент, момент, когда тянуть дальше уже невозможно, ты получишь такую взбучку со стороны судьбы, что как миленькая перелетишь через все свои прежние трудности. У судьбы есть свои методы, им нельзя противостоять. Но до этого редко доходит. Обычно достаточно элементарных подсказок.
— То есть… — Настя задумалась. — Я часто думала, а что бы было со мной, если бы я осталась дома? Или если бы села в корабль действительно идущий в Испанию? Значит…
— Ответ очень прост. Ты бы не осталась дома. Произошли бы события, если бы потребовалось, которые заставили бы тебя покинуть дом, и направиться сюда, а отсюда — в Севилью. По-другому быть не могло. И поэтому никогда не думай об упущенных возможностях. Их просто не было. Они существовали лишь в твоем воображении. Кстати, о воображении. Это тоже мир. Твой мир. Здесь ты — Бог-Создатель. Здесь ты пишешь свои сценарии, здесь они воплощаются в жизнь. Поэтому не увлекайся. Это затягивает. То же самое можно сказать о писателях. Некоторые из них отражают созданный ими мир на бумаге. Но это происходит редко. Большинство из них являются просто агентами, они просто записывают увиденное. От таланта писателя зависит, насколько хорошо сможет он отразить то, что видел. Откуда берутся их сюжеты? Это истории, которые произошли однажды или произойдут сейчас. Человек, наделенный подобными способностями, вдруг получает доступ к картинам, отснятым ранее, или к сценариям, еще только написанным. Этим можно объяснить удивительные совпадения, происходящие время от времени. Бывают случаи, когда написанное в книге происходит в действительности, иногда совпадения достигаются даже в мелочах. Это не так удивительно, как кажется на первый взгляд. Иногда это случается с каждым. Ты знаешь о дежавю? Событие происходит, а тебе отчетливо кажется, что это уже было когда-то. На самом деле ты просто видела кусочек написанного будущего. Чаще всего это происходит, если судьба пытается обратить твое внимание на нечто важное, чего ты сама не замечаешь. Или, если в сценарии происходят изменения, судьба оповещает тебя об этом.
— А когда-нибудь я могу узнать, что предначертано мне?
— Разумеется. Перед тем как родиться. Но потом ты должна забыть это, иначе жизнь твоя будет лишена смысла.
— А когда я читаю Книгу книг? Я читаю уже написанное или пишу что-то сама?
— Ты просто подглядываешь за действиями Бога! Неужели ты думаешь, будто сама способна создать что-либо в реальном мире? — Учитель вдруг рассердился.
— Есть хотя бы что-то еще, о чем я должна знать? — спросила девочка.
— Да. Последнее. Помнишь, ты сказала когда-то: получается, будто независимо от способа — абсолютное добро или абсолютное зло — ты все равно оказываешься в точке Ноль, и это, мол, несправедливо? Так вот. В мире не существует такого понятия, как несправедливость. Оно свойственно лишь людям в некоторых их проявлениях, но никак не тем законам, по которым развивается наша Вселенная. Где-то в бесконечности, на границе с состоянием точки Ноль, находится прошлое и будущее: будущее в виде записей, прошлое в виде совершенного, в виде воспоминаний — бесконечное количество историй, тех, что уже свершились, и тех, что еще свершатся. Опыт, накопленный человечеством за миллиарды лет, и тот, что еще будет накоплен. Не существует ничего, чего бы там не было. Там есть все. Приближаясь к точке Ноль путем повышения скорости, путем любви и абсолютного добра, ты остановишься на этой границе, ты познаешь и переживешь все, что было, и все, что будет, и нет в мире высшего счастья. При приближении же с противоположного конца — путем абсолютного зла — ты познаешь лишь разочарование, лишь чувство неудовлетворенности, ты не узнаешь ничего и позабудешь все, что знала прежде, и нет в мире ничего ужаснее неисполнимого желания, ничего хуже полной пустоты, которая окутает тебя. Наказание продлится недолго. Но этого будет достаточно.
Старик и девочка помолчали.
— Есть ли что-то еще, о чем ты хотела бы узнать и о чем я не сказал тебе? — спросил он.
— Учит ли нас чему-либо все то, что происходит с нами? Я права? И если какая-то мечта не исполняется долго, значит, так должно быть?
— Зачастую сам путь к мечте важнее результата. Ничто не может быть плохим, пока оно не закончится, и только по прошествии времени можно судить о важности того или иного события. И последнее. Научись не затягивать прекрасные моменты. Не пытайся выжимать из них максимум.
Уходи, пока они еще прекрасны, так как иначе это, несомненно, изменится.
— О чем вы, Учитель? — Настя подняла на него испуганные глаза.
— Ты знаешь, о чем я, — ответил старик.
Девочка вздохнула.
— Мне пора уходить? — тихо спросила она.
— Ты провела здесь более двух лет. Но тебе действительно нужно идти. Тебя ждет твоя Севилья.
— А кто заменит вас, Учитель? Кому вы передадите все ваши знания? Кому, если не мне?!
— Не волнуйся. Придет человек, и он заменит меня. У тебя другая дорога. И ты, увы, не самая лучшая ученица. Ты просто задавала много вопросов и требовала много ответов. Но твой путь лежит в стороне отсюда, — ответил он.
— Мне будет не хватать вас, — девочка грустно вздохнула. — Я смогу еще раз вернуться сюда?
— Ты вернешься. Но не раньше, чем придет твое время. А пока помни все, что ты здесь узнала, и научись быть счастливой, независимо ни от чего. Счастье — внутри тебя. Оно не зависит от внешнего мира.
— Я хочу еще раз заглянуть в Книгу книг. Можно? — попросила Настя. — Я ведь так и не видела своего братишку.
— Пожалуйста, — старик кивнул головой. — Книга открыта для тебя.
Настя открыла Книгу книг, открыла в последний раз, чтобы увидеть худенького мальчугана, собиравшего на ковре «пазл», и ей было достаточного одной этой картинки, чтобы понять, что ее брат жив и что его усыновили хорошие, любящие люди. И еще — что она обязательно отыщет его. Когда-нибудь.
Настя закрыла Книгу книг, положила ее в бездонный сундук, потом вытащила из него свой потрепанный рюкзак, в котором лежала фотокарточка матери и юбка, черная с красными цветами, расшитая сотней оборочек, — та, в которой она будет танцевать в Севилье.
Она поднялась, взяла рюкзак и впервые почувствовала, что одежда, в которой она пришла сюда, стала ей тесна, за эти два года она выросла и, наверное, изменилась. И не только внешне. Теперь Настя была другим человеком, и ей ничего не стоило выйти из хижины и отправиться в Севилью, пешком и без денег, не имея ничего, в том числе и страха, ведь теперь она знала, что никто и ничто не в состоянии помешать ей добраться до солнечных улиц, о которых она столько мечтала, ведь так должно было быть. И еще она знала ответы на все вопросы, которые возникали у нее и которые когда-либо возникнут впредь.
— До встречи, Учитель! — сказала Настя, обнимая костлявые, но еще крепкие плечи старика, и он ласково сжал ее ладони в своих.
— Удачи, Настя! Мне тоже будет не хватать тебя.
Настя простилась с полюбившимся ей верблюдом, с хижиной, где провела долгие месяцы, и с Учителем, человеком, ставшим за это время бесценным для нее.
— Настя! — окликнул он свою ученицу, когда девочка уже брела по песку.
