Нэнси Холдер - Антология «Дракула»
— Выбор за вами, — сказал он. — Есть много выходов. Но помните, что настоящее зло — это отказ от того, в чем нуждаешься. Делайте что должны.
Дверь открылась и мягко закрылась. Рен, прищурившись, посмотрел на подсыхающие порезы у себя на запястьях. Власть нанести вред, власть исцелить. Он сидел, скрестив руки на груди, и тихонько раскачивался. «Папа. Мама». Он выпил еще водки и заплакал. Рен плакал, пока не заболело горло и не защипало глаза. Когда опустилась ночь, он все еще плакал. Но к бритвенному лезвию так и не прикоснулся.
Как бы из дали падают листы,Отмахиваясь жестом отрицанья,Как будто сад небесный увядает[16].
БРАЙАН СТЭБЛФОРД
Контроль качества
До 1988 года Брайан Стэблфорд преподавал социологию в Редингском университете. С 1989 по 1995 год он зарабатывал исключительно писательским трудом, а сейчас читает в университете Западной Англии курсы лекций «Развитие науки в культурном контексте».
Стэблфорд опубликовал более сорока повестей в жанре научной фантастики и фэнтези, в том числе «Империя страха» («The Empire of Fear»), «Лондонские оборотни» («The Werewolves of London»), «Ангел боли» («The Angel of Pain»), «Молодая кровь» («Young Blood»), «Кровь змеи» («Serpent's Blood»), «Пламя саламандры» («Salamander's Fire»), «Колыбель химеры» («Chimera's Cradle»), «Голод и восторги вампиров» («The Hunger and Ecstasy of Vampires») с продолжением — «Черная кровь мертвецов» («Black Blood of the Dead»).
Он много занимался историей фантастической литературы и был ведущим автором получившей премию «Энциклопедии научной фантастики» под редакцией Джона Клюта и Питера Николса. Кроме того, публиковал статьи в «Энциклопедии фэнтези» Клюта и Джона Гранта, издал несколько антологий и выполнил множество переводов произведений в стиле французского и английского декаданса конца XIX века.
Видя, что происходит с миром, Дракула создает план выведения своей расы на передний край истории.
Брюер почти год не заходил в «Козел и компас». Он теперь редко бывал в подобных заведениях, встречаясь с распространителями на нейтральной территории. Законный бизнес процветал, поэтому не стоило часто показываться в местах, популярных среди толкачей, сутенеров и прочего отребья. Хотя сейчас крупных шишек не было видно: слишком рано.
Простак Саймон сидел, привалившись к стойке, и вы глядел не толще и не успешнее, чем прежде, но и не производил впечатление умирающего с голоду. Брюер до сих пор мысленно называл Саймона мальчишкой, хотя тому уже перевалило за двадцать. Он явно на кого-то работал — если не на Брюера, значит, на кого-то другого.
— Привет, Саймон! — начал Брюер, взяв парня за локоть и отводя от стойки к кабинке в углу. — Давно не виделись, а?
Пока Саймон придумывал, что бы ответить, он вернулся к бару и заказал два пива.
Когда он с кружками вернулся к кабинке и поставил их перед Саймоном, у того хватило совести сделать виноватое лицо, но испуганным он не выглядел. Брюер так и не овладел тонким искусством запугивать своих толкачей, предпочитая образ человека, действующего столь же мягко и чисто, как его товар. Ему случалось пожалеть о своей мягкости. Всегда был шанс, что какой-нибудь недозапуганный идиот сдаст его полиции, если на него нажмут покрепче.
— Все в порядке, — сказал он, не выходя из роли. — Никаких угроз. Я просто хотел бы услышать объяснение. Это самое малое, что ты мне должен.
— Объяснение чего? — спросил Саймон, прекрасно понимавший, о чем речь.
— Объяснение, почему ты в последнее время не заходил за товаром. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в твое перевоспитание. Значит, ты нашел другого поставщика. Ты не обязан мне говорить, кто это, но я должен знать, что ты сбываешь. Думаю, качество моего товара превзойти непросто. Если мои рецепты устарели, мне надо подтянуться. Дело, конечно, не в деньгах, а в гордости профессионала.
— Да он не лучше, — пробормотал юнец. — Ничего такого. Просто другой. Новый.
— Ты хочешь сказать, что пал жертвой моды? На улице появился товар новой марки, и ты перешел на него, чтоб дружки не сочли тебя старомодным? — Тон Брюера говорил о том, что он не верит в подобное развитие событий, хотя и знает, что, скорее всего, было именно так.
— Да нет, — неловко оправдывался Саймон. — Просто… люди бывают очень убедительными.
— Тебе пригрозили сломать ногу, если ты не выбросишь мой товар и не станешь продавать их?
— Не совсем, — промямлил Саймон, не решаясь соврать что-нибудь поправдоподобнее. Его было слишком легко убедить в чем угодно, если найти правильный подход.
— Все в порядке, — сказал Брюер, надеясь, что это звучит не слишком искренне. — Этого следовало ожидать. Технология как пружина, уже не говоря о деньгах, вложенных в нейролошческие исследования. Я — всего лишь человек и не надеюсь в одиночку совершить революцию в психотропных средствах. На рынке для всех хватит места, можно обойтись и без конфликтов. Как-никак на дворе тысяча девятьсот девяносто девятый год, и мы не первобытные толкачи крэка, верно? Я просто должен знать, что происходит. Почему бы тебе не торговать заодно и моей продукцией?
Саймон неловко пожал плечами. Он явно знал причину.
Брюер задумался, не слишком ли оптимистично допустить, что новые конкуренты похожи на него: цивилизованные люди с учеными степенями, хорошо оборудованными лабораториями и серьезным интересом к новой фазе эволюции человека. Или в игру вернулись старики, торговавшие прежними зельями? Если так, страшно подумать, на каком уровне у них контроль качества. Он уставился через плечо Саймона, соображая, насколько серьезные неприятности впереди.
Его блуждающий взгляд внезапно задержался и остановился на стройной фигурке, выбирающейся из будки на другой стороне зала. Он обратил бы на нее внимание, даже если бы не узнал лица, прячущегося за дымчатыми очками. Сообразив, кто перед ним, Брюер совсем опешил.
Саймон, обернувшийся посмотреть, на что так уставился собеседник, поспешно отвернулся, словно опасался заглядеться на столь ослепительный профиль.
— Она часто здесь бывает? — спросил Брюер.
— Захаживает. Кое-кто из работающих девочек до сих пор числится у нее в подружках. Говорят, ее старику это не по вкусу, но днем он за ней не следит.
— Должно быть, хладнокровный тип. — Брюер прикрыл усмешкой укол неожиданной ревности. Он около года снабжал Дженни таблетками счастья в обмен на секс, но она пользовала еще много всякого и вечно была под кайфом. Он бросил ее, когда она скатилась слишком низко, чтобы оставаться особенной. Его опыт говорил, что тот, кто начал скатываться с этого холма, обратно уже не поднимется. Но сейчас Дженни выглядела особо особенной — куда лучше, чем раньше. Верилось в это с трудом, учитывая, что она была не моложе Саймона и сладостные годы невинности остались далеко позади.
— Такой хладнокровный, что жуть берет, — сказал Саймон. — Хотите подойти поздороваться?
Не то чтобы он всерьез рассчитывал так легко отделаться, но в его голосе явственно прозвучала нотка надежды, вызванной, разумеется, пристальным взглядом Брюера. Он бы и не отделался так легко, если бы в эту самую минуту девушка не направилась к выходу, помахав на прощание подружке, смотревшей ей вслед с неприкрытой завистью, но без вполне естественной ненависти.
Брюер не удостоил Саймона нового взгляда, хотя и проворчал: «Я вернусь», по-шварценеггеровски растягивая слова. Почти нетронутое пиво он оставил на столе.
Он легко догнал Дженни — она не спешила.
— Могу подвезти, — сказал Брюер, поравнявшись с ней.
Кажется, она неподдельно удивилась, увидев его. Может быть, заболтавшись, не заметила, как он вошел в паб, и не взглянула в его сторону, выходя. Остановившись, она взглянула ему в глаза. Ее глаза скрывались за темными очками, но ему представилось, что они голубые и ясные, такие же сияющие, как ее кожа.
— Не знаю, Брю, — легко отозвалась она. — Тебе куда?
— Куда хочешь, — сказал он. — У меня свободный день.
— В лаборатории ничего не варится? — В ее голосе была легкая подначка, но ни малейшего следа обиды, окрасившей окончание их связи.
— Днем мы теперь занимаемся только законными реакциями, — объяснил он. — И полночи тоже, как правило. Трудно выбрать время для забав. Последняя государственная лаборатория закроется в апреле — не оправдывает расходов. Частные предприниматели вроде меня теперь изготавливают все лекарственные препараты и экспертизу на безопасность тоже проводят. Мы никогда еще не были так загружены.
— Лекарства? Ты так это называешь?
Это было едва завуалированное оскорбление. Он всегда изготавливал продукт максимальной чистоты и безопасности, потому что предпочитал, чтобы все его клиенты оставались здоровы и счастливы, конечно.
