Джонатан Страуд - Кричащая лестница
Это было одно из отделений подвала — маленькая комнатка без окон, с кучей полок и коробок. Там хранилось наиболее важное оборудование: разнообразные серебреные вещи, железные цепи, магниевый порошок, фляги и канистры, заказанные в Корпорации «Рассвет». А еще там была и банка с привидением, в которой обитал коричневый череп вкупе со своим призрачным хозяином, по-прежнему ее скрывал платок в горошек.
— Джордж иногда использует ее для экспериментов, — сказал Локвуд. — Он наблюдает, как привидение реагирует на разные раздражители. Я же предлагал уничтожить эту штуку. Пока она ему якобы нужна, но так или иначе придется это сделать.
Я недоверчиво посмотрела на банку, укрытую тканью. Во время интервью, я почти слышала потусторонний шум — едва различимый гул на границе восприятия.
— Ну, так, откуда она?
— Ох, он ее украл. Я надеялся, Джордж сам расскажет при случае. Но это не единственный трофей. Зайди, посмотри.
В дальней стене подвала была современная, стеклянная дверь, укрепленная железной решеткой, ведущая в сад. Вдоль стены четыре этажерки были прикованы к кирпичной кладке, они служили обиталищем для изделий из серебреного стекла, и все были наполнены. Некоторые из них были очень старыми, другие, напротив, современные. Предметы в сосудах удивляли разнообразием: колода игральных карт, клок длинных, светлых волос, женская, окровавленная перчатка, три человеческих зуба, мужской галстук. Но самой великолепной вещью среди них была, лежащая на красной шелковой подушечке, мумифицированная рука, черная и сморщенная, как гнилой банан.
— Пиратская, — прокомментировал Локвуд. — Где-то семнадцатый век. Принадлежала парню, которого вздернули и высушили на виселице, где теперь гостиница «Мышь и Мушкет». Его призрак был Притаившимся. Он доставлял ни мало проблем тамошним буфетчицам, пока я с ним не разобрался. В целом, это все принадлежит Джорджу, мы периодически пополняем эту коллекцию. Многие из здешних обитателей очень опасны, они хранятся запертыми, особенно ночью. Есть такие, с которыми просто нужно обращаться осторожно — если ты чересчур Чувствительный человек. Например, те три вещи, которые я давал тебе на собеседовании.
Нож, шелковая лента и жуткие часы покоились на одной из полок.
— Ага, — произнесла я. — Так чьи они?
— Прости, я не думал, что контакт с ними так тебя изнурит, и тебе удастся выжать из них столько деталей. Ладно, это нож моего дяди, который уехал из страны. Он брал его с собой в походы и на охоту, нож был с ним, когда он упал замертво от сердечного приступа во время стрельбы. Дядя был добрым человеком, а с твои слов ясно, что он хранит частичку его личности.
— Это так, — согласилась я, вспомнив то ощущение мира, что исходило от ножа.
— Лента из могилы на кладбище Кенсал-Грин. Ее вскрыли, когда ставили по периметру железный забор в прошлом году. В гробу лежали женщина с этой лентой в волосах и маленький ребенок.
Мое сердце вновь наполнили те чувства, что и в момент, когда шелк заскользил в руках. На глаза навернулись слезы. Я прокашлялась и сделала вид, будто меня заинтересовала ближайшая коробка — не хотелось показывать Локвуду свою слабость. Ведь именно слабостью кормятся Гости, ее никогда нельзя проявлять. Хорошие агенты нуждаются в совсем противоположном: в контроле и сильных нервах. Мой прежний начальник Джейкобс этим не обладал. В итоге мне это едва не стоило жизни.
— А часы? — спросила я спокойным, выдержанным голосом.
Локвуд пристально наблюдал за мной.
— Да… часы. Ты была права, когда почувствовала на них зловещий отпечаток. В действительности, это сувенир с моего первого успешного дела, — он достаточно долго молчал. — Ты же слышала про убийцу Гарри Криспа?
— Убийца «Опусти Монетку»? — мои глаза расширились.
— Э-э-э, нет. Это был Клайв Дилсон.
— Да? Ну, тогда тот, кто хранил руки в холодильнике?
— Нет, это Колин Бьюкенен-Прескотт.
— В таком случае, никогда не слышала о нем, — задумчиво потерла подбородок я.
— Ох, — Локвуд выглядел слегка разочарованным. — Я немного удивлен. Вы в северной Англии газеты вообще читаете? Что ж, это благодаря мне Гарри Крисп отправился в места не столь отдаленные. Я работал по соседству в районе Тутинга, охотился на Второй Тип, и заметил множество мертвых огней у него в саду. Их не обнаружили, потому что он хитроумно засыпал места убийств железной стружкой, чтобы не обзавестись кучей призраков. И как позже выяснилось, именно этими часами он обычно приманивал…
— Ужинать! — Джордж высунулся через перила на верху лестницы с поварешкой в руке.
— В другой раз, — сказал Локвуд. — Нам лучше идти. Джордж становится раздражительным, когда еда стынет.
Я сразу поняла, что мне по вкусу мой новый дом, и мнение о новых товарищах сложилось незамедлительно. С самой первой встречи отношение к этим агентам у меня заметно отличалось. Локвуд мне нравился. Он был из другого мира, далекого от предательства Джейкобса. Его сущность и личные качества не вызывали нареканий. Я чувствовала, что могу доверять ему и следовать за ним.
Другое дело — Джордж Куббинс. Он был мне неприятен. Я приложила героические усилия, чтобы не сцепиться с ним уже в первый же день, но это оказалось выше человеческих возможностей.
Возьмем хотя бы его внешность. Было в нем что-то такое, что стало раздражать с самого начала. Его лицо словно создали специально для того, чтобы бить по нему. А только он поворачивался спиной, нога так и чесалась, моля о пинке. Даже будь на моем месте добрая монахиня, она бы взывала к небесам, о ниспослании сил для хорошего удара. Он сутулился, горбился, двигался, как нечто мягкое и расплывчатое, как густой кисель или желе. Его футболка вечно была не заправленная, кроссовки слишком большие, шнурки болтались. Я видела трупы, которые выглядели получше Джорджа.
А эта грива волос! А идиотские очки! Все в нем меня бесило.
Он, похоже, о чем-то таком догадывался, и специально злил меня. В частности у него была такая хитрость: смотреть на меня, пустым, невыразительным взглядом, словно что-то созерцает. Создавалось впечатление, будто он анализирует мои промахи и просто ждет, когда я в чем-нибудь проколюсь. Но со своей стороны замечу, что в первый ужин я вела себя превосходно, демонстрируя чудеса вежливости и сдерживая желание треснуть Джорджу по голове лопатой.
Позже ночью я спустилась из своей спальни на второй этаж, отыскивая на полках полинезийского охотника за привидениями. Как вдруг обнаружила себя стоящей рядом с дверью в комнату, которую Локвуд назвал личной. Ничего примечательного в ней не было. На высоте моего роста я заметила бледный прямоугольник на ее поверхности, такой остается, если отклеить стикер или сдернуть табличку. В остальном она была чистой. А еще не выглядела запертой.
Любопытство подстрекало одним глазком заглянуть внутрь, но совесть твердила, что это неправильно. Я лишь теоритически размышляла о двери и перспективе ее открыть, когда Джордж Куббинс выплыл из своей спальни с газетой подмышкой.
— Знаю, о чем ты думаешь, но туда нельзя заходить, — он в упор посмотрел на меня.
— Что? Дверь? — я слегка отошла от нее, якобы случайно. — А почему он держит ее закрытой?
— Не знаю.
— Ты когда-нибудь заходил в эту комнату?
— Нет, — из-за очков Джордж внимательно рассматривал меня. — Конечно, нет. Он же просил этого не делать.
— Ну, да, ну, да. Совершенно правильно, — я улыбнулась так дружелюбно, как только могла. — Сколько ты здесь живешь?
— Около года.
— Очевидно, ты хорошо знаешь Энтони.
— Что это? Допрос? Тебе лучше поспешить, я вообще-то шел в ванную, — Джордж сдвинул очки на нос.
— Извини. Мне всего лишь интересно, как к нему попал этот дом. Имею в виду не только дом, но и все вещи, которые тут, а Локвуд, между тем, живет сам по себе.
— Нет, — возразил Джордж. — Ты имеешь в виду, где его родители. Верно?
— Да, — я кивнула.
— Если ты его об этом спрашивала, то знаешь, — он не любит говорить о них. Я думаю, что они занимались экстрасенсорными исследованиями или чем-то вроде: что красочно иллюстрируют все эти штуки на стенах. А еще они были богаты: что красочно иллюстрирует сам дом. В любом случае, их тут давно нет. Наверное, Локвуд был под опекой кого-то из родственников. Потом он учился на агента в «Могильщике», под руководством Сайкса. Дом перешел к нему по наследству, — он поудобнее перехватил газету и двинулся через коридор. — Не сомневаюсь, твоих сверхспособностей хватит, чтобы узнать больше.
— Под опекой? — нахмурилась я. — Но это значит, что его родители…
— Много вариантов. Я, к примеру, считаю, это значит, что они мертвы, — и он закрыл дверь в ванную.
Не трудно догадаться, как я размышляла о каждом из своих коллег, лежа без сна под сводчатым потоком чердака. С одной стороны: Энтони Локвуд — привлекательный и энергичный, готовый броситься разгадывать любую тайну; парень, который не бывал счастливее, чем, когда хватался за рапиру, охотясь за очередным призраком. С другой стороны: Джордж Куббинс — красивый, как открытая банка тушенки, харизматичный, как мокрое кухонное полотенце, валяющееся на полу. Уверенна, он не бывал счастливее, чем сидя в окружении пыльных папок и тарелок с едой. При этом он еще стремился меня подколоть, что надоедало. Я решила, стараться держаться от него как можно дальше. К тому же больше мне понравилось думать, о работе на пару с Локвудом.
