Доспех духа. Ноналогия (СИ) - "Фалько"

Мама Николая демонстративно подвинула кресло, усаживаясь лицом к невестке. Той ничего не оставалось, кроме как усесться на кровать. И оскорбленный вид ей нисколько не помог. Более опытная и зрелая женщина даже не обратила на него внимания.

«Тут справятся и без меня», — я осторожно прошел к двери и прошмыгнул в коридор. Словно гора свалилась с плеч. Ох, узнает мама, всыплет и мне и Оксане и даже дяде Василию.

Добравшись до своей комнаты, я улегся на пол, улыбаясь, глядя в потолок. Интересно, что происходит сейчас на свадьбе? Ведь придут главы рода Хованских а там моя ненаглядная сестренка в обнимку с Николаем. Скандал будет или мирно разойдутся? На всякий случай попросил команду присмотреть за молодоженами.

В это время завибрировал телефон. Совсем забыл про него. Стоило взять в руки и нажать зеленую кнопку, как на экране появилось довольное лицо Войтека. На заднем фоне виднелись какие-то портьеры и край стола.

— Щеф, доброе утро, — улыбнулся он. — Я тут подумал, что вам будет интересно посмотреть на все своими глазами.

— Войтек! Дружище, ты как в самом центре разгула оказался? — хохотнул я. — С меня причитается.

Обзор сменился, показывая большой зал, заполненный людьми. Причем, толпу разделяла узкая красная ковровая дорожка, ведущая на небольшое возвышение. С другой стороны дорожка упиралась в широкие резные двери, откуда неспешно выходили двое. Николай в черном костюме. Оксана в белом платье, голова укрыта фатой. Взгляд скромно опущен, но шаг уверенный.

На скулах Геннадия Олеговича Хованского играли желваки. Лишь его сын, стоявший рядом, сохранял спокойствие, глядя на главу рода. На сцене выступал Федор Трубин, но слов Геннадий не воспринимал. Сжав и разжав несколько раз кулаки, он развернулся и направился к боковому выходу. За ним увязался лишь управляющий делами и Николай Могучов двоюродный дядя, перешагнувший рубеж в девяносто лет.

Шел глава рода широким шагом, не разбирая дороги и остановился лишь уткнувшись в дверь небольшого кабинета, в котором два часа назад он решал дела с улыбающимся Трубиным. Управляющий успел открыть перед ним дверь, отступая в сторону.

— Где Семен!? — Спросил Геннадий, усаживаясь на диван. — Почему я ничего не знаю?

— Семен убит, — сказал управляющий, отходя в сторону и пропуская в кабинет припозднившегося Могучова. Запыхавшийся старик с облегчением уселся на стул и принялся растирать ногу, прислонив трость к столу. — Сегодня утром. Я узнал всего тридцать минут назад.

— Кто мне скажет, как это произошло? Я знаю всего двух человек способных… убить его. С одним я весь вечер пил, а второй не стал бы вмешиваться, попроси его хоть Трубин, хоть сам император. Ты уверен, что он мертв?

— Абсолютно. С ним была Конева. Варвара настояла, чтобы та сопровождала…

— Я помню, — резко оборвал его Геннадий. — Кто это был?

— Старший брат Матчиной. Кузьма, — управляющий включил планшет, что-то быстро листая. — Да, действительно, он. Тут есть несколько нюансов, которые вам надо знать…

Глава 4

Четыре дня. Что может произойти за столь малый промежуток времени? Да что угодно. День свадьбы и целый день после нее я блаженно отдыхал и ел от пуза, благо доступ к боярской кухне у меня имелся. Хотел даже напиться, но решил обождать с этим делом, пока не вернусь в монастырь. У меня ведь как пьянка, так какой-нибудь кавардак. Хорошо, что второй день я провел в компании девушек и малышни, которым по возрасту пить не разрешалось.

Собственно, меня приглашал и дед, и глава рода, но я не пошел. Сказал: — «не хочу», и не пошел. Не знаю, почему, просто не хотелось. Устал я от них. Вечерком только наведался к Оксане и Николаю. Поздравил, обнял каждого, пожелал счастливой семейной жизни и побольше детишек.

Утром третьего дня меня навестила хозяйка поместья. Постучала, вошла, осмотрела комнату, встала напротив и давай сверлить взглядом, ни слова не сказав. И взгляд такой, укоризненный, словно я провинился чем.

— Вы что-то хотели? — первым не выдержал я, неуютно заерзав, сидя на кровати.

— Я? — вроде даже удивилась она. Зараза, по-другому и не скажешь. — Нет. Определенно нет.

— Но, вы же пришли, значит, что-то хотели, — я попытался подтолкнуть ее в нужном направлении.

— Разве для того, чтобы прийти к кому-то в гости нужна причина? — приподняла она одну бровь. — Долг любого хозяина радушно принять гостя.

— Ой, что-то я совсем голову потерял. Может вам чаю предложить?

— Если не затруднит, с удовольствием.

— Все! — взмолился я. — Понял, дурак, исправлюсь. Прошу меня простить, — правильно говорил Фа Чжэн, имея дело с женщиной — извинись, особенно, в том случае если она не права.

— Нет, нет, это ты меня прости, — она виновато склонила голову. В этот момент я почувствовал, что крыша моя потихоньку уезжает, забыв владельца. Скажет мне кто-нибудь, чего она с утра раскланивается передо мной, или нет? Она, тем временем, продолжила. — Тебе не стоит извиняться. Это, скорей моя вина, как хозяйки. Твоя комната в гостевом доме пустует столько дней, и я решила спросить, может она недостаточно удобная или там чего-то не хватает? Прошу, не стесняйся, скажи, в чем причина?

— А… эм…, — замялся я. — Мне тут удобнее…

— О каком удобстве идет речь? — заинтересовалась она. В этот момент в дверь кто-то постучал. Анна Владимировна даже бровью не повела, словно и не заметила.

— Войдите, — повысил голос я, надеясь, что это Оксана или на худой конец кто-то из малышни. Будет повод смыться на тренировку.

В дверь заглянула Марина, протянула хозяйке пакет и сразу выскочила из комнаты, словно ее грозили побить за секундное промедление.

— Твой внешний вид, — Анна Владимировна сделала небольшую паузу, — несколько смущает других гостей, и я взяла на себя смелость купить одежду для дома. Так о каком удобстве ты говорил?

— Спасибо за заботу, — я встал, принимая пакет. Мне показалось, там были длинные шорты цвета хаки и пара футболок. — Пойду, посмотрю свою комнату.

— Не буду мешать. Приятно было поговорить, — сказала она все с тем же невозмутимым выражением лица.

Я же захватил скудные вещи и попросил Марину, дежурившую в коридоре, проводить к новому жилью. В сам гостевой дом я еще не заглядывал. Длинное одноэтажное строение, внешне выполненное в общем стиле с главным зданием. То же возвышение над землей, те же широкие окна. Разница только в том, что не было общего коридора. Каждая комната или группа комнат имели собственный вход. Мне достались угловые двухкомнатные светлые апартаменты, с душем и отдельным санузлом. Гостиная, раза в полтора больше комнаты в доме прислуги, спальня с высокой, привычной кроватью и письменным столом. Всю дальнюю стену спальни занимал шкаф-купе, распахнув который я встал в ступоре. Такое ощущение, что попал в магазин во время распродажи. В том смысле, что свободного места в шкафу не осталось. Кто-то основательно забил его всевозможной одеждой, от строгих костюмов, до тренировочных кимоно. Нашлись даже две теплые куртки и зимний пуховик.

— Нравится? — раздался довольный голос Оксаны со стороны двери. — Мой тебе подарок за оказанную услугу. Надеюсь, за пару лет твои предпочтения в одежде не поменялись? И хватит уже ходить в этом рваном каратеги. Хочешь поизмываться над Анной Владимировной, делай это в другом месте.

— Но как? — удивился я. — Мы ведь сельские, нам можно.

— Я же извинилась. Хочешь, извинюсь еще раз.

— И кто над кем еще измывается? — проворчал под нос я.

— Ты еще долго у нас будешь? — вдруг спросила она, присаживаясь на край кровати.

— Хотел уехать через пару дней, но вот, теперь даже не знаю. Может, ты своего возьмешь, и рванем к нам, а? Мама будет рада. Погуляем, со всеми вытекающими. Полгодика, год, пока страсти не улягутся. А Трубины с этими, как их, Хованскими, пусть сами разбираются. Сама ведь понимаешь, не будет между ними мира.