Кейт ДеКандидо - Костяной ключ
Сэм уставился на него сверху вниз:
— С каких пор в нашем тандеме ты сделался сопливым нытиком?
Дин закатил глаза:
— Поцелуй меня в одно место, Сэмми. Ты понял, что я имею в виду.
— Понял, просто не ожидал такое услышать от тебя.
— Что, мне уже развести философию раз в сто лет нельзя?
— Если только раз в сто лет, — улыбнулся Сэм.
— Вот спасибо.
Винчестеры пересекли Итон-стрит и приблизились к дому с башенкой. Впрочем, дверь оказалась закрыта, в кустах обнаружилась полицейская лента, а на окне висела табличка: «ЗАКРЫТО. ДО ДАЛЬНЕЙШИХ РАСПОРЯЖЕНИЙ».
— Двойное убийство и правда нехорошо сказывается на бизнесе, — пробормотал Сэм.
— Точняк. Лучше подождать, пока на улице станет чуть меньше народу, и воспользоваться нашими непревзойденными воровскими навыками.
Младший Винчестер метнул на него испепеляющий взгляд:
— Хорошо. А что пока? Поговорим с этим твоим Яфетом?
— Можно, — Дин хихикнул. — Помнишь, как Манфред не мог расстаться с шестидесятыми?
— Ага.
— С Яфетом еще хуже.
Сэма передернуло:
— Понятно. Я уже начинаю бояться.
Дин широко улыбнулся и повел брата к Дюваль-стрит.
«Ах, вот это жизнь!» — старший Винчестер чувствовал, как прохладный ветерок ерошит его короткие волосы, чувствовал совершенно не январское тепло, слышал музыку со всех сторон. Всего полквартала — и они попали в абсолютно другой мир. Итон-стрит была тихой жилой улицей, а Дюваль — улицей торговой, с магазинами, ресторанами, барами и людьми: по обеим сторонам дороги толпились пешеходы, некоторые сбивались в подвыпившие компании; Дин мог выделить одновременно с дюжину гитарных мелодий, не считая прорывающихся то там, то сям завываний любителей караоке. Он взглянул на Сэма:
— Господи, как я соскучился.
— И почему я не удивлен? — с легким отвращением отозвался Сэм.
— Чувак, колледж тебя ничему не научил.
Братья вышли на угол Кэролайн-стрит к «Булл-энд-Уистл». «Уистл» с его бильярдным столом, музыкальным автоматом и балконом располагался на втором этаже, а «Булл» с маленькой сценой — на первом. Как и многие другие бары, этот щеголял огромными окнами, выходящими и на Дюваль, и на Кэролайн. В окнах были видны два парня с акустическими гитарами и заполненные людьми столики. Подойдя поближе, Дин разобрал, что парни играют «Pinball Wizard» группы «The Who»[25]. Ему очень хотелось зайти и послушать их, но дело не терпело, тем более, что обещанный источник информации действительно обнаружился на обочине Кэролайн-стрит. Дин надеялся, что его тут не будет: тогда бы можно было пройти к «Хогс Брес», минуя еще несколько баров, однако его надеждам не суждено было сбыться.
Яфет-Стихоплет выглядел точно так же, как и четыре года назад: длинные седые волосы, выстриженные острым клинышком на лбу и свободно опускающиеся на плечи, густая седая борода, лежащая на груди, круглые очки без стекол (непонятно, зачем он их носил, раз всё равно на зрение они никак не влияли), влажные карие глаза и босые ступни в мозолях и болячках. Яфет носил выцветшую дырявую футболку, которую не стирал, наверное, с прошлого визита Дина, и обрезанные джинсы, открывающие тощие волосатые ноги. Он сидел на пешеходной дорожке, прислонившись к стене. Около него, тоже прислоненный к стене, стоял потрепанный пробковый щит. Разноцветные кнопки удерживали на нем несколько листков бумаги, исписанных вычурным, но вполне читабельным почерком, а на табличке сверху значилось «СТИХИ ЯФЕТА; ДОЛЛАР ЗА ШТУКУ». Перед щитом пристроилась расписанная цветами чашка с несколькими купюрами и монетами.
Едва братья подошли, Яфет поднял голову:
— Дин! Вау, чувак, это ты!
— Я же говорил, что мы приедем, Яфет. Это мой брат Сэм.
— Рад скорефаниться, Сэм!
— Ээ, взаимно.
— А мы уже видели привидение, — похвастался Дин.
— Ух ты! И ведь только-только прибыли. Потрясно. Кто это был?
Дин быстро рассказал про встречу с капитаном Нейлором.
— Очуметь, чувак. Слушай, у нас тут не только трое окочурились — еще и знаменитость появилась. Папаша Хемингуэй вышел на тропу войны.
Сэм вытаращил глаза:
— Эрнест Хемингуэй?
— Он самый, братишка. Папаша распугал всех китикэтов и парочку turistas впридачу. Никто не скопытился, но синяков перепало немало.
— Надо это дело проверить, — проговорил Дин.
— Легко, — откликнулся Яфет. — Там открыто.
— Шутите? — возмутился Сэм. — После того, как пострадали люди?
Яфет пожал плечами:
— Не смотри на меня так. Я просто здесь живу.
— Надо идти прямо сейчас, пока не пострадало больше людей.
— Ага, — согласился Дин. — А что там с девушкой, которой горло перерезали?
— Я ее видел. Она не покупала стихи, но хоть вежливая была. Видел, как заходила в бар, а как выходила, не видел. Мож, с другой стороны вышла. Ее нашли на Фронт. Сера в ране и всё такое, как положено. Ничего больше не слыхал, но после этого страшилки в разнос пошли.
Сэм со свистом выдохнул сквозь зубы:
— Сходится. Страшное колдунство, как ты и сказал, Дин. А с человеческой жертвой заклятие стало достаточно сильным, чтобы натворить дел.
— Секундочку, — Дин будто что-то вспомнил. — Ты ж сказал, что весь шабаш завертелся еще с полгода назад.
— Да, но не такой уж глобальный шабаш. Просто их больше стало. А после той чувихи всё и завертелось. Совершенно неприкольно.
— Значит, две волны уже прошли, — проговорил Сэм. — Боюсь представить, какой будет третья.
— Ладно, давай по коням и навестим мертвого писателя, — Дин достал из кармана десятидолларовую купюру и бросил в чашку.
— Спасибо, мужик! Можешь взять десять стихов!
— Спасибо, обойдусь, — отказался Дин.
А Сэм все-таки не обошел вниманием пробковый щит:
— Если не возражаете, я одно возьму.
Дин возвел глаза к небу:
— Ты такой зануда.
— Ясен перец, парень, — не поддержал его Яфет. — Бери любое.
Младший Винчестер окинул листочки взглядом и снова повернулся к Яфету:
— Какой посоветуете?
Поэт отковырнул красную кнопку в левом углу щита и снял листочек:
— Называется «Ода Воде из Бульбулятора[26]». Думаю, оно каждому придется по душе, понимаешь?
При виде выражения братового лица Дин с трудом сдержал смех.
— О нет, боюсь, мне не понравится, — Сэм еще раз оглядел щит и указал в центр. — А вот это?
— Это моё последнее — «Сонет Солнцу Заходящему». Практически игра слов, сечешь?
Сэм улыбнулся и, взяв стихотворение, протянул Яфету доллар.
— Не нужно, чувак. Твой брат уже заплатил.
— Да ладно. Человек искусства должен получать деньги за свой талант.
Дин потер лоб, найдя ситуацию и забавной, и печальной:
— Пересечемся, Яфет. Мы остановились в «Нейлор-Хаус», так что дай знать Ники и Бодж, если что-то еще узнаешь.
— Заметано, чувак. Буду бдить, ладушки?
— Ясен перец, — широко улыбнулся Сэм.
Глава 7
Они приближались к Малому Белому дому, и Хорхе улыбался, поглядывая на восторженное лицо Рейналдо. Брат ненавидел тропики. Он шутил, что, переехав из Пуэрто-Рико в Нью-Йорк, потерял по пути терпимость к влажности. В итоге было чертовки трудно вытянуть Рейналдо в Ки-Уэст, где Хорхе жил со своим бойфрендом Сайласом. Они несколько раз приезжали в Нью-Йорк на Рождество (до первой поездки Сайлас, уроженец Флориды, никогда в жизни не видел снега), но Рейналдо только извинялся и не спешил с ответным визитом.
Всё изменилось, когда Пабло, сын Рейналдо и — по всеобщему мнению — единственный положительный момент женитьбы, начал проходить в школе американских президентов. Со страстью, характерной только для восьмилеток, он с головой окунулся в океан информации, желая знать про них всё-всё: как президентов выбирали, что они делали во время правления и так далее. Рейналдо пришлось перерыть горы литературы, чтобы удовлетворить любопытство сына. Правда, Пабло довольно быстро остыл и переключился на другие увлечения, зато Рейналдо продолжил изучать президентов и поехал на этой почве еще похлеще своего отпрыска. Вот так он и оказался в Ки-Уэсте. Рейналдо согласился как-нибудь перетерпеть жару и влажность, но с единственным условием: если Хорхе и Сайлас отведут его в Малый Белый дом. Он подождал, пока после Нового года не спадут цены на билеты (из-за алиментов и низкооплачиваемой работы приходилось экономить, где только можно), и прилетел в Ки-Уэст.
И вот они стояли у входа в Малый Белый дом, и Рейналдо выглядел так, будто Иисус сошел на землю и лично сообщил, что комната в Раю ему обеспечена. Заплатив за вход, они присоединились к группе — совсем маленькой, надо сказать: их трое плюс женщина и мальчик с таким же цветом кожи, должно быть, мать и сын. Экскурсию вела бойкая юная блондинка по имени Лори, вещавшая о истории здания высоким пронзительным голосом:
