Айгуль Иксанова - Улицы Севильи
Письмо, которое Лу написала Моретти за три дня до их свадьбы, было как гром среди ясного неба: невеста сообщала Александру, что не сможет стать его женой, ибо отныне ее судьба принадлежит другому человеку, и этот человек — Джозеф Виллер! Моретти пытался читать это письмо целых три дня, но постоянно откладывал его в сторону. Это письмо, где Лу просила прощения и пыталась оправдать то, что она называла «единственным разумным выходом из положения», а Моретти считал обычным предательством, письмо, в котором она говорила о своей любви к Джо, так поздно ею осознанной, — это письмо он носил с собой всю жизнь.
И этим письмом питал он свою ненависть, тот огонь, который так и не смог погасить. Он ненавидел Виллера, ненавидел его всю свою жизнь, которую провел под знаком борьбы и соперничества с бывшим другом, отнявшим у Моретти невесту. Александр, однако, никогда не опускался до мести, он просто копил в душе ненависть, и именно поэтому, ибо никаких других причин не было, сам Джо Виллер ненавидел своего неудачника-друга еще сильнее.
Джо выиграл первое сражение, красавица Лу досталась ему. Он совершил предательство, и, несмотря на то что голос совести редко тревожил его прежде, ему иногда становилось не по себе, странная тоска томила его, и в такие моменты Джо понимал: от его болезни есть лишь одно лекарство — только зло, причиненное ему Александром, сможет избавить его от чувства вины и заглушить голос совести. Хоть бы Моретти дал ему шанс почувствовать себя правым и заявить: «Моретти тоже был плохим другом, и на моем месте он поступил бы так же!» Но тот даже не снизошел до выяснения отношений, подавляя свой природный темперамент, сдерживая эмоции, просто молча носил в себе обиду и ненависть. И тогда началось соперничество, борьба, продолжавшаяся непрерывно. Служебный долг отныне не значил для Джо Виллера ничего; его единственной целью отныне стало — отравить жизнь своему врагу и вывести Александра наконец из себя. Он нанес удар и теперь страстно желал получить ответный, не собираясь останавливаться. После нескольких неудачно проведенных расследований и попыток подставить бывшего друга, Виллер покинул полицию, открыл частное детективное агентство, на самом же деле это сыскное бюро брало под крылышко мафиози, «черных торговцев», дельцов, поставлявших оружие. Джо разбогател, обзавелся связями, которые он направил, естественно, против Александра Моретти. В результате тот, обвиненный в сотрудничестве с наркодилерами, был заключен в тюрьму, чему предшествовала его отставка из полиции. Для самого Моретти не было секретом, чьих рук это дело; Виллер стал для него воплощением вероломства, коварства и подлости. И спустя два года, освободившись, но уже не имея возможности вернуться к любимой работе, познав все невзгоды заключения, но не сломившись, Моретти снова и снова искал, но не находил в себе желания встретиться с Виллером и отомстить. Однако ненависть в нем не утихала, она крепла и с каждым днем становилась все сильнее, подавляя все остальные эмоции, заглушая другие чувства. И он по-прежнему продолжал любить Лу, она была все так же дорога для него. Он жил их жизнью, видел их фотографии в газете и, глядя на снимки, понимал, что Джо не любит и никогда не любил эту женщину: она стала лишь призом в борьбе с противником, человеком, превосходившим его, с человеком, сильному характеру которого он завидовал. Уверенный в себе и довольный жизнью, Моретти вызывал зависть у Джо Виллера, всегда балансировавшего на грани. Агрессивный характер не позволял Джо чувствовать себя спокойным и тем более счастливым, уже сама необходимость жить была для него серьезнейшим испытанием, почти непосильной задачей. Попытки разрушить спокойствие бывшего друга и напарника постепенно превратились в навязчивую идею, одна из которых и привела к смерти жены зимой 82-го года. Джо вовсе не желал смерти Лy, произошла нелепая случайность. Нечаянно они встретились втроем в небольшом кафе на углу улицы Кинг Кросс. Джо впервые увидел, как побледнел Моретти, как в глазах его врага вспыхнула ненависть, и не смог не перейти тому дорогу.
— А, Моретти! — Он шутовским жестом стянул с головы шляпу и поклонился.
— Здравствуй, Алекс, — растерянно сказала Лу. — Как дела?
— Ничего, — ледяным тоном ответил ее бывший жених. — Несколько месяцев назад вышел из тюрьмы. Сижу без работы, отдыхаю.
— Ты?! — Лу не могла прийти в себя от изумления. — Ты был в тюрьме? Ты, порядочный и честный человек? Я всегда знала тебя таким…
— Возможно, тебе следует получше узнать собственного мужа. — Моретти криво усмехнулся. — Спроси его. Ему-то известно, по чьей милости я оказался за решеткой. Спроси! А сейчас извините, кажется, принесли мой заказ.
И Моретти, кивнув бывшей невесте, прошествовал к своему столику. Однако, слегка повернув голову, он наблюдал за разговором человека, которого ненавидел, и женщины, которую любил, видел испуг в ее глазах и слышал раздражение в его голосе, затем Лу смахнула слезу, крикнула мужу «Поговорим потом!» и выбежала из кафе. Она села в свою машину и долго не могла вставить ключ в замок, руки ее дрожали. «Потом» они уже не поговорили. Лу и сама не знала, куда она ехала, слезы застилали ей глаза, и уже вечером того дня она погибла. Ее машина перевернулась на большой скорости, столкнувшись с автобусом, летевшим по встречной полосе. Эта дорога стала последней ее дорогой, и Моретти даже не смог присутствовать на похоронах.
«Никогда, никогда, что бы ни произошло, я не смогу простить Джозефу ее гибель! Даже если он окажется благороднейшим из людей, даже если спасет мне жизнь, даже если отдаст за меня свою собственную — моя ненависть не станет ни на йоту слабее, она не исчезнет, она будет жить во мне вечно!» — думал Моретти, через несколько дней покидая Лондон.
Потом он колесил по стране, подрабатывая тяжелым физическим трудом, пока наконец не обзавелся небольшим домиком, полуразвалившейся хижиной на одном из маленьких островков Фолклендского архипелага, завел свое хозяйство и зажил в одиночестве, находя собеседников среди рыбаков, моряков и пастухов, изредка забредавших в эти края. Его жизнь текла размеренно и однообразно, но главное — она текла, и каждый вечер, ложась в кровать, вспоминал он лицо своего врага, каждый вечер представлял, что вот где-то Джо ходит сейчас по этой же самой земле, удачливый, беспринципный, довольный собой. Каждую ночь он спал вместе со своей ненавистью, во сне представлял возможную встречу с врагом и лелеял надежду на возмездие.
Однако постепенно черты и этого лица стали стираться, сила ненависти — угасать под воздействием длинных, занятых тяжелой работой дней, а мысли о возмездии все чаще сменялись мыслями об одиночестве и о скорой, неумолимо приближающейся смерти. Александру было уже семьдесят семь, и с каждым днем он все отчетливее слышал ее дыхание. И если по вечерам вдруг раздавался дверной скрип, он вздрагивал, думая, что это смерть пришла за ним. Уже очень давно не слышал он звуков человеческих голосов, не считая тех, которые доносили волны радиоприемника, и уже начал сомневаться, а существует ли она — реальная жизнь? А существует ли тот проклятый Джо Виллер, так же ли он красив, так же удачлив, как прежде?..
Итак, он налил себе чаю, сделал бутерброд, и в этот момент скрипнула дверь. Старик Моретти вздрогнул и поднял глаза, ожидая увидеть ангела загробного царства, который проводил бы его в последний путь.
Перед ним стоял Джо Виллер, тот, встречи с которым он так ждал и боялся. Рука хозяина, державшая чашку, замерла. Не в силах пошевелиться, он смотрел на нежданного гостя.
— А, так это ты здесь живешь! — безразличным тоном сказал вошедший, стряхивая на затоптанный пол снег с капюшона своей поношенной куртки. — Пожалуй, налей мне тоже чайку!
И внезапно Моретти увидел, что Джо Виллер — вовсе не тот красавец, укравший его жену, не удачливый бизнесмен, не искусный противник, с которым предстояло сразиться, о нет! Перед ним стоял седой, сгорбленный старик, такой же жалкий и дряхлый, как и он сам, человек, у которого нечего спросить и с которого нечего взять; человек, уже доживающий свою жизнь. Очень старый человек.
— Тебе с сыром или с ветчиной? — спросил Моретти, протягивая ему чашку с чаем и хлеб. — Присаживайся. Чай как раз горячий, и мед у меня есть.
— Спасибо. Все равно с чем. Может, по случаю у тебя и что-нибудь покрепче найдется?
И Моретти поднялся, шаркающими шагами прошел в другую комнату и достал из шкафчика бутылку с джином, купленную, кажется, лет шесть назад.
— За встречу, — сказал он, поднимая стакан.
— Да. — Джо залпом осушил содержимое и закашлялся. — Всем встречам встреча! Я ведь думал о тебе каждый день. И ненавидел тебя. Вспоминал все время. А потом, как почуял приближение смерти, понял, что не умру спокойно, не повидав тебя. Начал искать, а покуда искал, куда-то ушло все: ненависть, зависть. Да и давно это было. Так давно…
