Гремучий Коктейль 3 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович
…и сейчас этот жуткий тип, при одном взгляде на которого холодели внутренности, стоял перед ней, невесть как попав в дом. От него жутко несло мокрой псиной, болотом и чем-то железным.
Лидия почувствовала, что ноги её не удержат, если она попытается встать с кресла, в котором до этого пила неплохое италийское вино, греясь у камина.
— Вот, — сказал Терняк мертвенно-низким басом, кладя перед бывшей княгиней небольшую, но очень увесистую сумку толстой кожи, — Возвращаю. Всё, сполна. До последней копейки. Мы не беремся.
Ужас внутри тут же сменился безумным порывом ярости с такой силой, что Лидия сама не поняла, как очутилась на ногах, как осмелилась прошипеть в лицо чуть ли не отпрянувшему матёрому убийце:
— ЧТО?!! Как?!
— Да так, — пожал необъятными плечами этот человекоподобный медведь, — Вот так.
— Уговорились же! — выдала она еще один некрасивый визгливый крик, — Уговор был!
— Не кричи, боярыня. Осерчаю, — мрачно пробурчал убивец, без меры обижая бывшую княжну титулом, на который она сейчас никак не тянула, — Уговор на ревнивца был, так? Так. Не на князя володельного.
— Что?! — это был уже не крик, а тихий хрип.
— Князя? — недобро продолжил наёмник, — Хай на князя, боярыня. Только обидчик твой с такими людьми водится, что не с руки его брать. И не за злато, точно. …ты, верно, не знала, и потому жить будешь. Знала бы, я б не простил такого подлога. Но у Сорняка понимание есть. Потому, вот деньги, а к ним совет — бросила б ты это дело, боярыня. Покуда жива. Прощевай.
Когда мрачный громила пропал, так и не издав шума уходящих шагов, Лидия беспомощно разрыдалась. Как же так?! Сколько можно?! Даже этот дикарь удрал, поджав хвост! Да, ушёл, вроде даже гордо и чисто, но она, бывшая княгиней Ренеевой долгие двадцать семь лет, прекрасно видит, что он удрал! Так боялся, душегуб проклятый, что даже деньги принес! Лишь бы не замараться!
К кому она только не ходила с этим проклятым кошелем. Сначала вызывала, затем, вытерев слезы по мужу и сыновьям, шла сама. Рисковала оказаться в подворотнях с перерезанным горлом, маралась, общаясь с купчиками и их женами, чуть дочь Синдикату не оставила, но всё без всякого толку. Мерзкий ублюдок, убивший её мужа и трех сыновей, был как заговоренный. Никто не хотел браться провожать его на тот свет. Они даже дошли до того, что попытались подкупить студентов Ратной академии! Скупили долги парочки оболтусов с дурной славой, приперли их к стенке и… Лидии пришлось отдать этим шакалам их расписки просто так — они угрожали пойти к ректору!
Не брались! Никто не брался! Сорняк и его люди были ходом вообще за пределами любой разумности, но она даже на это пошла в память о муже!
И итог? Лесной зверь, дикий и ужасный, бандит сельский, изувер и кровопийца — приносит ей назад уплоченное! Всё, до копейки! Этого не могло быть, она, заплатив, просто молилась за то, чтобы проклятый Дайхард умер, жила и питалась одной надеждой, что если недоносок сдохнет, то этого хватит для очистки имени Ренеевых. Что её дочек, Аннушку и Светлану, заберут замуж старые друзья семьи. Что хоть так они спасутся после того, как государь изъял почти всё имущество рода в уплату долгов! Забрали бы кровиночек, непременно забрали, только б увидели, что Ренеевы не сдались! Что смыли позор!
Но нет.
Вчерашний ревнитель сегодня уже владетельный князь, да еще и с такими знакомствами, что никто на него руку поднимать не смеет. Ни узкоглазые, ни всемогущий Синдикат (а она предлагала не убивать, рабом забрать, куда угодно!), ни городская шпана, ни наемники. Никто!
— Я не сдамся! — крикнула Лидия в пространство пустого бедноватого особняка, в котором никого сейчас не было кроме неё и глуховатого Семена-прислужника, ходящего везде с слуховой трубкой, — Слышите?! Не сдамся!
Не успел этот отчаянный вопль затихнуть в пустых коридорах, как кто-то позвонил в дверь особняка, вынуждая глуховатого слугу бывшей княгини со стонами и кашлем подняться с его ложа, дабы узнать, кто тревожит вдову хозяина.
Глава 7
С утра её тернейшейство, княгиня Дайхард, была сильно не в духе. В принципе, как и все дни с тех пор, как злостный муж запретил ей не спать, а все окружающие это дело поддержали. В итоге, мучаясь от непривычной диеты, от усталости и плохого, с непривычки, сна, мрачная брюнетка стала той еще брюзгой. А учитывая, что каждый день мы ей прописали упражнения на укрепление выносливости… в общем, время после утренней пробежки для Кристины стало коротким отрезком дня, когда она чувствовала себя более-менее не уставшей.
— Внезапный Левиафан!
— Магия — не игрушка, Кейн! — открыв дверь ванной комнаты, девушка уставилась на меня зло и осуждающе, — Что ты тут устроил?!
— Научные исследования, — спокойно ответил я, сидя на краю огромной чугунной ванны, — Именно потому, что магия — не игрушка. Её нужно изучать, знать, чего стоит ждать от заклинаний.
Например, плеснувшая мне на руку волна призванной холодной воды была не очень приятна. Аж всё онемело. Но легко можно представить, что было бы, если бы это была не переохлажденная жидкость, а, скажем, огненная магия, столь любимая носителями чернокниг. Выработать у себя условный рефлекс казалось отличной идеей.
— Ты безумец, Дайхард Кейн, — поставила мне диагноз жена-девственница, потыкав мне в грудь концом одной из своих длинных кос, — Ты не можешь не лезть на рожон, да? Вчера чуть не умер на дуэли, которая тебе вообще была не нужна, так решил отправиться на тот свет сегодня, балуясь магией в квартире?
«Вообще-то, я вчера вывел тебя из-под возможного удара вашего гребаного кровника». Говорить такое я, разумеется, не стал, а вместо этого хамски пощупал кончик косы, которую Кристина не успела отдёрнуть от моей груди. Тоже тайна еще та, о которой жена вовсе не горит желанием распространяться, лишь как-то буркнув, что это не Метода. Про само врожденное заклинание рода Терновых она тоже мне ничего не говорила.
— Отец что-либо уже отписал о княжестве? — поинтересовался я у возмущенно запыхтевшей девушки, таки отнявшей часть своих подвижных волос.
— Нет. Давай собираться уже, Кейн. Мы опаздываем.
— Так мы же сегодня просто идем…
— Я сказала — мы опаздываем!
Дело о «чудовищном оборотне» вызывало у бывшей Терновой живейший отклик, так что спорить я не стал, а начал собираться. Городу грозила натуральная катастрофа.
На обычного оборотня, прекрасно известного обитателям Сердечника, как именовали эту Землю, существо было не похоже совсем. А похоже оно было на молодого высокого человека, очень привлекательного внешне, но каждый раз — разного, что было ясно по показаниям жертв. Этот самый молодой и красивый знакомился с жертвами (привлекательными женщинами) в каком-нибудь приятном заведении уже почти под ночь, быстро оказывался приглашен на просмотр коллекции марок заинтересовавшейся им особы, а придя к ней домой или в номер — вступал с нетрезвой женщиной в самую обычную половую связь. Правда, как кисло и отдельно отметил Ежов, чрезвычайно высокого качества связь. Вымотав любовницу до потери сознания, кавалер исчезал в неизвестном направлении.
А наутро достойная женщина обнаруживала у себя некоторые изменения в организме. Проще говоря, некоторые части её тела превращались в мужские… сразу. А остальные (т. е. вся остальная дама) грозили превратиться тоже, но гораздо медленнее и позже.
Жертвы? А как же. Уже четыре женщины, попавших в такую лютую передрягу, наложили на себя руки. Конфуз, скандал, бесчестье. А ведь это у нас культурный город, сюда народ со всей Руси приезжает проникнуться культурой, отдохнуть душой, напиться, уколоться, снюхаться, трахнуться…
Так что «оборотня» искали с мигалками и облавами, но без освещения в прессе. Репортеров из скандальных газетенок запугали вместе с их редакциями, поэтому никто в это дело нос не совал. Награда за подтвержденные сведения о оборотне уже дошла до семидесяти тысяч рублей, что опять-таки возбуждало многих. Правда, был один момент, из-за которого матёрые следователи, ревнители и даже волшебники пребывали в полной растерянности — жертвы гендерного превращателя, как и их отверстия, не показывали ни малейшего следа магии или алхимии!
