Хозяйка странного дома (СИ) - Лебедева Жанна

Они поднялись по лестнице и оказались перед величественным трехэтажным зданием в стиле классицизма. Под портиком с четырьмя колоннами находился подъезд для экипажей. В глубине чернели массивные входные двери. Над ними висели мутные стеклянные светильники в железном узоре.

Высокая Матреша мерила семимильными шагами плиточную дорожку в прожилках зеленого мха. Яна с трудом нагнала ее, поравнялась, спросила тихо:

— А как вы поняли, что я ведьма?

Женщина резко остановилась, сунула Яне под нос фонарь. Он загорелся вдвое ярче. Отвела — пригас немного.

— О! Видала? Силища какая! — Она обвела руками здание и стоящий к нему вплотную лес. — Света-то, света сколько! — В кронах деревьев прямо на глазах назревали яркие точки, расходились вширь, становясь плотными шарами, пульсировали. — Понимаешь?

Яна на всякий случай сказала:

— Да.

Фима радостно взлетела на ступени, Тайна за ней. Яна с Матрешей поднялись следом. Прошли в просторную прихожую, из которой расходились во все стороны двери. Из центра помещения прорастала ввысь лакированная резная лестница.

Они вошли в центральную дверь и оказались в просторной кухне с огромной печью, длинным столом, полками и буфетами вдоль стен и ароматом крепкого кофе в воздухе.

Пожилая женщина в чепце и бархатном халате возилась с туркой у огня.

— Встали уже, Домна Евстигнеевна? — трубно вопросила Матреша. — А мы тут…

Она замялась, не придумав сходу, чем объяснить свое отсутствие, зато Фима не растерялась и объявила во всеуслышание:

— Мы ведьму привели!

Услышав столь смелое заявление, Домна Евстигнеевна отставила турку на подставочку из березового спила, повернулась величественно.

— Правда ли? — осведомилась строгим тоном.

Яна не придумала ничего лучшего, чем поздороваться.

— Доброе утро. — И представиться: — Я Яна. Ваша… соседка. Проводила Фиму через топь, а теперь, наверное, пойду?

Волнение нарастало. Запахи, картинки, звуки, все было так явственно и четко, что рухнули окончательно последние надежды на то, что происходящее — сон.

Не сон.

Точно явь.

Стопроцентно.

Хозяйка поместья медленно вынула из темного буфета черные с золотом чашки и блюдца, усовестила Матрешу:

— Что стоишь? Принеси угощения. А ты присаживайся за стол, кофе испить. Погода нынче неприветливая, надо б согреться.

— Спасибо, — поблагодарила Яна, сообразив, что сбежать сразу будет невежливо.

Присела на краешек дубового стула.

— Значит, ведьма? — поинтересовалась Домна Евстигнеевна, задумчиво разливая кофе на две чашки. Вопрос был риторический. Она сама на него и ответила с уверенностью: — Ведьма. Да. Сразу видно.

— А по каким признакам видно? — не зная, что следует говорить в подобных случаях, уточнила Яна.

По восторгам Фимы и одобрительному взгляду Матреши она догадывалась, что бытие ведьмой в их неведомой пока что реальности — это что-то скорее хорошее, нежели плохое. Яна поймала себя на мысли, что ей не хотелось бы разочаровывать обитателей болотного поместья, не оправдав их надежды… Вот только как она может быть ведьмой? Она никогда не замечала за собой сверхъестественных способностей. Разве что…

— А ты вокруг погляди, — загадочно посоветовала Домна Евстигнеевна.

Яна послушалась. Внимательно обвела взглядом кухню. Все в ней вроде бы было обычным.

Для кухни.

Матреша принесла двухъярусную конфетницу. На одном «этаже» — клюква в сахаре и орешки в шоколаде, на другом — россыпи цветастого, в сахарной пыли рахат-лукума. В золотой петельке, венчающей конфетницу, играли отражения огней…

Яна подняла голову к потолку, при входе в кухню показавшемуся черным. Его почти не освещали закопченные лампы в восточной мозаике.

Теперь же потолок сиял и переливался. По нему, словно сотни ошалелых солнечных зайцев, метались мистические огни. Золотистые, розовые, голубые… Аж дух захватывает!

Невольное движение руки, и огни меняют направление…

— Ух ты! Красота какая! — захлопала в ладоши Фима.

— Сильна ведьма! — поддержала девочку Матреша, лишь Домна Евстигнеевна покачала головой в чепце, отметив:

— Артефакты старые шалят. Не погорели бы… — Она поднялась со стула, кивнула на выход. — Пойдемте в гостиную. Поговорим по душам. Неси поднос, Матреша…

Общими усилиями они перекочевали в просторную комнату, застеленную гигантским узорным ковром. Угловая изразцовая печь с каминным зевом освещала книжный шкаф в резных барочных ракушках и гигантскую пальму в ажурном горшке. С потолка свешивались птичьи клетки, накрытые на ночь бархатом. Витиеватая люстра, украшенная металлическими узорами, цвела неувядающей роскошью. Кофейный столик на ножках в виде барсовых лап тонул в высоком ковровом ворсе. Его окружали грузные кресла во главе с диваном. Над ним на стене висели лакированные медальоны с головами оленей. При этом левая голова выглядела живой и свежей. Правая, напротив, смотрелась жутко с вываленным набок языком и закатившимися до белков глазами.

Домна Евстигнеевна поставила на столик поднос с чашками и туркой, опустилась на диван. По правую руку от нее умостилась довольная собой Фима. По левую улеглась Тайна. Хозяйка кивнула на кресло. Яна села. Матреша принесла к конфетнице блюдо яблок и плетенку с печеньем. Заняла оставшееся свободным место.

Домна Евстигнеевна огляделась по сторонам, сделала вывод:

— Здесь получше. Самый устойчивый артефакт для этой комнаты выбирали… — Она пододвинула Яне чашку, напоминая о кофе. — Не стесняйся. Угощайся. Клюква в этом году диво как хороша.

Яна взяла белый шарик. Сколько лет она такую клюкву не ела?

Много.

Руслан подобное в меню не терпел…

То ли от голода, то ли из чувства противоречия Яна отправила в рот штук пять клюквин. Решив, что нехорошо просто жевать и молчать, поинтересовалась:

— Зачем вам ведьма? Для какой цели?

Домна Евстигнеевна потянулась за печеньем, после чего разъяснила:

— Ведьма известно для чего. Для магии. Тут у нас все на магии держится — и свет, и отопление, и защита. Артефакты наши уже лет десять никто не заряжал. Ведьм нынче мало, капризные они стали. Из города в нашу глушь ехать не хотят. А те, что горазды, такую цену ломят, что проще все заложить и забыть…

Домна Евстигнеевна замолчала и задумалась, глядя с тоской на пляшущий в печи огонь. Вдруг олень, что слева, наклонился со своего медальона и требовательно дернул зубами кружево хозяйского чепца. Второй, жуткий, лишь слабо пошевелился и пошамкал перекошенным ртом.

Яна чуть на месте не подскочила, пораженная увиденным. До этого странности были неявными, зыбкими, не такими нарочитыми и…

…по-настоящему волшебными!

— Что это ваш олень делает? — спросила она, указав на голову.

— Все из-за перепадов магической силы и незаряженных артефактов. Дом становится неуправляемым, — оправдалась Домна Евстигнеевна, после чего тяжело вздохнула и добавила: — Не в оленях дело. Олени — это мелочи… — Она подняла над собой печенье и, не глядя, сунула настойчивой голове в рот. — Кушай, милый… Дело в том, что если магия окончательно истощится, это место уйдет на дно топей. Канет навсегда… Поэтому я ведьму и искала. На болото, сказать по правде, особо не надеялась. Хоть слухи и ходили.

Яна насторожилась:

— Какие слухи?

— Будто есть тут поблизости дыра в другой мир, и стоит там дом, и живут в нем ведьмы. Говорили, что прабабка моя с теми ведьмами давным-давно общалась. Лет сто назад… Или больше… Так что на тебя надежда вся теперь. Врать не буду, много заплатить не смогу, но…

— Вы хотите, чтобы я что-то тут наколдовала? — уточнила Яна.

Домна Евстигнеевна кивнула.

— Да. Зарядила артефакты и еще по мелочи.

Яна призналась сразу, чтобы не порождать у радушной хозяйки лишних иллюзий.

— Я не умею. Я, если честно, о том, что ведьма, только сегодня от вашей племянницы узнала. И с магией прежде никогда не сталкивалась. Вообще не представляю, как это все работает.