Владимир Васильев - Время инверсий
— Рассказывайте. Сначала — откуда вы знаете Перебасова.
Это Шведа и правда интересовало: она назвала друга детства Саней, хотя по возрасту вполне годилась ему в дочери.
— Мы с Ксюшей Перебасовой вместе учимся в универе… — объяснила девушка. — Дядю Сашу я видела позавчера. Позавчера он и телефон ваш дал, и посоветовал, что вам сказать…
— Откуда он знает, что я в Киеве? — проворчал Швед. — Ясновидец, елы-палы…
Девушка слегка пожала плечами.
— Ладно, едем дальше, — сказал Швед. — Что конкретно у вас стряслось?
— С моим парнем что-то творится непонятное. Как будто кто-то пьет его силы… Да что силы, как будто кто-то жизнь из него тянет — по капле, по чуть-чуть, но беспрерывно… уже почти и не осталось ничего.
Швед подобрался. А секундой позже сообразил, что насторожило его в ауре девушки.
Аура была слабоватая для здорового человека. Нет, не похоже было, что около девушки периодически кормится вампир-энергетик, это было бы слишком просто и явно, да и Швед распознал бы это моментально. Девушка, нет сомнений, сама делится с кем-то силой, добровольно и неосознанно. С тем, кому жизненной силы катастрофически не хватает. Со своим дружком, с кем же еще? Морально поддерживает, энергетически подпитывает… старая песня. Любит, наверное.
— Он всегда веселый был, шебутной… — продолжала девушка. — Пока не нашел эту чертову работу!
Она умолкла, судорожно сглотнув; Шведу показалось, что она сейчас расплачется, однако девушка сумела сдержаться, хотя это явно нелегко ей далось.
— Работу? — уточнил Швед, решив заполнить неудобную паузу.
— Да, работу. Устроился программистом в какую-то контору. Сначала вроде ничего было, только засиживался допоздна и возвращался измотанный. Как будто они там не за компами сидят, а вагоны разгружают. Похудел сразу… Потом стал то и дело оставаться на ночь, чаще и чаще. Домой только отсыпаться приходил. Поспит, пожует что-нибудь, если удастся в него запихнуть, и опять бегом туда. Высох весь, пожелтел, глаза пустые…
— Простите, — виновато перебил Швед. — А на сгибы локтей вы ему не глядели?
— Да глядела, — махнула рукой девушка. — Я его силком к наркологу таскала, у него и сопротивляться-то сил не осталось. Не колется он, нет. И не курит. И не нюхает. Ничего вообще. Врач сказал — сильнейшее нервное истощение, переходящее в прострацию, но по наркологии — абсолютно никакого криминала.
— Может, действительно на работе устает? — осторожно предположил Швед.
— Устает… Он раньше волейболом занимался. Домой с тренировок разве только не приползал. Но оставался веселым, понимаете? Живым! Шутил, со мной общался, приставал… Как нормальный мужик. А сейчас он как тряпичная кукла, как сомнамбула. Мне кажется, он меня перестал узнавать. Я не понимаю, как это объяснить, но я чувствую: у него кто-то отбирает жизнь. По крупице. Не знаю как, не спрашивайте. Только, наверное, вы как раз знаете — как. Дядя Саша потому и велел обратиться к вам. Помогите, пожалуйста!
Девушка впервые поглядела Шведу в глаза.
— Пиво возьмите! — донеслось из-за стойки.
Швед тотчас встал. Пауза была очень кстати, следовало быстренько переварить услышанное. Поэтому Швед неторопливо поднялся, неторопливо подошел к стойке, неторопливо взял бокал, пару раз отхлебнул и так же неспешно пошел назад, к столику. А в голове его в это время вихрем заворачивались мысли.
«Совпадение? — думал Швед. — Судьба преподносит подарок на блюдечке? Только меня пнули по поводу расследования, которое, говоря начистоту, действительно никто не ведет, и нате вам… Хотя от судьбы дождешься подарка, как же! Надо, пожалуй, взглянуть на этого парня, хуже всяко не будет. А если все окажется правдой и появится выход на этих самых неправильных магов, о которых Аркадий Семеныч толковал… Тут всякие перспективы откроются. Одно жаль: если все сведется к безобидному и банальному нервному истощению, помочь я смогу вряд ли, а девчушка-то, похоже, сильно на меня надеется. Наплел ей Сашка небось семь бочек арестантов, хотя сам ни черта же не знает…»
Швед уселся на прежнее место и снова приложился к пиву. Девушка, то и дело нервно поджимая губы, глядела в столешницу.
— Где сейчас ваш приятель? — уточнил Швед.
— На работе скорее всего. Когда я уходила, его не было.
— А когда в последний раз приходил?
— Позавчера. Четырнадцать часов проспал и сбежал, пока я душ принимала.
— Живете где? — Швед решил действовать.
— На Борщаговке… Снимаем квартирку.
— Поехали!
Девушка вскинула взгляд на Шведа. Похоже, не ожидала, что он вот так вот сразу возьмется за дело. Но едва Швед встал из-за стола, она тоже вскочила.
Проходя мимо барной стойки, Швед небрежно метнул на нее купюру и, не дожидаясь сдачи, вышел. Девчонка спешила следом.
— Если вы собираетесь его дождаться, — заговорила она уже на улице, поравнявшись со Шведом, — то ждать придется долго.
— Для начала мне достаточно будет взглянуть на его вещи… и на место, где он спит. На любимые тапочки, наконец. Только я вас прошу: ничему не удивляйтесь.
— Я давно ничему не удивляюсь, — устало призналась девушка.
— И тем не менее.
На проспекте у обочины стояло такси. То самое, на котором Швед и Симонов в первую ночь ездили на «Героев Днепра», — видать, здесь прикормленное место.
Швед без колебаний приблизился, открыл обе дверцы со стороны тротуара, дождался, пока девушка усядется, закрыл заднюю и сел вперед. Таксист его узнал — заулыбался. Ну да, заплатили ему тогда достаточно и чтобы запомнить таких клиентов, и чтобы впредь им улыбаться.
— Куда сегодня? — весело спросил таксист и завел двигатель.
— На Борщаговку, — ответил Швед и обернулся назад: — Куда точнее?
— Зодчих, двадцать шесть.
— Доставим! — пообещал таксист, трогаясь.
Швед демонстративно пристегнулся.
Ехали долго, хотя водитель старался изо всех сил, а Швед втихую ему помогал, расчищал путь. К сожалению, автотранспорта в Киеве стало однозначно больше, чем в состоянии были вместить дороги. Да и ехать было довольно далеко — до проспекта Леся Курбаса и еще налево немного. Улица Зодчих тянулась параллельно объездной, совсем рядом.
Совершенно заурядный дом, кирпичная пятиэтажка. В нем жила прорва народу, но след девушки и ее парня Швед взял без труда — у остальных обитателей с энергетикой было намного лучше. Работать, не входя в Сумрак, было тяжело и неудобно, но пугать девушку, да и таксиста тоже вряд ли имело смысл.
У подъезда Швед расплатился и попросил таксиста:
— Подождешь, а? Я недолго. И потом еще добавлю.
— Не вопрос! — Водитель, и так довольный, еще повеселел — наклюнулся клиент на обратный путь. Простое таксерное счастье в чистом виде, хоть бери и замыкай эту насквозь позитивную энергетику на девушку, авось подпитается.
Но Швед удержался. Сначала дело. Да и нет у него права на воздействие, а стало быть, неизбежны претензии со стороны Светлых.
Кстати, вот что интересно: почему Светлые категорически против позитивных воздействий? Казалось бы — настойчиво декларируют заботу о людях, но против воздействий со стороны Темных возражают. Да и сами, говоря начистоту, не слишком спешат помогать и спасать. Вон как Шведа взгрели, когда он Саниного батю вылечил. Нет логики, сколько ни ищи…
Швед вышел из машины и уверенно пошел к дверям подъезда. Спутница, стуча каблучками, обогнала и торопливо приложила к домофону кругляш магнитного ключика. Ну да, не через Сумрак же входить…
Квартиру Швед отыскал так же легко. Лифта в доме не было; Швед поднимался не спеша, хотел как следует прочувствовать энергетику подъезда.
Вот и третий этаж. Швед дождался, пока девушка откроет дверь квартиры и войдет, и с порога бросил:
— Я тут на площадке погляжу быстренько!
После чего дверь прикрыл и ухнул в Сумрак.
Стало серо и тягуче, как и всегда в Сумраке.
Ну, что тут у нас? Мох, как и следовало ожидать, от дверей расползся — нечем ему тут питаться. Следы… А следов-то и нет. Стало быть, вампира ребята случайно не приветили, как оно иногда происходит. Ни обычного, ни энергетического. Такого разок пригласи, потом оголодавший мох со всего дома сбежит.
Швед еще немного походил, но не нашел ничего достойного внимания, ровным счетом ничего, в том числе и отсылок к нижним слоям Сумрака, ему толком не доступных. Шныряй тут кто-то сильный, Швед вряд ли бы сумел понять — кто и зачем шныряет, но следы присутствия Иных, несомненно, уловил бы. Тут же было чисто, Сумрак выглядел девственным (если не считать последствий входа самого Шведа), и его ничто не нарушало уже давным-давно. Вероятнее всего, в здешних краях не обитали Иные, а заезжим нечего было тут делать.
Напомнив себе, что отрицательный результат — тоже результат, Швед вернулся в обычный мир и вошел в квартиру. Девчонка ждала его в коридоре, и взгляд у нее был то ли испуганный, то ли затравленный.
