Дело жены оборотня (СИ) - Елисеева Валентина

– Тогда вам не следовало самовольно заходить в незнакомый дом и натыкаться на труп его хозяина! – гневно отрезал демон.

– Вы повторяетесь. Хорошо, в следующий раз, собираясь навестить кого-то, я заранее вызову полицейских, чтобы они к моему приходу очистили дом от покойников.

– А яв этот раззадержу вас до выяснения всех обстоятельств. Надеюсь, суточное пребывание в камере умерит ваше чувство юмора.

– Погодите, на каком основании вы намерены меня задержать?! Ни о каких сутках не может быть и речи – завтра утром у меня слушается дело в суде Атланты! – взвилась Вэл, уставшая доказывать свою законопослушность непробиваемым копам чужого города. Насколько проще общаться с ребятами Дэвиса и Вэнрайта – никому из них в голову бы не пришло отправить её за решётку! В городе, ставшем для неё вторым домом, она бы сама посадила в камеру чёртова капитана!

Демон угадал по лицу ход её мыслей и неприятно оскалился:

– Вы не у себя дома, адвокат Мэнс. Поразмыслите, что для вас важнее: долг перед клиентом или препирательства со мной.

Скрежет зубов Вэл перекрыл доносившиеся в кабинет из общего зала вопли дриады, на дерево которой деревенские непосвящённые мальчишки приколотили скворечник. В чём рыжеволосый узрел препирательства?! Она всё рассказала как на духу, её дорогу от аэропорта Атланты до дома Харриса проследили буквально поминутно, её обыскали и обследовали, как матёрую преступницу со стажем, какие ещё к ней вопросы?!

– У меня есть право на звонок, – процедила она, и демон издевательски предупредительно подтолкнул к ней изъятый у неё телефон. Набрав номер, Вэл произнесла: – Тони, бросай все дела и срочно составь ходатайство о моём освобождении на основании «Хабеас корпус акта»*. Меня задержали против воли, не отпускают из Центрального Бюро полицейского департамента Лос-Анджелеса и не предъявляют никакого обвинения. Укажи, что я в состоянии внести залог, если сумма будет разумно умеренной, и что деньги, внесённые в качестве залога, будут востребованы обратно в законном порядке. Требуй немедленного моего освобождения – ходатайства на Хабеас корпус рассматриваются в приоритетном порядке семь дней в неделю. За что задержали? В доме Харриса я обнаружила мёртвого Харриса с ножом в груди и стала подозреваемой в деле об убийстве. Я так понимаю, местные копы стараются повесить дело на меня, чтобы не напрягаться с розыском настоящего убийцы. Тони, приступай к составлению ходатайства и немедленно отправляй его на электронную почту суда Даунтауна в Лос-Анджелесе.

Вернув свой телефон сумрачно молчащему демону, Вэл гордо вскинула голову и поднялась со стула. Капитан раздраженно гаркнул, вызывая для неё конвойных, и разочарованно проворчал:

– Я-то надеялся уладить дело миром, госпожа адвокат.

– Тогда вы взяли неверный тон, господин инкуб. Я честно рассказала вам то немногое, что мне известно о вашем убитом. Если предоставленная мне камера покажется мне недостаточно комфортной, мой иск к вашему департаменту станет ещё длиннее, чем сейчас.

_____________________________________________________________

*«Хабеас корпус акт»(Habeas Corpus) устанавливает, что по заявлению арестованного (или того, кто действует по его поручению) о неправомочности ареста судья обязан издать приказ о доставке его в суд для проверки заявления. Судья вправе освободить арестованного, в том числе под залог, или вернуть в тюрьму. Эта процедура гарантирована Конституцией США.

Глава 6, о столкновениях с незнакомцами

Сидя в камере (вполне себе уютной, даже искусственные цветочки на подоконнике имелись), Вэл готовилась к завтрашнему заседанию в суде. Если ей не удастся заронить зерно сомнений в виновности подзащитного и убедить суд, что Хью Энсли оговорил себя в порыве глубочайшего горя, то для него уже завтра всё будет кончено. Интересно, где миссис Энсли познакомилась с инкубом? Вэл успела склониться к версии, что та случайно подцепила его в каком-то баре, куда пошла от отчаяния, но наличие письма доказывало обратное. Правда, пока не было уверенности, что письмо написано именно убитой, а из-за самодурства рыжего капитана она вынуждена сидеть в камере вместо того, чтобы расследовать дело!

«Если завтра я пропущу или проиграю дело в суде, в Лос-Анджелесе появится ещё один мёртвый инкуб!» – раздражённо мерила шагами плиточный пол Вэл. У неё не было часов, но в зарешеченное окно заглядывало солнце и сообщало, что день клонится к вечеру. Ещё немного – и она опоздает на обратный самолёт, а своим ходом она доберётся до Атланты к рассвету и будет страшно уставшей перед приходом в суд! Какое тут расстояние до дома? Побольше двух тысяч километров по прямой? Чёртов Стив Уильямс!

Улёгшись на застеленную пледом кушетку (удивительно, но плед был исключительно чистым и еле уловимо пах лавандовым гелем для стирки), Вэл мрачно уставилась в белёный потолок. Мерно отщёлкивались минуты, и незаметно для себя она погрузилась в давние воспоминания – так частенько случалось, стоило отвлечься от текущих дел и упустить контроль над бессознательным...

.

Вот она, вчерашняя выпускница университета Беркли, летит исполнять своё первое в жизни ответственное поручение, доверенное ей шефом. Шеф у неё был не абы кто, а владелец крупнейшей и старейшей адвокатской конторы Ковингтона, специализирующейся на делах Иных. Три века тому назад Ковингтон был совершенно отдельным самостоятельным городом, но в последнее столетие окончательно обрёл статус пригорода разросшегося Нового Орлеана. Мегаполис, находящийся на противоположном берегу озера, соединяли с соседями скоростные магистрали, из-за которых к концу 21 века с ним практически слились не только городишка Мандевилл, но и солидный Ковингтон.

У шефа Вэл – мэтра юриспруденции – было чему поучиться: Мэтт Донован все статьи и параграфы законов знал на зубок, а уж сколько прецедентов судебных решений по разным делам хранилось в его двухвековой памяти – и не счесть. И когда шеф вызвал Вэл в кабинет и велел ей отправляться по указанному на бумажке адресу, она страшно обрадовалась, что её уполномочили действовать от лица конторы в одиночку, без подстраховки более опытных юристов. Честно говоря, дело было пустяковое: обсудить с пожилой клиенткой завещание, которое она исправно меняла каждый божий день с перерывом на выходные.

Домик престарелой демоницы одиноко стоял на вершине холма, отдалённом от других домов длинными полями и зарослями сумаха. Наверх петляла узкая дорога, и Вэл, критически оценив качество гравийного покрытия и ширину пути, оставила машину на обочине и отправилась дальше пешком. Настроение у неё было самое радужное, полностью соответствующее ясному погожему деньку, который приятно было провести не в душной конторе. Она бодро поднималась в гору, насвистывая и помахивая папкой с бумагами. У вершины тропа расширялась, превращаясь в каменистое плато, в центре которого возвышался дом. Однако выйти на площадку Вэл не успела: на последнем повороте её сбили с ног и уволокли в кусты!

Кляня себя последними словами за беспечность, из-за которой не разобрала в воздухе посторонних запахов, она рычала и вырывалась, но всерьёз воспротивиться напавшему ей не позволили: голову Вэл сдавили сокрушительные тиски ментальной магии. Вторично прокляв себя за беспечность, из-за которой рабочие амулеты остались лежать в отлетевшей прочь папке, Вэл изо всех сил сопротивлялась чужому влиянию и старалась сбросить с себя тяжело навалившееся сверху мужское тело.

– Успокойся, девочка, – прорычал напавший и перед глазами Вэл сверкнули длинные белые клыки. Прямо сказать, такое зрелище не очень поспособствовало успокоению, и она затрепыхалась ещё яростней. – Тьфу ты, какая нелёгкая тебя сюда занесла? Успокойся, говорю!

Волны ментального воздействия попытались задавить в Вэл чувство злости и праведного возмущения, но она решительно воспротивилась. Воздействие на эмоции – задача на порядок более сложная, чем контроль тела и воздействие на разум, так что если она желает злиться – она будет злиться! Свободу честным девушкам!