Вадим Панов - Дураки умирают первыми
Темнело. Солнечный апрельский день сменился зябким вечером, крепчающий ветер снова затянул небо тучами, но дождь вроде бы не собирался, и Света решила дойти до Фонарёвых пешком.
Цепочка пассажиров, покинувших троллейбусы, спустилась под мост. Авария случилась именно там — стоял фургон аварийщиков, оставив для движения лишь одну полосу, рабочие в сине-оранжевых спецовках возились с проводами.
Света с удивлением подумала, что сбылся утренний прогноз человека, выдернувшего её из-под колёс мотоцикла и вручившего коробочку с кольцом. Хоть с опозданием, но сбылся: и обрыв линии, и вызванная им пробка. События сегодняшнего дня заставили позабыть утреннюю встречу, даже когда шёл разговор с Манасовым о кольце, Света не вспоминала колоритную парочку, полностью сосредоточившись на нюансах в поведении шефа.
А сейчас вспомнила…
До перекрёстка, где встреча произошла, недалеко, ярдов триста. Света невольно осмотрелась: не видно ли старого и его компаньона? Вдруг так и шатаются до сих пор поблизости? Тогда она немедленно вернёт и кольцо, и его упаковку, избавившись хотя бы от одной проблемы.
Никого похожего не увидела, а значит, проблему придётся решать самой. Хотя как знать… Вновь столкнуться в многомиллионном городе с двумя случайными встречными можно с вероятностью, близкой к нулю… Но Света заподозрила, что утренняя встреча была далеко не случайной.
Она прошла под железнодорожным мостом, затем по другому мосту, автомобильному, перекинутому через речку Волковку, хотя названия реки водоём заслуживал слабо: канава меж бетонных берегов, заполненная сточными водами, не замерзающими даже в двадцатиградусные морозы.
Здесь, за мостами, улица Типанова уже обернулась проспектом Славы, железнодорожная полоса отчуждения закончилась, начались дома и магазины, и троллейбусные пострадальцы, державшиеся до сих пор плотной группой, потянулись в разные стороны.
Света двинулась налево — через переход и вдоль по Белградской. Фонарёвы вообще-то жили на параллельной улице, но она решила сократить путь, срезав угол яблоневого сада. Шагала, а в голове крутилось слово «кремний» — одно из немногих, что ей удалось разобрать в бормотании голоса, не то и в самом деле звучавшего за стеной, не то примерещившегося, когда она застыла в оцепенении перед колбой. Да, кремний, никакого иного значения латинского слова «силициум» она не смогла вспомнить. А почва, как известно, состоит из органических веществ и измельчённых минеральных пород. И основа тех пород — именно кремний.
Любая почва…
Даже та, что насыпана в горшки с фикусами.
Глава 6
ЧТО СЛУЧАЕТСЯ В ЯБЛОНЕВЫХ САДАХ
Де Шу не считал себя знатоком и ценителем человской архитектуры, особенно современной, он предпочитал здания, построенные века назад, основательные и надёжные. Возможно, сказывалось полученное в Ордене воспитание, поскольку чуды всегда ценили постройки с фортификационным уклоном, и потому возведённый не так давно Петровский Форт Кемпиусу нравился — исключение, подтверждающее правило. Петровский действительно напоминал форт, или замок, или крепость, в общем, форпост цивилизации в варварской стране, грозная печать силы.
Такие отвлечённые мысли всегда возникали в голове рыцаря, когда он подходил к Форту. И тут же исчезали, стоило пройти сквозь раздвижные двери бизнесцентра. Ухо здесь следовало держать востро, дашь слабину — и мистер Старк проглотит и даже косточек не выплюнет, старой закалки чел — уважает силу, только силу, и ничего, кроме силы. Разумеется, по-настоящему серьёзных неприятностей мистер Старк доставить чуду не мог, при желании де Шу разделал бы старика на мадьярский гуляш и ни единого следа не оставил, но сейчас… сейчас Кемп играл роль чела, чела-вора, и дорожил заработанной среди человского криминалитета репутацией. А мистер Старк мог её разрушить.
Джу поджидал внизу, стоял у края круглого декоративного бассейна, занимавшего центральную часть громадного холла Форта. Увидев де Шу, подлетел вертлявым мотыльком, затараторил:
— Мсье Кемп, ну наконец-то! Мсье Старк вас ждёт, так ждёт, даже послал меня сюда, представляете, и я, конечно же…
Рыцарь тут же прекратил вслушиваться в слова, вылетавшие изо рта Джу со скоростью гильз, выплёвываемых автоматом «Узи», отключил звукоряд, поскольку ничего важного тот не скажет, проверено на практике. Природа наградила вертлявого типа внешностью и манерами, позволявшими сделать неплохую карьеру в кинематографе, играя характерные роли второго плана: сутенёров низкого разбора, «жучков» на скачках или других мелких жуликов и аферистов, но Джу голливудскими лаврами не прельстился, реализовав свои таланты на поприще нелегальной торговли произведениями искусства.
Роста он был ниже среднего, худощавый, на лице имел лишь одну запоминающуюся черту: усики — реденькие, но с большим тщанием ухоженные. Сбреет — и лицо станет абсолютно неприметным, сущим наказанием для художников, составляющих фотороботы.
В качестве компенсации за невзрачную внешность природа наградила Джу незаурядным талантом полиглота — он знал все известные Кемпу языки и множество неизвестных и на всех говорил чисто, но с лёгким акцентом, происхождение которого де Шу так и не смог определить, и поэтому национальность Джу оставалась для него загадкой.
Имелся у человечка с внешностью мелкого жулика и ещё один, если можно так выразиться, талант: обладая феноменальной говорливостью, Джу умудрялся никогда и ни под каким видом не проболтаться о чём-то действительно важном. Старый тезис «Болтун — находка для шпиона» в данном случае не оправдывался. Кемпиус давно отчаялся извлечь хоть крупицу конфиденциальной информации из тонн словесной руды и попросту не слушал недомерка.
Он приветствовал Джу кивком, достаточно небрежным, и направился к лифтам. Недомерок, не замолкая, семенил рядом. Говорил по-французски, хотя русским владел не хуже.
Приёмная в офисе Старка ничем особенным не отличалась: стандартная мебель, стандартная оргтехника, не за что зацепиться глазу. Секретарское место пустовало, секретарем-референтом и переводчиком у мистера Старка трудился Джу, зато на диване маячили два индивида, ростом и шириной плеч не уступавшие Кемпу. Им даже не стоило надевать солнцезащитные очки в помещении, чтобы любой признал в них охранников.
Но они надели.
Ничего особенного или настораживающего в таком приёме не было: телохранители всегда здесь присутствовали, и всегда по двое. Рыцарь отметил, что сегодня дежурит не та парочка, что во время его прошлого визита.
Джу сказал несколько слов в селектор и широко распахнул дверь кабинета:
— Проходите, мсье Кемп, проходите!
Де Шу коснулся сквозь рубашку амулета — на удачу — и шагнул внутрь.
Здесь тоже было всё как всегда. Чуд встречался с мистером Старком не раз, и в самых разных городах Европы, а кабинет оставался всё тем же, его обстановку Старк всюду возил за собой, вплоть до настенных деревянных панелей. В какую это влетает копеечку, Кемпиус предпочитал не задумываться. Он уважал людей, не жалеющих денег для исполнения своих невинных прихотей.
Кабинет был выдержан в тёмных тонах и в монументальном стиле: огромный стол из тёмного полированного дерева, огромное кресло хозяина — настоящий трон — из того же материала, стулья для гостей, габаритами поменьше, но тоже внушительные. Мистер Старк вписывался в свой кабинет идеально. Казался его неотъемлемой частью, естественным продолжением стола и трона. Кемп не удивился бы, узнав, что при очередном переезде хозяина аккуратно упаковывают вместе со всей мебелью и перевозят в том же контейнере.
На вид ему было лет сто, не меньше. Европейский тип лица, но кожа очень смуглая, под стать всей обстановке — казалось, лицо Старка вырезали из того самого тёмного дерева. Причём резец прошёлся по лицу основательно, оставив глубокие морщины на лбу и глубокие складки у губ. Торс у Старка был очень мощный, кряжистый, а нижнюю часть тела де Шу не видел. Вообще. Никогда. Ни разу при их встречах мистер Старк не встал, чтобы встретить или проводить гостя, либо чтобы просто пройтись по кабинету, размяться… Сидел на своём троне, как приклеенный. Поначалу Кемп ломал голову: не имеет ли он дело с инвалидом? Паралич, потеря нижних конечностей, что-то ещё в том же духе. Потом перестал задумываться, воспринимал Старка таким, какой есть. Когда у человека столько денег, он может прятать под столом хоть рыбий хвост, его право.
Гостя хозяин кабинета поприветствовал одним словом. Очевидно, весьма ёмким, поскольку на русский Джу его перевёл так:
— Добрый день, господин Кемп, проходите, присаживайтесь.
Изъяснялся мистер Старк исключительно на каком-то из итальянских диалектов, однако де Шу, несмотря на то что худо-бедно итальянским владел, смысл речей своего делового партнера разобрать не мог. Между тем другие языки Старк знал или, по меньшей мере, понимал их: иногда перебивал Джу, что-то ему втолковывал, и тот, извинившись, исправлял ошибки.
