Последнее сияние света (СИ) - Воронков Влад

— Вы ведь согласны, что они заслужили хотя бы день ощущать то, что ощутили их жертвы? — с невинным лицом произносил Хорон на всех конференциях, и журналисты согласно кивали, всеми способами выражая полное и безоговорочное согласие.

Началась паника. Люди начали прятаться и скрывать свои способности, искренне веря, что о них никогда не узнают. Министерство безопасности, в связи с участившимися нападками, начало причислять таких людей практически к преступникам. У Ньюрела не было другого выхода, как переформироваться в своеобразную тюрьму. Организация приняла статус экспериментального центра, где проводились реальные опыты над людьми. Несмотря на то, что абсолютно все знали, что происходит за стенами организации, никто ничего не предпринимал. Большинство боялось, что их причислят «отступникам», и на этом фоне начала возникать ненависть к необычным людям. Если где-то в обществе узнавали, что человек владеет способностями, — его в лучшем случае изживали. В худшем — писали докладные, что такой-то по такому адресу владеет тем-то.

Единственные люди со сверхъспособностями, которые обладали неприкосновенностью, были сотрудники Ньюрела. Их называли легионерами, по той причине, что их действительно было много. Порядка тысячи активных способностей, не считая целителей. В связи с измененным климатом они носили длинные черные плащи без рукавов и пояс с эмблемой «Л», которая выделяла их среди прочих. Собственно, только к ним еще относились толерантно.

Легионеры не могли использовать свои способности против тех, кто им просто не нравился или ради каких-либо корыстных целей. Фактически, они были живым оружием корпорации, которое атаковало только тогда, когда ему прикажут.

Воспитывались легионеры в корпорации. Некоторые — чуть ли не с самого рождения. Какие-либо связи с родственниками пресекались сразу. Руководство считало, что общение с семьей может сбить их с толку. По этой причине большинство ребят были одинокими. Разумеется, были счастливчики, которые помнили своих родителей. Им было гораздо сложнее привыкнуть к порядкам организации. Одно дело, когда ты всю жизнь в ней, другое — когда тебя практически незаконно забрали из семьи. Именно для них и было создано пятнадцать жилых этажей в здании. При всей иллюзорной свободе, легионеры были лишь пешками в руках руководства.

— Что-то нехорошее нас ждет. — вздохнул Зигмунд. — Прямо чувствую.

— Почему ты так в этом уверен? — удивился Артем. — Нас много раз снимали с заданий ради определенной цели. Все-таки, мы лучшие агенты.

— Дело не в статусе. — покачал головой парень. — Как я устал…

— Думаю, дело будет интересным. Хотя предыдущая пара заданий заставляла меня испытывать невероятную скуку. — парень изобразил зевоту.

— Потому что все в основном делал я. — усмехнулся Зигмунд. — Надо в этот раз тебя напрячь, а то ты расслабился, я смотрю.

— Ты что! — возмутился Артем. — Я делаю все, что в моих силах! Просто мои методы, как это сказать, милосердны, что ли…

— Я бы сказал эмоциональны.

— Почему?

— Ну как, — пожал плечами Зигмунд. — в основном ты атакуешь, когда тебе угрожает опасность. А так ты предпочитаешь мирный диалог.

— А при чем здесь эмоциональность?

— При том, мой дорогой друг, что ты никогда не сможешь убить человека, которого любишь, даже если он тебя предал.

— А ты бы смог? — задал логичный вопрос Артем. Зигмунд промолчал. Скорее всего, да. Он не знал, как ответить только по одной причине: у него никогда не было человека, которого он очень сильно любил.

Дойдя до кабинета генерального директора, они на минуту остановились. Дизайн этажа поражал всех, кто был в нем. Сперва может показаться, что перед тобой простая деревянная дверь, по факту это был первый уровень защиты. По ту сторону двери находились другие, сделанные из титана, которые были спрятаны в стенах, ради безопасности от шпионажа и просто неожиданного поворота. Весь этаж тщательно охранялся, через каждый метр стояли солдаты. Непосредственно перед дверью директора стояли двое караульных, меняющиеся каждые три часа. Хорону было важно, чтобы караульные всегда были бодры и готовы атаковать в любой момент.

— Войдите. — прозвучало из динамика. Караульные открыли перед ребятами двери. Войдя в кабинет, они сразу направились к столу.

— Господа. — к ним повернулся генеральный директор.

— Господин Хорон. — кивнул Зигмунд. Артем тоже кивнул, но молча.

— У меня для вас невероятно важное задание. — привычно потянул мужчина.

— Других не даете. — усмехнулся Зигмунд.

— Не время для шуток. — произнес Хорон и посмотрел на парня. — Это далеко не то, что было вам дано ранее. Это гораздо опаснее. Я бы даже сказал, что это самое опасное задание за всю вашу историю службы!

— Очередной беглец? — выдохнул Артем.

— Именно. Мне до сих пор не понятно, почему у тебя развилась способность огня, а не телепатии.

— Тогда мне откуда знать? — улыбнулся он.

— Кто это? — Зигмунд решил вернуть разговор в нужное русло.

— Один из наших. — директор опустил глаза. — Легионер.

— Но какой был смысл сбегать легионеру? — искренне удивился Артем.

— Нам пока что неизвестно. Но вы обязаны его найти. Это один из самых лучших сотрудников нашей корпорации. И один из самых опасных. — выдержав небольшую паузу, добавил в конце Хорон. Зигмунд и Артем молчали. — Его зовут Ники. Он здесь с рождения. Владеет телекинезом. Рост метр восемьдесят, русые средней длины волосы. Последний раз был на Дубнинской, 2. — Хорон положил на стол фотографию Ники. — Повторяю, он очень опасен. Мы не ожидали, что его дар будет столь стремительно развиваться.

— Насколько он силен? — смотря на фотографию, спросил Зигмунд. Даже через фото парень чувствовал всю ненависть легионера к миру и холодный расчет.

— Он может сложить это здание как карточный домик. — продолжая смотреть холодным взглядом, ответил директор. Артем выдохнул. Зигмунд оказался прав, их действительно ждало что-то нехорошее.

— Вы правда думаете, что мы сможем остановить столь могущественного легионера? — искренне удивился Зигмунд. — Ведь если он способен на такое, то вряд ли будет себя контролировать, когда появимся мы.

— У Ники было тяжелое детство. Он остановил множество преступников. В какой-то степени он является создателем имиджа Ньюрела. Однако у него, как и у любого человека, есть слабые места.

— Так расскажите нам!

— Сейчас не могу. Простите, но я храню их для его усмирения.

— По крайней мере, мы можем попытаться. — пожав плечами, Артем посмотрел на друга. — В любом случае проверим свои силы.

— Удачи. — Хорон удовлетворенно кивнул. — Она вам пригодится.

Выйдя из здания, они направились по указанному адресу. Хорон выделил для них отдельный автомобиль, гораздо быстрее, чем у простых людей. Во время создания корпорации был подписан договор на создание личного транспорта сотрудникам Ньюрела. Самыми главными плюсами были бесшумность и скорость. Более того, правила движения на легионеров не распространялись. Нарушая все возможные правила движения, они мчались к указанному адресу. Медлить было нельзя, если Ники настолько опасен — кто знает, что ему может прийти в голову? Артем выяснял план здания, пытаясь найти идеальное место для ловушки. Вариантов было много, однако далеко не все были идеальными. Приходилось рассчитывать, куда парень может направиться, структуру механизма. Зигмунд же обдумывал поведение. Хорон впервые не рассказал, что Ники из себя представляет. То, что у разыскиваемого было тяжелое детство, ни о чем ему не сказало. У всех сотрудников, особенно у легионеров, было тяжелое детство. Останавливать преступников легионеры начинали с достижения десятилетнего возраста, хотя, судя по тону Хорона, Ники начал раньше. Судя по фото — лет 20, хотя нет, даже скорее 17. Взгляд пустой. По крайней мере, так показалось Зигмунду. Хотя он заметил что-то, какую-то мимолетную эмоцию. Нет, не страх. Что-то более сильное. Взгляд был даже не столько пустой, сколько холодный. Казалось, он презирал его только за то, что Зигмунд посмел посмотреть на его фото. Глаза сужены. Волосы находят на глаза, значит, скрытный. Хотя все легионеры по своей натуре скрытны, у Ники, видимо, это было в характере. Причем с рождения. Почему он сбежал? Что же он такое узнал, что заставило его пойти на такой шаг? И, главное, один ли он участвовал в этом?