Птицы - Торин Владимир
Вот только в особняке Уолшшей даже дымоходные лазы таили смертельную опасность. Преодолев очередной кирпичный «коридорчик», Финч и Арабелла оказались у трубы, из которой тек настоящий жар. Дышать стало совсем тяжело, глаза начало жечь. Запахло дымом, да и сам дым стремительно заполнял лаз. Кто-то, видимо, всего лишь зажег камин – причем в нескольких пролетах от детей. Если бы зажгли прямо под ними, они мгновенно превратились бы в две обгорелые чушки. Пришлось возвращаться на ярус ниже и искать другую дорогу…
В какой-то момент путь наверх Финчу с Арабеллой преградила глухая крышка люка. Из-за нее раздавался гул работающих механизмов. А еще до ушей заблудившихся в стенном лабиринте детей донесся приглушенный рокот метели. Люк вел в насосную рубку, которая выталкивала дым через штормовые щели во время бурь, но дети этого не знали и поняли лишь, что забрались уже едва ли не на чердак Уэллесби. Поднять крышку люка они не смогли, и им не оставалось ничего иного, как спускаться обратно.
Финча посетила мысль, что если мистер Эйсгроу действительно намекал им о побеге из котельной, то это была коварная изощренная пытка. Кто знает, вдруг Уолшш приказал своему дворецкому замуровать неугомонных детей в дымоходе. А что, это действительно было бы в духе злобного наследника «славного и древнего семейства» – пока Фанни думает, что они у него в плену, она выполнит все, что ему нужно.
С каждым пролетом, с каждой новой лестницей мысли мальчика становились все более рваными и непонятными. Он брел и карабкался уже исключительно машинально, почти не понимая, что делает. Финч не обращал внимания ни на жар, порой касающийся их лишь краешком, ни на угольную пыль, лезущую в глаза. Он уже не замечал, как делает судорожные вдохи у решеток воздуховодов и бессмысленно стучит по ним, пытаясь их открыть. Он даже забыл об Арабелле. Ему уже казалось, что это никакая не девочка, а его собственная тень ожила и бродит за ним по пятам, повторяет все его движения, все его вдохи.
Финч и его тень-Арабелла прошли мимо очередной решетки, ступили в лужу света и направились дальше, даже не промочив в ней ноги. А затем осознание увиденного догнало их будто брошенным в спину камнем. Решетка была открыта!
– Выход?
– Выход!
Дети бросились обратно.
Витые створки были разведены и удерживались на подпорках. Финча и Арабеллу сейчас не волновало, дело это рук мистера Эйсгроу или же кому-то из слуг просто было велено отправляться чистить какой-нибудь засорившийся дымоход. Главное, что поблизости никого не оказалось – видимо, все были на балу. Какая-то там смена танцев – Финч уже сбился со счета.
Дети, похожие на два уголька на ножках, выбрались в коридор. Пытаясь прокашляться, Финч уселся на пол. Голова кружилась.
Арабелла опустилась рядом. Девочка была почти полностью покрыта сажей, и от ее кашля в воздух поднимались облака черной пыли. Прекрасное платье, которое дали ей хозяева бала, превратилось в костюм трубочиста. Сам Финч выглядел не лучше.
Постепенно головокружение отступило, да и горло резало уже не так сильно. Тереть опухшие глаза черными от копоти руками мальчик не решился. Бросив взгляд кругом, он поймал себя на том, что узнает этот коридор или, вернее, ряд портретов с толстяками, которые висели между дверями с номерками. Это был второй этаж гостевого крыла.
– Фанни, – отрывисто выдавил из себя Финч и поднялся на ноги. – Нужно ее предупредить. Нужно забрать ее отсюда.
– Но куда мы ее заберем? – Арабелла пыталась стряхнуть угольную пыль с волос, еще больше их загрязняя. – Мы заперты в этом проклятом доме!
– Мадам Клара… она поможет выбраться отсюда. И нужно забрать мистера Риввина. Его нельзя здесь оставлять, понимаешь?
Арабелла кивнула – она понимала.
Финч помог ей подняться на ноги, и вдвоем нетвердой походкой они направились к лестнице.
Когда они добрались до нее, Финч выглянул на площадку, чтобы убедиться, что там никого нет.
– Ты пойдешь к Фанни одна, – сказал он. – И постарайся не попасться Уолшшу или Эйсгроу.
– Что?! Почему я? А ты что будешь делать?
– А я попытаюсь найти мадам Клару.
– Ты думаешь, Уиллаби поможет?
– Пусть только попробует не помочь…
Они разделились. Девочка пошла на третий этаж, где располагалась комната Фанни, а мальчик направился выше…
Вот так чумазый Финч и оказался в одиночестве.
В коридоре четвертого этажа было пустынно. Финч сразу отметил, что здесь редко появляются люди. И хоть кругом не было и намека на пыль, все же сами эти стены, запертые двери комнат, единственная тусклая лампа над лестницей… все это создавало ощущение заброшенности, будто находишься не в настоящем, а краешком глаза заглянул в прошлое.
«Где же живет Уиллаби? – подумал Финч. – В какую сторону идти?»
Мальчик пошел направо и вскоре понял, что он одновременно и ошибся, и попал туда, куда ему было нужно.
Тонкая струйка света, льющаяся из щелочки приоткрытой двери, дрожала и извивалась, словно змея.
Возле двери кто-то лежал. Подойдя ближе, Финч содрогнулся. Невероятно худой и изможденный мужчина с черными кругами вокруг глаз и впалыми щеками не шевелился. Одет он был в дорогой костюм, из чего Финч сделал вывод, что перед ним кто-то из гостей или хозяев дома. А затем, отметив поразительное сходство этого человека одновременно и с Герхартом Уолшшем, и с Уиллаби, мальчик предположил, что перед ним именно тот, кто должен был помочь ему отыскать мадам Клару… Уильям Уолшш.
Финч испугался. Господин Уолшш, если это был и правда он, походил на мертвеца. Склонившись над ним, мальчик, к своему облегчению, услышал сиплое дыхание, вырывающееся из приоткрытого рта. Господин Уолшш был без сознания. На его голове алела продолговатая рана – темно-русые с проседью волосы на макушке слиплись от крови.
«Наверное, тот, кто сделал это, в комнате. Может, там и мадам Клара?»
Финч подошел к двери и заглянул в щелочку.
Шевеление.
Так он назвал про себя то, что увидел. Что-то шевелилось, двигалось по комнате. Что-то черное металось за дверью…
Больше Финч ничего не смог разглядеть, и тогда, решившись, он осторожно приоткрыл дверь чуть шире. Ожидая скрипа петель или окрика, мальчик застыл, приготовившись бежать. Ни первого, ни второго не последовало. Зато то, что ему предстало, заставило его мгновенно забыть о своих прежних страхах и переживаниях.
В комнате висела черная туча. Она была живой и двигалась – то закручивалась спиралью, то вздымалась до самого потолка, после чего стремительно опадала к полу, но затем лишь, чтобы в следующее мгновение в очередной раз подняться.
Финч сперва даже не понял, что это такое: то ли пыль, то ли дым… но стоило ему опустить взгляд, как все стало ясно. У порога лежали черные как смоль перья. Туча, бушующая в комнате, состояла из перьев! При этом не раздавалось ни единого звука. Перья не шуршали, не шелестели, даже тишина в комнате была какой-то… мертвой. Будто все кругом выключили. А волны перьев меж тем все продолжали неистовствовать и биться о стены, порой выплескиваясь «брызгами» в коридор.
И тут тишину внезапно нарушили.
Раздался голос. Он прозвучал так резко и неожиданно, что Финч даже отпрянул.
– Ты мне скажешь… ты мне все скажешь. Как открыть замок? Как достать мое сердце?
Голос, сказавший это, был неприятным, он царапал уши будто крошечными коготками. Он скрипел, как старый пол.
Финч сразу же понял, кому этот голос принадлежит. В комнате был один из двух жильцов четвертого этажа гостевого крыла, единственный друг Уиллаби Уолшш. Скрипун…
Когда перья в очередной раз разлетелись по сторонам, окутав стены колышущимися черными драпировками, Финч наконец увидел и самого Скрипуна.
Это был невероятно высокий мужчина в черном костюме и цилиндре. В одной руке он сжимал сложенный зонт. Скрипун поднял голову, и взору Финча предстало… сперва он подумал, что лицо Скрипуна тонет в тени от полей цилиндра, но это была никакая не тень! Тяжелое скуластое лицо не-птицы с острым носом и длинным подбородком было черным! Не смуглым, а именно черным, как уголь. При этом не-птичьи глаза блестели, как вороненая сталь.
