Колдун (СИ) - Арсланова Саша
Мавка улыбалась, показывая мелкие острые зубы, и держала за шею Ваню, царапая кожу до крови острыми когтями. Трофим наклонил голову — в частичном обороте эти твари были не менее опасны. Он знал, что ее кажущаяся слабость и неустойчивость на длинных тощих ногах были обманом, она могла свернуть парню шею, почти не приложив усилий.
— Огненный Жнец, — прошипела она, облизываясь, — По древнему праву я требую милости.
— О чем она? — Макс осторожно вылез на берег.
Мавка дернулась, сильнее раня Ваню: по шее потекла струйкой кровь, и мавка, не сдержавшись, тут же слизала, прикрыв от наслаждения глаза.
— Милости, — повторила она, отходя в тень деревьев и таща бледного парня за собой.
— Отпусти моего ученика, — Трофим поднял перед собой ладонь, — Потом будем говорить о древнем праве.
— Нет, — взвизгнула она, — Нет…
— Ты убивала, — Трофим сделал еще шаг.
— Это сила! — запричитала она, дернувшись, — Сила меня пробудила! Я не ведала, что делаю. Голод. Жуткий голод! Разве ты не чуешь, что тут повсюду разлита сила! Открыла глаза — и эта девчонка… Сссладкая кровь… Я не смогла. Никто бы не смог!
Трофим остановился, огонь прокатывался по мышцам, будоражил, требовал действовать.
— Милости! — крикнула снова мавка, трясясь. Ваня вцепился ей в руку, пытаясь ослабить хватку.
— Девчонку сожрала, — донеслось до Трофима сквозь шум пламени в ушах, — Одну. Если эта мавка — наша Таня, а Лида сидит в бассейне, то где тогда еще одна? Их же четыре должно быть…
Трофим обернулся, поняв, куда клонит Макс, открыл рот, собираясь предупредить — и не успел. Вода рядом с берегом вспучилась, и Максим, громко заорав, скрылся с головой.
— Милости, — снова повторила мавка, переступая ногами, — И я отдам тебе твое.
Трофим еле подавил огонь, вспыхнувший на ладони. Не сдержится — погибнут мальчишки.
— Хорошо, — ответил он, опустив руки.
— Слово Жнеца! — закричала мавка, — Я хочу слово!
— Я… — начал Трофим.
И тут речка снова забурлила, обливая Трофима водой, и на берег выкатился Макс, матерясь и обхватывая руками еще одну верещащую мавку.
— Ты… тварь… — пыхтел он сквозь зубы, скручивая ее силой, — Будешь знать… Как… девочек обижать…
Он перекатился, оказавшись сверху, и обрушил на нее пресс из воздуха, пришпиливая к земле, как насекомое.
— Сволота какая! — он посмотрел на Трофима и утер кровь, сочившуюся из губы, — Укусила ведь, гадина!
Трофим втянул воздух, повел плечами и обернулся к главной мавке, нехорошо улыбаясь.
— Укусила, — низко прорычал он, вскидывая руку.
Мавка заорала, откидывая от себя Ваню и царапая вспыхнувшую огнем голову.
Краем глаза Трофим увидел, как Ваня откатился в сторону и пополз к Максу. Ярость бушевала в крови, топила разум. Огонь, почуяв свободу, рвался… А мавка, горевшая заживо, визжала так, что закладывало уши. Трофим почти начал орать с ней вместе, пытаясь сдержать огонь, и внезапно все прекратилось. Он замер, чувствуя, как растекается по телу прохлада, успокаивая, убаюкивая. Ваня стоял за спиной, испуганно прижимая к груди рюкзак, и трясся всем телом.
Трофим ошеломленно дернул головой и тут же опустился на колени около мавки, поводя над ней ладонью, собирая огонь обратно.
— Дура. — коротко сказал он и протянул руку, прося у Вани свой рюкзак, — Вот дура! Знала же, кто я.
Мавка жалобно застонала.
— Никаких убийств и пропаж людей, — сквозь зубы начал Трофим, откручивая колпачок у одной из баночек и зачерпывая пальцами мазь, — Клянись.
— Клянусь, — простонала она.
— Девок своих учишь также, — он осторожно наложил мазь на лицо, и мавка перестала дергаться, расслаблялась под его пальцами.
— Клянусь, — прошептала она и открыла глаза.
— А нам… — начал Макс, так и сидящий на своей мавке, — Разве не надо их убить? Они ж…
— Кто? — огрызнулся Трофим.
— Эээ… — потянул он, — Твари. Которые пожирают людей…
— Мавки не едят людей, да, Таня? — спросил Трофим и сел на землю, устало вытирая лицо.
— Не едят, — она начала приходить в себя, подгребла под себя ноги и жалобно ответила, — Сила, тут очень много силы. Она манит. Жнец, найди, кто ее выпустил… Она разбудила не только меня!
Трофим дернул подбородком и посмотрел на Макса:
— Отпусти ее.
— Да как же? — начал он, а потом осторожно сполз, падая рядом на землю, — Значит, про обниматься ты не врал, да? Действительно, о чем это я, про убийства никто ведь не говорил…Только мокнуть и обниматься.
И он тихонько засмеялся:
— Зачем только девкой становился, парнем тут сподручнее.
Трофим улыбнулся:
— Ну, когда бы мы еще с Ванькой на такое полюбовались?
— Изверги, — Макс сел и стал отряхиваться, — А я теперь таким же не стану? Как они друг друга делают?
— Таня? — Трофим повернулся к мавке, и та сжалась, падая на живот.
— Сейчас, я сейчас.
Она подползла к отпрянувшему Максу и прокусила свою ладонь:
— Пей, Белый Вихрь.
Макс вскинул брови:
— Чего?
— Пей, — устало подтвердил Трофим, — Если мое зелье продержится до завтра, ты ощутишь прелести оборота во всей красе уже к утру.
— Твою-то мать, — Макс грустно посмотрел на Ваню, так и стоящего рядом с рюкзаком в обнимку, — Как же тяжело девкам приходится.
Он наклонился и осторожно прижался губами к ране на руке у мавки, сглатывая и тут же отшатываясь, утирая губы.
— Вторую девочку, ту, что смогла уйти, тоже научишь всему, — поднялся Трофим, протягивая руку Максу, — Если я узнаю…
— Конечно, — закивала та.
— Пусть она живет в человеческом мире, и эта, — он посмотрел на новообращенную мавку, которая так и не посмела пошевелиться, когда Макс ее отпустил, — Эту тоже отпусти обратно, если захочет. Как раньше жить не получится, но хоть видимость…
— Тогда разберись с пришлой силой, — поднялась Таня, — Жнец! Ты слышишь? Иначе мы все сойдем с ума! Что-то надвигается! Я чую это!
Трофим поморщился и кивнул. А потом, помолчав, спросил:
— Почему не убила? — он кивнул на Ваню, — Я же знаю, что могла.
Мавка жалобно раскрыла рот и помотала головой.
— Говори.
— Он свой, — прошипела она, отползая к реке, — Лесной дух. Сссвой.
— Чего? — вскинулся Ваня, но мавка, подхватив подружку, уже прыгнула в воду. Замерла на мгновение и повернулась к Трофиму:
— Жнец, стихия почти поглотила тебя. Один шаг до бездны. Не сделай его.
И нырнула, не оставив даже всполоха на гладкой поверхности.
— Вот хренотень, — покряхтел Макс, растирая плечи, — Огненный жнец, Белый вихрь и Лесной дух! Прям команда мечты. И чего, кстати, я белый? Мне, может, зеленый больше нравится, или фиолетовый… Хотя зеленый вихрь совсем по-идиотски звучит, согласен.
Он хохотнул и тут же замолк, натолкнувшись на тяжелый трофимов взгляд.
— Что значит стихия поглотила? — отмер, наконец, Ваня, — Она про что?
Трофим вздохнул, посмотрел на небо и тихо ответил:
— Это значит ровно то, что она сказала.
— И что делать? — парень неловко теребил шнурки на толстовке.
— Нужно собрать валежник и разжечь костер, — подумав, ответил Трофим.
Мальчишки переглянулись, и Ваня тут же принялся таскать ветки.
— Девочкам тяжести носить нельзя, — сел на землю Макс, щурясь, и тут же добавил, — Ну а что? Я тут вроде как пострадавшая сторона, которая чуть не превратилась в мав…
— Ой, Макс, заткнись уже, — Ваня свалил ветки горкой и оглянулся на Трофима.
Тот поднял руку и сухое дерево тут же вспыхнуло, ярко осветив поляну.
— Сегодня вы оба показали, на что способны, — начал Трофим, неторопливо раскрывая рюкзак и доставая оттуда ножны. Любовно провел пальцем по выжженым узорам и вытащил кинжал.
— Что-то намечается, — поднялся Макс, — Надеюсь, нас не порежут тут, как поросят.
Ваня цыкнул, наградив того подзатыльником. Но Трофим будто не слышал, он держал кинжал перед собой, медленно проговаривая древние слова клятвы. Один раз их слышал, но помнил, будто Учитель говорит прямо перед ним. Прошлое и будущее. Все едино. Закрыл глаза, вспоминая как стоял также, взъерошенный и испуганный, как вцепилась ему в руку Ольга, глядя на него с блестящими от восторга глазами…
