Юля Лемеш - Чертов angel
— Гад, — наконец вымолвила она. — Бесстыжие твои глаза.
Не на шутку расстроенный Кото молча прикончил кофе и гордо сам сполоснул чашку. Его спина выражала трагическую непонятость. Тщательно вытерев руки, он медленно обернулся и произнес скептическое «ну-ну».
— Ты только погляди на этого самодовольного хама. Неужели он вообразил себе, что мои… наши сны происходят по его воле.
— Нет, — тут же отпарировал Кото. — Не совсем по моей. Партнеров выбираете сами. Просто иначе до вас не достучаться. А так, все проще. И вам полезно, и им приятно.
Такая неслыханная постановка вопроса обескуражила Нюсю. Ирина — та просто сатанела от обиды, которая мешала ей трезво соображать. Впрочем, ее извилины даже в относительно спокойном состоянии стремились к мыслительной анархии. Нюся, насколько это было возможно, взяла себя в руки, просканировала каждую интонацию Кото и пришла к нескольким неутешительным выводам.
— Так что, это не совсем сон? Ну, то есть, те, с кем мы были ночью, тоже все помнят?
— Наверняка, — равнодушно ответил Кото.
— И как я теперь в банке покажусь? — взвыла Ирина.
— А зачем ты это сотворил?
— Всяко лучше шланга от душа.
В воздухе смерчем пронеслась идея кровавой тотальной драки. С непременным применением колюще-режущих подручных средств. Подруги разъярились до того опасного предела, за которым не исключено предынсультное состояние. Яд обиды выплеснулся за пределы разумного уровня и перерос в бешенство. Взбешенной выглядела даже Нюсина коса.
Своевременно затявкал Волкодав, оповещая о пропущенном завтраке.
— Тайм-аут. Разбегаемся. Осмысливаем. Делаем выводы.
— Шипим. Визжим. Рвем крапиву и метелим Кото по голой жопе, — продолжила Ирина.
— Я хотел как лучше, — меланхолично оправдывался Кото.
— А вышло как всегда. Впрочем, из лимона — лимонад, а из прошедшей ночи тоже кое-что полезное сварганим.
— И долго это будет продолжаться? — не удержалась от вопроса Ирина.
— Да сколько хочешь.
— И с кем хочу?
— Почти. Покойников попрошу не беспокоить. Никогда.
— Ясное дело.
— Ничего не ясное. Сама когда-то по Фреди Меркури сохла, — вклинилась бдительная Нюся.
— Так это что, с любым? — мечтательно протянула Ирина.
— Ну, не исключено, что он может не захотеть. Или не смочь. Или вы его просто не застанете. Не все спят в одно и то же время.
— Блин.
В голове Ирины явственно вырисовывался план оприходывания всех кумиров. Ассортимент разрастался с каждой минутой.
— Остынь, развратница, — Нюся попыталась урезонить окрыленную подругу.
Доставая из холодильника тяжелую эмалированную кастрюлю с наваристым супом для собаки, она отчетливо поняла, что ее пугают такие заманчивые перспективы на ближайшие ночи.
— В пень по ягоды. Один раз — еще куда ни шло, но чтоб постоянно? Нет, так и с глузду съехать можно. Это не по мне. Мои сны, какие бы они ни были, должны быть натуральными, как природой задумано. И нечего вторгаться на мою территорию!
Заметив, что Нюсина практичная натура постепенно взяла свое, Ирина на всякий пожарный случай решила развеять сомнения, уточнив границы новых возможностей.
— А если мы одного и того же одновременно закажем?
— Не знаю, — замялся Кото и смущенно добавил: — Я не слишком в этом разбираюсь.
— А что ты еще можешь? — ринулась в атаку жадная до наслаждений Ирина.
— Остынь, с этим бы разобраться.
— Ага, подруга, значит, ты сомневаешься! Тихоня! Правильно, нечего отказываться от такого счастья, раз оно само в руки идет. Впрочем, у тебя своя голова на плечах, а я-то уж не упущу!
* * *Руки в боки, глаз горит — Ирина в легкой степени безумия. Она бросила бойцовский взор на уютное помещение, провозгласив, что именно в эту конкретную минуту ей крайне необходимо проинспектировать подведомственные ей торговые точки. Наспех оделась, чмокнув на прощание Нюсю, Кото и ошарашенного Волкодава, улепетнула в неизвестном направлении.
Она перво-наперво посетила парикмахерскую (блин, какая я красивая, неужели я умру?!). Потом особо тщательно навела боевой макияж (блин, какая я красивая…), облачилась в свой самый изысканно-сексуальный прикид (блин…) и, прихватив первые попавшиеся под руку документы, уверенно вломилась в здание банка.
По сравнению с нестерпимой жарой на улице, в банке было прохладно. Ирину любезно встретили, выслушали, после чего она очутилась в распоряжении жутко занятой секретарши.
Лицо, с легким отсутствием красоты, без всякого интереса воззрилось на запыхавшуюся расфуфыренную посетительницу.
— Ждите.
Под сухое цоканье клавиатуры предприимчивая любвеобильная коммерсантка поостыла, сообразив, что погорячилась. Сегодня тут ловить нечего. Повод, который она впопыхах придумала, чтоб хоть на секунду свидеться с господином директором, никуда не годился. Она бормотнула скомканные извинения в направлении компьютера и опрометью бросилась вон.
В вестибюле ее ждал неприятный сюрприз. Позорно проспав начало рабочего дня, господин директор несолидно летел Ирине навстречу.
Такого конфуза с ним не случалось за весь его короткий безупречный трудовой стаж. Ярый приверженец пунктуальности, до макушки нашпигованный чопорным самомнением, он мечтал походить на солидных основательных банкиров старой закваски. Английского или германского розлива. Что объяснялось излишним потреблением продукции киноиндустрии и недостатком лет. Но, как ни прискорбно, факт оставался фактом — сегодня он опоздал, а потому мчался на всех парах в сторону своего респектабельного рабочего места. Как всегда холеный, в шикарном костюме, из кармана которого торчал перепуганный модный галстук.
Директор сразу увидел и узнал девушку. Ощутив себя треснутым доской по голове, господин директор лихо затормозил, проехав остаток пути, скользя непослушными ногами по гладкому полу. Так лыжник, спускаясь по наезженному горному склону, вдруг обнаруживает, что на его пути возникло выросшее за ночь несанкционированное дерево.
Испуганная атакой Ирина изобразила неподвижную часть интерьера.
Пытаясь выглядеть залихватски, будто для него нормально каждый день носиться, как угорелый заяц, господин директор завернул балетный пируэт, чтоб не упасть визитерше под ноги.
Спасая остатки самоуважения, он отчетливо поздоровался, кося глазом в сторону бдительного с виду охранника, в данный момент прикидывающего, сможет ли он повторить последнее движение шустрых директорских ног.
«Нет. Растяжка уже не та», — благоразумно заключил охранник и переключил свое внимание на входную дверь.
Торжественность незабываемого момента была подпорчена позорной неврастеничностью обеих сторон. Находясь в состоянии, близком к шоку, Ирина и господин директор изображали два памятника великой растерянности. Жадные тревожные глаза шарили в поисках признаков смущения, да не тут-то было. Возобладала привычка. Тренированные мускулы директорского лица соорудили маску вежливого радушия. Не менее тренированная Ирина мордочка выразила ответное легкое недоумение, приправленное едва уловимым кокетливым движением бровей.
Безмолвный диалог сводился примерно к следующему.
— Вы куда-то спешите?
— Ни в коем разе. Я просто люблю пробежки по утрам.
— В собственном учреждении?
— Ну и что с того? Кстати, тебе бег по утрам тоже не помешает.
— Значит, ты, скотина, все помнишь?!
— А то. С виду такая ледышка, а в постели…
— Чья бы корова мычала.
— Только пикни — ноги поотрываю!
— Сам пошел на…
Они беззвучно матерились друг на друга, пока не исчерпали словарные ресурсы. Вздохнули облегченно. Хмыкнули. Потом как заведенные игрушки деревянно раскланялись и спаслись пристойным бегством. Чеканя строевой шаг.
«Надеюсь, он ничего не понял».
«Надеюсь, она ничего не поняла. Я полный м…к».
Обмен мыслями пока не приемлем по техническим причинам, поэтому они разошлись, как в море корабли, как в поле две коровы, как на сукне два бильярдных шара… В общем, разошлись, не дав повода окружающим заподозрить, что их связывает хоть что-то, кроме прозаических дел.
У самых дверей Ирина не удержалась. Обернувшись, она насмешливо фыркнула, поймав торжествующий взгляд господина директора. Который в данный момент был больше самцом, чем чиновником. Шкодным довольным самцом, который накануне оприходовал не свою самку.
Охранник беззастенчиво принял таинственную улыбку Ирины на свой счет, оценивая, насколько велики его шансы в перспективах более близкого знакомства с такой «шикарной штучкой» и стоит ли она его внимания. Поймал свое отражение в стекле огромного окна, осмотрел фас («Шея-то какова, плечи! Класс»), профиль («Живота почти нет, рост дай бог каждому. Подбородок как кирпич. Определенно — класс»).
