Александр Мазин - Мой друг Тролль (авторский сборник)
— Тогда что мешало ему подождать несколько лет, пока силы вернутся? — спросила Катя. — Как я понимаю, он ждал уже несколько веков. Почему ж не потерпеть годик-другой?
— Дело в тебе, — сказал Селгарин-дух. — Твоя жизнь, твоя сила, они велики, но вы, люди, так мало живете. Ваша жизнь столь хрупка… А вдруг с тобой что-то случится? И кроме того, Ротгар-то может ждать хоть десять лет, хоть пятьдесят, но ты ведь не будешь девственницей вечно?
— А-а, — озадаченно протянула Катя. — Вот в чем дело! Но какая связь…
— Может, есть, может, нет, — пожал плечами Селгарин. — Пока не проверишь, не узнаешь. Но когда у девицы врожденный магический дар исчезал вместе с девственностью — такое в древние времена случалось сплошь и рядом. А может, наоборот, стать намного сильнее, и тогда уж Ротгару нипочем с тобой не управиться.
«Запомним», — подумала Катя, а вслух проговорила:
— Для начала скажите мне, Эдуард Георгиевич, как именно меня обманули Лиадан с Ротгаром.
Баньши взглянул на нее искоса, а потом тихо засмеялся.
— Ты неплохо изучила нас, ши!
— К сожалению, — буркнула Катя. — Где подстава?
— Тебе не нужна помощь Лиадан, чтобы спасти Тэма. Ты вполне способна его вытащить.
— То есть я могла бы просто сидеть дальше с Тэмом и никуда не ехать и все было бы хорошо?!
Катя на миг задохнулась от возмущения. Лживая ведьма! Но она и сама растяпа! Ей вспомнилось, что Карлссон прямым текстом сказал ей примерно то же, что и Селгарин. А она пропустила его слова мимо ушей. А пора бы уже привыкнуть, что тролль никогда ничего не говорит просто так. Но эта его чертова манера излагать важные вещи так, будто речь идет о куске колбасы! Хотя нет, о еде Карлссон всегда говорит очень-очень серьезно.
— Не всё так просто, — вновь заговорил Селгарин. — Ты достаточно сильна, но не умеешь управляться со своей силой. Думаю, ты могла бы задержать своего друга на Грани, не позволяя его сну стать вечным. Но чтобы вернуть его к жизни, понадобится нечто большее.
— Что именно? Еще какой-то обряд?
— Именно. Я знаю, что тебе необходимо сделать, чтобы часть твоей жизненной силы перешла к твоему мертвому другу. Только имей в виду — это навсегда. Он будет жить, пока жива ты. Вы всегда будете вместе. А уж будете вы счастливы или нет — это как выйдет. И умрете — как в сказке — точно в один день. Ты готова к такому?
— Да, — быстро сказала Катя. — О чем тут говорить? Как я понимаю, выбора у Димки нет.
— Он уже сделал свой выбор, — уточнил мертвый эльф. — Сейчас решение — за тобой.
— Я решила. А теперь говори, сид, что ты хочешь получить за свою помощь?
— Я готов помочь тебе без всяких условий, — печально и несколько обиженно проговорил Селгарин.
— И всё же?
— Ты можешь кое-что передать от меня Ротгару.
— Последнее прости? — не удержавшись, съязвила Катя. — Или что ты все еще его любишь?
— А то он сам не знает! — горько усмехнулся Селгарин. — Конечно, я его люблю! И жду. Он немного на меня обижен…
«Еще бы!» — подумала Катя.
— …но это неважно. Расскажи ему, что встретила меня. И что я просил ему передать: «У кого ожерелье, тот и старший».
— У кого ожерелье, тот и старший? — удивленно повторила Катя. — Что это значит?
— Ротгар поймет. Только эти слова. Передашь? Поклянись!
— Клянусь.
— Тогда идем.
— Погоди! Я вот что хочу спросить… Эта его возлюбленная… Ты что же, совсем не ревнуешь?
Селгарин загадочно улыбнулся. До чего ж всё-таки красивый мужчина… Был. Но ее Тэм… Ее Дима… Он намного красивее. Потому что он — единственный. Одна жизнь на двоих? Какая ерунда! Если он умрет, как она сможет жить?
Но — прочь эти мысли! Стоит отвлечься — и тут же попадешься в очередную ловушку сидов. И не будет ни Димы, ни счастья, ничего…
— Так ты к ней не ревнуешь?
— Ревную, — вздохнул Селгарин. — Но я люблю Ротгара. Что я могу с этим поделать?
«Что-то он недоговаривает, этот бывший баньши», — подумала Катя. Но она уже сделала выбор.
— Пойдемте, Эдуард Георгиевич!
И они пошли сквозь туман, освещенный луной другого мира, — то ли вперед, то ли назад. А может быть, даже вниз. Направления и расстояния тут потеряли значение. Но Кате было совсем не страшно. Почему-то возникла уверенность, что она точно найдет выход, даже без помощи бывшего баньши. Ей казалось, что она способна проложить дорогу в любом направлении, даже из этого туманного мира в тот, настоящий. Потому что там — Тэм.
На душе у Кати потеплело. Тэм — он как путеводная звезда. Она чувствует его в самом густом тумане. А если это очередная иллюзия и Кате суждено бесконечно бродить в этом тумане?
Тут туман внезапно поредел, и Катя увидела уже знакомое ей дивной синевы озеро. А на берегу — нечеловечески прекрасную хрупкую девушку с лицом, исполненным такой печали, что можно было поверить: она и наплакала это озеро за сотни лет ожидания.
Девушка взглянула на Катю, и та поняла, что печальная красавица очень похожа на Ротгара. Как сестра-близнец. Как женская часть единого целого. Как две половинки одной сущности.
«Только сиды так могут!» — подумала Катя, глядя на тоскующую красавицу с непроницаемо-синими глазами и испытывая благоговение перед ее страданием и ее тайной.
— Я за тобой, — сухо проговорила Катя. — Там снаружи тебя кое-кто давно ждет. Пошли?
Глава двадцать восьмая
ВОЗДАЯНИЕ
Однажды ранним летним утром встретил тролль-хищник на лесной тропинке мудрого эльфа.
— О! — воскликнул Хищник. — Сид! Я тебя съем!
— Не ешь меня, хищный тролль! — воскликнул эльф. — Лучше я открою тебе смысл жизни и смерти!
— Валяй, — разрешил тролль-хищник, потому что был очень любознателен, если дело касалось еды.
— Смысл жизни и смерти, — важно проговорил эльф, — состоит в том, что вы, тролли, живете и умираете не понимая, что есть жизнь и что есть смерть. Вы думаете, что в вашей жизни есть какой-то смысл. И в вашей смерти есть какой-то смысл. Но это величайшее из заблуждений, тролль! Когда ты родился, ты родился не потому, что хотел родиться. И не потому, что ты понимал, что с тобой происходит. Ты просто родился, и всё. Точно так же и смерть. Ты просто умрешь. И всё. Никакого выбора. Никакого смысла!
— Неглупо, — согласился тролль. — Но — очевидно. Я и сам знаю, что никакого смысла в моей смерти не будет. Другое дело — твоя смерть. Вот в ней — и высший смысл, и величайшее значение!
Эльф приосанился… Но тролль еще не закончил.
— …Ибо, — сказал он с воодушевлением, — нет ничего выше и значительнее, чем отведать ранним весенним утром свежей эльфятины!
Туман исчез внезапно, как дурной сон. Катя резко вздохнула, словно вынырнула на поверхность с глубины. Чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться за постамент статуи. Так странно было ощутить под ногами твердый паркет вместо зыбкого болота… И четко видеть окружающий мир: полосы лунного света на полу, красные огоньки противопожарной сигнализации в сумраке зала, горящие глаза сидов…
— Ну?!! — дружно прянули к ней Ротгар и Лиадан.
Катя обвела взглядом зал. Их было по-прежнему трое, не считая статуи.
— Она шла за мной…
Ротгар схватил Катю за плечо, сжал до боли.
— Ты уверена?
— Пусти меня!
Катя попыталась вырваться, но Ротгар держал как клещами, глядя на нее с яростью. Что-то он не похож на страдальца, умирающего от железного яда!
— Она шла за мной, — повторила Катя твердо. — Думаю, она где-то близко. Может, отстала… Кстати, привет тебе от Селгарина. Он просил передать…
Ротгар скривился, словно съел что-то кислое:
— Что ему нужно?
— Просил передать: «У кого ожерелье, тот и старший!»
— Что это значит? — настороженно спросила Лиадан, глядя на Ротгара.
— Понятия не имею, — хмуро ответил тот.
Однако Катю сразу же отпустил, словно утратил к ней интерес, и задумчиво уставился в пространство.
Никто не заметил, в какой момент все началось. Раздался странный шорох, потом сухой хруст. Катя взглянула наверх и испуганно попятилась. Ей почудилось, что статуя шевелится. Представилось, как она сейчас оживет, слезет с постамента… Но вместо этого передняя часть саркофага дрогнула и чуть сдвинулась с места.
Крышка открывалась! Ее толкали изнутри!
— Ожерелье, — пробормотал Ротгар, о чем-то напряженно думая. — Оно ей мешает…
Внезапно он вскочил на постамент, сорвал ожерелье, не обратив внимания на предупреждающий возглас Лиадан, и надел его себе на шею.
— Что делаешь?! — переполошилась старшая ведьма. — Это ее ожерелье!
Ротгар зубасто ухмыльнулся.
