Инцел на службе демоницы 3: В аду любят погорячее - Мэри Блум
Выдвинув стул, Сэл неторопливо сел.
— Шеф сегодня, кстати, здесь. Ты в курсе? Парком твоим любуется…
Бутылка дрогнула в руках хозяина, и несколько ярко-красных капель упали на стол.
— Чертовы амфоры! — пробурчал Бахус. — Тысячи лет одно и то же. Все думаю поменять упаковку…
— Если бы поменял, — заметил Сэл, — я бы это продал.
Ничего не ответив, Бахус подвинул наполненный кубок к нему.
— Ну за знакомство! — и, вскинув свой высоко в воздух, осушил до дна.
Сэл неспешно поднес кубок к губам. Надо же, как я поднялся: у меня два собутыльника — древний бог и падший ангел… Помедлив, я осторожно сделал глоток из позолоченных стенок — всего одну каплю. Рот мгновенно затянуло приторной сладостью и острой горечью, вязко обволакивая каждый нерв — так сильно, будто вино шло прямиком в мозг. Ноги предательски подогнулись, и я плюхнулся на стул. Сэл рядом усмехнулся.
— Вот почему все так быстро пьянеют, — пробормотал я, вспоминая, в каком состоянии уехала из парка Лера.
— Не, вино там разбавленное, — отозвался Бахус, расслабленно опускаясь на стул. — Специально, чтобы парк мне не разнесли.
— А я думал для экономии, — заметил Сэл, небрежно вертя позолоченную ножку в руке.
— Ну и это тоже, — кивнул Бахус. — Так, еще по одной!
Снова потянувшись к амфоре, он доверху наполнил себе, долил ровно одну каплю выпитого мне, будто кубкам нельзя было оставаться хоть чуточку не наполненными, и нахмурился, уставившись в кубок Сэла.
— Ты ж пил…
— Возможно, — улыбнулся Сэл.
Теперь и я гипнотизировал глазами абсолютно полный кубок перед ним, из которого не исчезло ни капли.
— Приколы твои вечные, — проворчал Бахус, со звоном опуская амфору обратно на стол, — терпеть их не могу! Вроде пьешь в компании, а такое чувство, что один надираюсь, — он залпом осушил еще один кубок и повернулся ко мне. — Да ты пей, пей, не стесняйся… Перепьешь меня, подарок сделаю…
Я чуть не хмыкнул в голос. Ага, перепить бога алкоголя — как просто! И что он мне подарит? Новую печень?
— Я люблю развлекаться, — болтал Бахус, наполняя себе еще один кубок. — И людей люблю. Люди нужны, чтобы развлекаться… Вот для вас для всех, — немного заплетаясь языком, произнес он, — они игрушки. А для меня нет, для меня не игрушки…
— Для тебя собутыльники, — с иронией подхватил Сэл.
— И что в этом плохого? — Бахус крутанул вино в руке. — Вот был у меня друг, Петрович. Он тоже не мог меня перепить, но каждый раз принимал вызов и пил так, будто бы мог! Вот это был человек!
Судя по прошедшему времени, этот Петрович перепить его так и не смог.
Усмехнувшись, Сэл прижал позолоченную стенку к губам и на этот раз немного отпил — очень неспешно, распробывая вкус, как сомелье.
— Ну так вот, — заговорил он, смакуя слова, как и вино, — возвращаясь к главному… Шеф сказал…
— Он твой шеф, не мой! — поморщившись, перебил Бахус.
Его кубок с грохотом опустился на стол.
— А меня он бесит! Я вообще отсюда не выйду, пока он здесь!
— Бесит или боишься? — прищурился Сэл.
— Ты хочешь со мной пить или нет? — проворчал Бахус. — Или мне только с мальчиком?
Подхватив кубок, он немного сердито взболтал вино в руке.
— Влез тут шеф твой, весь парк мне испоганил… — он с досадой сделал глоток и скривился, словно горечь вдруг перевесила сладость. — Сказал “раз ты с ними, будешь и с нами”… - он залил еще вина в себя. — И деревья эти мерзкие повсюду… Настоял, чтобы все засадили этими лохами. Сказал, сожжет все, если их тут не будет. Мало того что деревья дерьмовые, так еще и таблички заставил повесить! — кубок вновь взлетел к губам. — Смотрю на них и нажраться хочется!
— Да этого тебе всегда хочется, — Сэл неторопливо сделал глоток.
Чувствуя в этом разговоре себя немного лишним, я откинулся на стуле, любуясь нимфами, чьи роскошные обнаженные груди шлепали по воде совсем не далеко — лучшего саундтрека застолью и не придумать.
— Давят с двух сторон, — Бахус наконец оторвался от кубка, — даже слоган выбрать не дают! Классный ведь был: “кончают даже ангелы”… Не дали, сказали неуважение. Но они ж реально здесь кончают!
Он снова потянулся за амфорой, однако в глиняных стенках уже не осталось ни капли. С недовольством отодвинув ее, Бахус подхватил новую.
— И вообще, почему я вообще должен выбирать: ад или рай? — пробка с шумом выскочила. — Мне, между прочим, обе стороны не нравятся…
— Ну в рай, — насмешливо заметил Сэл, — насколько я знаю, тебя и не звали…
— Зато звали в ад! — буркнул Бахус, наполняя очередной кубок. — Хотели меня демоном чревоугодия сделать, невоздержности, но я отказался. Будто в этом есть что-то плохое…
Откинув голову, видимо, чтобы побольше входило, он влил в себя новую порцию вина. Опустевший кубок со звоном опустился на стол, а уже изрядно покрасневший Бахус тяжело откинулся на стуле.
— Хотел стать Демоном Веселья, но мне отказали. Мол, нет такой вакансии. Еще бы! — пьяно махнул он. — Была бы, все захотели бы себе. Так что остался так. Живу как хочу, думаю что хочу…
— И работаешь на обе стороны, — Сэл хмыкнул в позолоченные стенки.
— А ты как будто не работаешь, — ворча, Бахус вновь потянулся за амфорой. — Тем более какие проблемы! Уже лет семьдесят как перемирие. После того фейерверка. Мне вовек такой не устроить…
Вино шумно застучало по стенкам кубка.
— Зря ее выпустили. Опять хотите такой БУ-У-УМ!..
Словно вторя, амфора с грохотом опустилась на стол. На миг резвящиеся нимфы замерли и все разом немного нервно покосились на него, а затем продолжили веселье — прямо как аквариумные рыбки, по чьему аквариуму постучали.
— Ты, — Бахус вдруг уперся в меня уже порядком осоловевшими глазами, — связался с самым плохим демоном во всей Вселенной…
— А чем она плоха? — возразил я. — По-моему, она и там, и там, — мой кубок скакнул вверх-вниз, — самая лучшая!
Сэл усмехнулся и сделал еще глоток.
— Лучшая… — проворчал Бахус. — Я вот люблю вино, — он размашисто взболтал кубок, и тонкая красная струйка побежала прямо по его руке, как из пореза. — Оно похоже на кровь, но оно другое. А они все больше любят кровь…
Он небрежно смахнул капли с кожи.
— Я облегчаю страдания физически, а он, — кубок качнулся в сторону Сэла, — ментально, а хозяйка твоя любит кровь, как и остальные… Да, Сэл много сочиняет, но лучше жить сладкими иллюзиями, чем жестокой действительностью! А Беатриче твоя, если хочешь знать мое мнение, та еще
