Шимун Врочек - Зомби в Якутске
— Ладно, собираемся — Сергей посмотрел на часы — не нам его судить. Мы все-таки спасать его пришли, тем более, что нам за это платят.
Обратная дорога была не близкая, надо было добраться до машины, оставленной у поста ГАИ на Покровском тракте. Подъезжать ближе к городу было бы самоубийством. Вертолет не могли использовать по той простой причине, что попросту не было пилотов из числа выживших с иммунитетом к заразе. Приходилось подъезжать к окраине города, а дальше идти пешком, сторонясь «людных» мест.
Маршрут был прост — надо было тихо выйти до набережной и, под прикрытием дамбы, добраться до окраины. Там через дачи на Петуховке уже и до поста недалеко. Единственное, чего опасались охотники, это нерасторопность президента. Егоров переоделся в чистый костюм из того же шкафа, где прятался и попросил оружие.
— Что если на нас нападут, я что, буду безоружен? — аргументировал свою просьбу президент.
— Нурдин, отдай ему свой пэ-эм — выдохнул недовольно Сергей.
Бывшему продавцу овощами никогда не нравилось огнестрельное оружие. В ближнем бою он гораздо эффективнее использовал тесак. Без сожаления расставшись с лишним грузом, он первым вышел в коридор. Айсен направился следом, когда из коридора послышалась ругань на киргизском — Нурдин забежал обратно — Зомбики! Пятеро! Они меня заметили!
Айсен метнулся к двери, однако запереть ее не получилось — сами же выбили замки, когда искали президента. Он так и не успел ничего сделать, на дверь с той стороны навалились, и студент отлетел на пол. На него тут же набросились первые два прорвавшихся зомби. Одному Нурдин оттянув голову за волосы, рубанул тесаком по горлу. Голова покатилась к дверям, где показались еще трое зараженных. Прозвучал выстрел, пуля попала в дверной косяк. Стрелял президент. Сергей выругавшись резанул очередью по наседавшим зомби. Нурдин добил второго, напавшего на Айсена, но было поздно. Из разорванного горла студента хлестала кровь, сам он уже не подавал признаков жизни.
— Ты, ублюдок! Ты всем нам смертный приговор подписал! Сейчас все твари этого города сбегутся на твой выстрел! — Сергей достал пистолет и добил выживших зомби.
— Откуда я знал, я же не знал, я хотел помочь… — пролепетал Егоров.
— Ну теперь нам точно никто не поможет — вздохнул Нурдин.
С коридора послышался топот, бежало не меньше десятка зомби…
— Ну что друг, помирать так с музыкой? — грустно ухмыльнулся Сергей и передернул затвор. Стоя с автоматами напротив двери они не заметили, как президент убежал в свою тайную комнату…
* * *— Значит так люди, сегодня важный день. На связь со штабом вышел президент Республики. Он смог настроить спутниковый телефон и связался с нами. Он жив, и его надо вызволять. Президент Егоров находится в Доме правительства, в своем кабинете на третьем этаже. Три команды, ранее посланные на его поиски не вернулись, что говорит об опасности данного задания. Однако и вознаграждение будет соответствующим. Так что, добровольцев прошу за мной, для дальнейшего инструктажа…
У приемщика вспотели ладони. Верный знак удачного дня! Три недели как не было ни одного ВИПа. Мэр Якутска, доставленный неделю назад пока не в счет, тот был заражен и ранен. Не факт, чтоб выкарабкается. А тут сразу президент, да еще и живой! Целых пять команд записались на задание, а значит, кто-нибудь да и притащит этот золотой мешок…
Гордей Спиридонов
Добрые соседи
Бытыкыевы с самого начала показались мне подозрительными. Возможно из-за того, что я оказался единственным свидетелем их прибытия на нашу тихую, но уютную асфальтированную улочку. Ведь дело происходило глубокой осенней ночью. И я очень кстати пришелся со своей бессонницей, для того чтобы быть удостоенным воистину удивительного зрелища. Бытыкыевы же ужасали и восхищали до глубины души. Мало было того, что они своим ходом приехали из какой-то совершенно затерянной на кривых берегах Вилюя деревеньки Сунтарского улуса на раздолбанной до состояния полнейшей рухляди «Ниве». Так ко всему прочему к заднему бамперу чудовищного создания отечественного Автопрома были привязаны корова со свиньей.
Добрые соседи.
Которые, как и впереди шествующая машина, особой красотой не отличались. Даже наоборот. Корова была страшна как смертный грех. Или, по крайней мере, как корова смертного греха. А свинья выглядела так, как будто она этот смертный грех изнасиловала и убила. А потом и вовсе съела.
На усталом неприлично канареечного цвета багажнике несчастной «Нивы» было уложено груза как бы не больше, чем весила сама машина, вместе со всеми своими косорукими сборщиками и кривоглазыми конструкторами, явившими ее миру. Опечатанные сургучом фанерные коробки самого разнообразного калибра, мешки топорщащиеся острыми углами, рулон сена, колченогие табуреты, израненная тумбочка, прожженная насквозь столешница, какие-то перекрученные штуковины непонятного назначения и гроб. Гроб возлежал на вершине барахольного кургана с достоинством шотландского короля, павшего в жестокой сече и успевшего перед своей смертью самолично зарубить четверть вражеского войска, тем самым послужив причиной победы своего народа. И потому впечатление производил немаленькое. Но всякий восторг и ужас от увиденного мерк по сравнению с тем восторгом и ужасом который возникал при виде самих Бытыкыевых.
Из выстрадано застонавшей и ставшей, возможно на веки вечные, машины выбрался хозяин дома и отец семейства. Удивительно азиатского вида мужик. Низкорослый, круглый, с огромной сплющенной головой, с шарообразным животом, короткими ногами и толстыми руками. Просто колобок какой-то, а не человек. С плоским носом, раскосыми глазками и поистине «ханской» бородкой и усиками. При виде которых у любого человека приличного возраста и разумения вспоминался эпизод из фильма об Илье Муромце, где на фоне степи усаженной тысячью шатров Хан оглаживал свою бородку и выспренно произносил «Иду на Киев!» после чего собственно и шел к нему.
За ним из жестяного чрева «Нивы», не смогши открыть заклинившую насмерть дверь со своей стороны, выбралась его лучшая половинка. Дылда. Каланча. Башня. Верзила. Годзилла. Супруга колобка оказалась его абсолютной противоположностью. Тощая и высокая. С тонкими и длинными ногами и руками. С крохотной головкой на лебединой шее. И это было вовсе не приукрашиванием. Шеи у лебедей может и изящные, но изогнутые под углом, несовместимым у людей с таким понятием как красота. А вот личико, практически незаметное на фоне ее вертикально-гигантского тела, было очень даже не дурным. Можно сказать, красивым. Даже на мой взгляд. А ведь я не заглядываюсь на женщин по ряду естественных причин.
После всего увиденного можно было бы ожидать и выхода остального семейства. Но меня ждало разочарование. Больше никто из машины не вылез. Вместо этого госпожа Каланча отворила ворота, а хан Колобок поднатужившись и крякнув, вручную закатил погибшее славной смертью средство передвижения внутрь ограды. Как бы особо и не возмутившись полному салону пассажиров, тонне хлама на крыше и ужасным животным на привязи. И захлопнул за собой ворота.
Кстати о воротах. Ворота эти, изящные и прочные, закрывали и отворяли проход на земельный участок в двадцать пять соток размером. На доброй земле которого стояли непоколебимо трехэтажный каменный особняк со всеми благоустройствами и круглогодичной оранжереей взамен крыши, гараж на пяток дорогих автомобилей и сарай, более смахивающий на бункер, способный уберечь своих хозяев и их добро не только от непогоды, но и от атомной войны. Как минимум. Так что эта семейка хоть и выглядела на редкость убого, быть нищей не могла. Дом с участком стоил дорого. Даже очень дорого. И его бывший хозяин, соответственно являвшийся моим бывшим соседом, явно не спешил расставаться с ним. И был он мужиком деловым и жадным. Но никак не пугливым. И потому решение срочно продать дом мог принять только при виде очень большой кучи денег. И потому я посчитал Бытыкыевых представителями особо редкой, для славного города Якутска, да и для России в целом, породы эксцентричных богачей.
Это будет весело, подумал я тогда. И я не ошибся.
Веселье началось уже на следующее утро. То есть буквально через несколько часов. Не успел электронный петух моего будильника пропеть свою звонкую электронно-петушиную песню как чудовищное рычание возвестило всему нашему уютному пригородному району о том, что начинаются интересные времена. Я вскочил с лежака и выскочил на улицу. Благо мне почти и не надо было одеваться. И опять оказался свидетелем замечательного происшествия. Только на этот раз я был не единственным зрителем. Все соседи выглянули из своих домиков и двориков, не на шутку встревоженные ревом. Который кстати и не думал прекращаться вовсе. А даже усилился и обрел дополнительные нотки. Вроде человеческих взвизгов, крепкого матерка, коровьего мычания и жуткого свиного воя. Проклятая свинья-монстр вместо хрюканья или визга выла так, как не выл израненный в битве и умирающий волк Акелла, передавая власть человеческому лягушонку Маугли. Стало жутковато. Даже мне. Про соседей же и говорить нечего. Любопытные головки высовывавшиеся из-за ограды тут же стремительно исчезли. Наверное вытаскивать из сейфов и из-под диванов ружья, одновременно названивая по телефону всем службам могущим только быть заинтересованными в подобных случаях. Будь то милиция, пожарные или срочная доставка заминированной пиццы.
