Кэт Адамс - Песнь сирены
«Сиди смирно и не впадай в панику, Селия», — пронеслось у меня в голове.
— Да.
Роберто задумчиво почесал нос.
— Доктор, а правда, что большинство женщин детородного возраста при встрече с сиренами испытывают к ним ненависть? И мечтают, чтобы невольные соперницы были отправлены в ссылку?
— Но вообще-то… не совсем… — сникла Марлоу.
Роберто принял стойку кота, готового броситься на мышь. Он наклонился к Марлоу, и его глаза оказались всего в нескольких дюймах от ее лица. Ни дать ни взять — Перри Мейсон из допотопного сериала.
— Неужто? А мой консультант, эксперт по паранормальному миру, клятвенно заверил меня в том, что сирены не способны воздействовать на неполовозрелых детей, женщин в состоянии климакса, а также на геев. Повторю еще раз — лишь женщины детородного возраста усматривают в них прямую угрозу. То есть мы имеем дело с непроизвольной эмоциональной реакцией?
Марлоу молчала. Роберто поторопил ее:
— Не забывайте, что вы под присягой, доктор.
Марлоу в отчаянии вздохнула.
— Конечно, существуют исключения. Психический зов распространяется прежде всего на определенные демографические…
Роберто перебил ее:
— К исключениям относятся мужчины старше шестидесяти лет, те, кому была сделана вазэктомия, и те, кто носит магические амулеты. Так ведь?
Марлоу принялась нервно одергивать юбку. Наконец она негромко проговорила:
— Да, наверное.
Роберто выпрямился и начал вещать, не глядя на докторшу. При этом он постукивал кончиками пальцев по перилам ограждения. Судья моментально напряглась.
— Из ваших слов следует, что Селия не может повлиять на маленьких детей, пожилых граждан, геев, стерилизованных мужчин и почти на половину женщин. Другие представители мужского пола способны испытать на себе зов моей подзащитной, если не носят оберега. А оставшаяся часть женщин все же будет активно действовать против нее, чтобы не подчиняться ее чарам. Верно?
— Да, — выдавила Марлоу.
Я осмелилась бросить взгляд на обвинителя. Он сжал челюсти, да так, что у него на скулах задвигались желваки. Судья поерзала в кресле. Похоже, доводы Роберто перевесили чашу весов.
— Время истекло. Для защиты тоже, — объявила Джейкобсен.
— Ваша честь… — запротестовал адвокат.
Мы не успели вызвать своего свидетеля. Но Джейкобсен уже встала и взяла со стола толстенную папку.
— Свидетельница свободна. Объявляется перерыв на тридцать минут. Я должна просмотреть показания.
Потом полчаса я сидела на неудобном деревянном стуле, тщетно пытаясь сохранять спокойствие, а вокруг меня кипела яростная дискуссия. Зрители беззастенчиво называли то одну, то другую сторону идиотами. Внезапно откуда-то налетели чайки. Целая стая уселась на карнизы окон зала суда. Птицы глазели на нас… будто маленькие белокрылые грифы.
Наконец пристав возвестил о возвращении судьи Джейкобсен.
И я принялась ждать своей участи.
— Подсудимая, встаньте.
Роберто слегка поддел меня локтем, и я повиновалась. Меня бил озноб, в висках стучал пульс. «Пожалуйста, не отправляйте меня в психушку». А слезы помогут или нет? Какой смысл спрашивать — я уже плакала.
— Мисс Грейвз, ваш адвокат устроил шедевральный спектакль. Полагаю, он намеревался склонить меня к тому, чтобы я позволила вампиру вернуться в наше общество.
Я вцепилась в край стола, не сомневаясь, что поверхность будет испещрена отметинами от моих ногтей. Полупереваренное детское питание неукротимо поднималось вверх по пищеводу. Чайки резко взлетели и начали парить в воздухе.
— И ему это удалось.
Я судорожно вздохнула.
— Меня тревожат ваши способности, — продолжала судья, — но вы не причините вред большей части населения. Мисс Грейвз, вы не являетесь ни вампиром, ни человеком, ни сиреной. Однако вы не боитесь солнечного света, и вид у вас покаянный. Ограничить вашу свободу было бы равносильно преступлению. Ведь нельзя же наложить запрет на пророчества ясновидящей или на колдовство. Очевидно, ваш талант имеет биологическое происхождение, и вы абсолютно бессильны ему противостоять, — произнесла Джейкобсен и указала на чаек, бьющихся о пуленепробиваемые стекла. — К сожалению, вы мне неприятны, хотя вы не сделали ничего такого, чтобы заслужить подобную реакцию. Поэтому я буду судить вас исключительно по письменным документам и сегодняшним устным свидетельствам. В дальнейшем я снимаю с себя полномочия, связанные с вашим делом.
Она надолго замолчала. От гнева у нее на лице залегли глубокие морщины.
— Но представители суда станут внимательно наблюдать за вами. Если вы будете бесчинствовать, я обещаю: вас отправят за решетку немедленно. Вам ясно?
Я кивнула. У меня вдруг закружилась голова.
— Да.
И вдруг все закончилось. Объявили начало заседания по следующему иску. Что-то насчет колдуньи. Я решила не уточнять. Мне хотелось убраться отсюда побыстрее. Оказаться бы сейчас на пустынном пляже и успокоить обожженные нервы. Но между мной и выходом из зала возникла новая преграда: шеренга недовольных полицейских.
— Прошу прощения.
Роберто пошел вперед, заслонив меня собой как щитом. Не моргнув глазом он встретился взглядом с самым старшим по званию — крупным и рослым типом. Такое телосложение можно приобрести только после упорных занятий тяжелой атлетикой. Здоровяк стоял на нашем пути, как стена. Но заговорил с нами его напарник — светловолосый мужчина более скромных габаритов. Он обратился не к Роберто, а ко мне:
— Грейвз, тебе не удастся улизнуть. Рано или поздно ты сорвешься. И тогда мы тебя сцапаем.
Роберто оскалился, будто голодная акула.
— Наверное, я ослышался, офицер… — он посмотрел на бейджик с фамилией. — …Кларк. Ваша речь подозрительно напоминает угрозу. Вы собираетесь запугивать мою клиентку?
В многолюдном зале воцарилась тишина. Кларк нахмурился и ничего не ответил.
А Роберто заявил:
— Если вы и ваши сотрудники станете запугивать мою клиентку, мы будем вынуждены выдвинуть против вас обвинения.
Никто не отозвался, и никто не пожелал уступить. Противостояние прекратила Джейкобсен. Махнув рукой, она прервала новые слушания, и судебный пристав мгновенно направился к нам. Как по команде копы развернулись и покинули зал строевым шагом. Когда последний из них исчез за дверью, аудитория зашумела.
— Извини, — прошептал Роберто.
— Ты не виноват, — вымученно улыбнулась я.
— Они тебя запугивали. Мы их выведем на чистую воду, Селия.
— А многого ли мы добьемся? — с горечью спросила я.
Роберто спас меня от тюрьмы и психушки, но реальность-то непредсказуема…
Джейкобсен несколько раз ударила молотком по подставке. Пора ретироваться.
— У меня еще один процесс, — напомнил Роберто, протянул мне руку, я ее пожала и снова поблагодарила адвоката.
— Если понадоблюсь, звони в любое время.
И Роберто бросился к очередному клиенту.
Я вышла из зала, надеясь встретиться с друзьями и родными.
Я — профи-телохранитель и вдобавок взрослая женщина с вампирскими клыками и даром сирены. Но сейчас мне просто хотелось, чтобы меня обняли. Интересно, это проявление слабости? А я так нуждалась в Бруно. Я мечтала ощутить силу и тепло его рук и услышать, как он утешает меня. Умом-то я понимала, что все изменилось и прежнюю жизнь не вернешь, но я чувствовала себя слишком усталой и беззащитной.
Бабушка поймала меня в коридоре и исполнила мое желание.
— Селия! Я увидела, что судья — женщина, и прямо струсила. Но Господь внял моим молитвам.
И она крепко прижала меня к себе. Бабуля — миниатюрная, хрупкая старушка, но она очень сильна физически, и силы духа ей не занимать.
— Арестовали снайпера, который охотился за тобой, Селия! — выпалила она.
— И кто же это?
— Неизвестно. Но его допрашивают маги.
Великолепная новость!
Ко мне кинулись Уоррен и Эмма. Уоррен сказал, что должен срочно сообщить Кевину о результатах. В здании не разрешалось пользоваться мобильниками, поэтому El Jefe выбрался на улицу, чтобы связаться с сыном.
Было бы славно, если бы Кевин присутствовал на процессе. Однако у него имелись свои причины, чтобы не светиться.
Рассеянно слушая болтовню Эммы и бабушки насчет совместного ужина, я искала глазами Бруно. Он был здесь. Его магия ласкала мою кожу, как шелк.
И где он? Медленно поворачиваясь на месте, я принялась озираться по сторонам и в конце концов обнаружила Бруно. Он стоял рядом со своим братом, священником Маттео. Я улыбнулась им обоим, но у меня едва не подкосились ноги, когда я внимательно вгляделась в их лица.
Матти приблизился ко мне и обнял.
— Мне жаль, Селия, — вымолвил он, отпрянул от меня и побежал вниз по лестнице.
