Дайана Галлагер - Туман и камень
— Что у тебя там? — спросил Лео.
— Да ручка что-то не пишет. Обещаю, что заклинание появится к тому моменту, как мы встретимся с черным ангелом, — Фиби засунула ручку в рот и принялась стирать написанное.
Пейдж понимала, из-за чего Фиби так переживает. Ведь именно она увидела черного ангела, и хотя ей не стоило переживать по такому поводу, но она чувствовала себя ответственной за последствия увиденного.
Пейдж прекрасно понимала ее и тоже ощущала ответственность за судьбу Тодда. Она достала из кармана визитку, которую вернул ей мальчик, и подбросила ее в воздух с тяжелым вздохом.
— Ну, а у тебя что? — спросил Лео.
— Просто волнуюсь за Тодда, — ответила Пейдж.
— В связи с черным ангелом или вообще? — Пайпер закрыла «Книгу» и толкнула Лео на груду подушек с криком: — Прекрати!
— Чесание спины — моя специальность, — Лео картинно пошевелил пальцами.
— Наверное, вообще, — ответила Пейдж, возвращаясь к разговору о Тодде. — Ведь черные ангелы не охотятся за смертными мальчишками.
— А что с ним еще? — спросила Фиби.
— Он совершенно нелюдимый, — объяснила Пейдж, показывая всем визитку. — Я хотела оставить ему свой телефон, чтобы он не думал, будто я его бросила.
— Тогда почему же карточка у тебя? — спросила Пайпер.
— Тодд не взял ее, — Пейдж со вздохом положила визитку на стол. — Мне показалось, что мальчик доверился мне, но он вновь повернулся спиной.
— А мне так не кажется, — возразила Фиби.
— Почему? — Пейдж поглядела на нее с надеждой. Хотя Фиби подходила к анализу психики любого подопечного слишком академически, она все же хорошо разбиралась в людях.
— Судя по его психическим всплеском, — начала Фиби, — по тому, что он убегал из дома, ломал вещи и сторонился всех, он лишь проверял окружающих.
— На что проверял? — Пайпер поглядела на нее с сомнением. — На прочность?
Фиби покачала головой.
— По-моему, он надеялся, что кто-нибудь полюбит его так сильно, что сможет прощать ему все на свете.
Пейдж пожала плечами, думая о том, что сестра, возможно, права. Она изучила дело Тодда и теперь поняла, что последние пять лет его жизни подтверждают ее предположение.
— Пожалуй, в твоем мнении что-то есть, Фиби, — согласилась она, поднявшись на ноги и шагая взад-вперед. — Впервые попав в чужую семью, он поначалу ничего не вытворял, но потом начинал чувствовать себя одиноким и никому не нужным.
— Должно быть, поначалу к нему относились более приветливо, — добавила Фиби.
— Но если к нему относились нормально, зачем он стал хулиганить? — спросил Лео.
— Наверное, Тодд не верил, что хорошее отношение продлится долго, и хотел проверить.
— Может быть, смерть матери он тоже воспринял как предательство.
— Разве ты так думаешь о нашей маме, Фиби? — спросила Пайпер. — Тебе кажется, что она нас бросила?
— Нет, — ответила та резко. — А ты?
Вопрос удивил Пайпер, но она ответила не задумываясь:
— Нет, она оставила нас не по своей вине, точно так же, как и мать Тодда.
— Верно, — Фиби улыбнулась, пытаясь снять напряжение. — Но он был слишком мал, чтобы трезво воспринимать случившееся.
— Ты была еще меньше, — возразила Пайпер. Ей все казалось, что сестра судит по себе.
— Вот именно. Я вообще ничего не понимала, — Фиби подалась вперед и взяла ее за руку. — К тому же у меня оставалась семья — бабушка и сестры, которые любили меня так же крепко, как и я их.
— А у Тодда не осталось никого, — закончили Пейдж негромко.
Когда погибли ее приемные родители, ей казалось, что она совершенно одна на свете. А еще Пейдж ощущала вину за их гибель, хотя была ни при чем. Ну, а семилетнему Тодду внезапная смерть матери причинила вообще непоправимую травму.
— А ты не смогла отыскать его отца? — спросил Лео.
— Еще нет, — ответила Пейдж.
— На него основная надежда, — заметила Фиби. — Отец может стать единственным в мире человеком, который изменит жизнь Тодда.
— Только неизвестно, к лучшему или к худшему, — заявила Пейдж. — А что, если Брайан Джемисон не захочет знать своего сына?
— Да, тогда будет совсем плохо, — вздохнула Фиби. — Большинство никогда не сталкиваются с подобными проблемами. Но кое-кто может заставить перейти черту, из-за которой нет возврата.
Пейдж кивнула:
— Для Тодда такой чертой может стать наш таинственный черный ангел.
* * *На десятом кругу у Тодда начали болеть ноги и разрываться легкие. Он споткнулся о камень и едва не упал. Ему еще не приходилась так уставать, но им двигало природное упорство. Мальчик приземлился на четвереньки, чтобы не доставить удовольствия Рэю.
Хенк бежал впереди, довольно сильно обогнав его. Его силуэт едва виднелся в неверном лунном свете.
Тодд почувствовал новый прилив энергии, кинулся за ним и быстро догнал. Хенк не сказал ни слова.
«Неплохо», — подумал Тодд, глядя на Яна и Тайрелла, которые отстали от него.
— А ну-ка подтянитесь! — крикнул Рэй. — Никто не пойдет домой, пока все не закончат пробежку.
Старшие ребята набрали было скорость, но тут же снова отстали. Интересно, а следит ли Рэй за Хенком? С самого начала он покрикивал лишь на двоих нарушителей спокойствия, а про младшего из мальчишек будто бы забыл. Может быть, ему повезло, и администратор не заметил, сколько раз он срезал путь?
Неожиданно у Тодда волосы встали дыбом. Появилось неприятное ощущение, что за ним кто-то наблюдает из-за деревьев. Он решил, что во всем виновата темнота. В здешних лесах не может водиться никого, кроме птиц, насекомых да мелких зверюшек.
«Вот Рэй действительно меня пугает», — подумал Тодд. Его холодное спокойствие казалось куда более зловещим, чем ярость и вопли его приемных отцов. Вот почему он задумался над словами Рэя, после того как тот вышел вчера из его комнаты. С тем, кого боишься, нужно держать ухо востро.
«Контролировать любую ситуацию можно, лишь управляя всеми, оказавшимися в ней, — сказал ему Рэй. — Но чтобы добиться этого, научись управлять собой».
Тодд подозревал, что Рэй говорил детям подобные вещи лишь для того, чтобы они слушались, но сама по себе его мысль полезна. Рэй был жестким человеком и уважал всех, кто обладал такой же жестокостью.
«Тогда я стану еще жестче и выносливее», — решил Тодд, сжимая зубы от боли в боку. Ян и Тайрелл допустили ошибку, подставляя Рэю незащищенные тылы, однако они держались вместе.
Тодд будет беспрекословно выполнять все приказы Рэя. Так что если он провоцирует его на отпор, то не дождется. И тогда Рэй рано или поздно снова обратит основные силы против Яна и Тайрелла.
«Лучше уж на них, чем на меня», — подумал Тодд. Его силы были на исходе, ветер сбивал его с ног, но он уже достиг финиша. Остановился, уперся руками в колени и попробовал восстановить дыхание.
— Ты бежал слишком долго, — проговорил Рэй.
— В следующий… раз… получится… лучше, — ответил Тодд между вдохами.
— А тебе еще два круга, — Рэй грозно посмотрел на Хенка.
Слишком запуганный, чтобы возражать, Хенк лишь взглядом попросил у Тодда поддержки.
— Бегом, шагом или ползком, — начал Рэй, — ты должен добраться до финиша, Хенк. Пусть на это уйдет вся ночь. Лодырям в жизни нет хода.
Тодд поглядел на младшего товарища. Было ясно, что тот пытается дружить с ним лишь для того, чтобы уберечься от старших ребят, которые без конца изводили его. Тодд решил поддерживать его.
Но только не тогда, когда Рэй наблюдает за ним.
— Ты слышал, что тебе велели? — отозвался Тодд. — Давай-ка, пошел.
Хенк немного поколебался, потом двинулся дальше.
Тодд заметил краем глаза, что Рэй наблюдает за ним. Ему не хотелось, чтобы тот подумал, будто он дружит с Хенком. Если Рэй подумает, что он о ком-то заботится, то может использовать его привязанность против него.
«Не выйдет», — подумал Тодд. В десятилетнем возрасте он подобрал бездомную собаку, и приемный отец разрешил оставить ее. Он назвал пса Спарки и сильно привязался к нему, но приемный отец стал шантажировать его тем, что отнимет у него пса. Мальчик так боялся потерять четвероногого друга, что сам нашел ему нового хозяина.
С тех пор он решил никогда ни к чему не привязываться. Ведь твои чувства помогают врагам одолеть тебя.
— Демонстрацию оставь для других, Тодд, — Рэй подступил к нему, сжимая кулаки.
Мальчик промолчал.
— Самодисциплина, — произнес Рэй, повернувшись к Яну и Тайреллу, которые невольно сжались.
Тодд уставился в лесную чащу, стараясь забыть резкие слова Рэя и восстановить силы. Плохо, что он не услышал его совет насчет контроля над ситуацией прежде. Ведь мальчик убегал из дома и ломал вещи для того, чтобы скрыть свои чувства.
«И мои поступки не принесли мне ничего хорошего», — понял он наконец. Никто за прошедшие пять лет не захотел его выслушать. От него отворачивались, не желая дальнейших неприятностей.
