Царь царей - Дмитрий Александрович Билик
И туристы на площади тусовались. Конечно, не совсем у ратуши, а не доходя до нее, возле памятника регенту Торгильсу Кнутссону, который крепость и основал. В народе, конечно, у него было более прозаичное прозвище — «шведский оккупант». Что называется, ты можешь построить сотню мостов, возвести тысячу домов, но стоит разок провести время с овцой… Короче говоря, местные Кнутссона не особо любили, что не помешало властям поставить памятник.
Сейчас возле него собрались почти все туристы. Хорошо еще, что сезон потихоньку сходил на нет, поэтому здесь оказалось не больше двух десятков человек. Вот именно им и достались все плюшки послания неведомого иномирного создания выборгскому народу. Потому что помимо чужан возле ратуши оказалась и нечисть.
Собственно, ничего удивительного. Это по началу кажется, что «братья наши меньшие» встречаются редко. На самом деле нечисть есть, она здесь буквально повсюду. Просто большая часть очень усиленно прячется. Разве что некоторые, как те же черти, ходили к своим чертовским психологам и принимали себя такими, как есть.
Именно они и составляли большую часть нечисти. И вели себя рогатые в высшей степени нагло. Нет, они и обычно любили напакостить людям. Вот только часто выбирали себе в жертвы подвыпивших или одиноких прохожих, что гуляли в позднее время суток. А теперь ватага городских чертей, улюлюкая и хохоча, окружила трех чужан и толкала, не выпуская их наружу. Люди падали, вставали, снова оказывались на брусчатке, а черти все смеялись. Вот только смех был какой-то… сумасшедший. Словно нечисть находилась под какими-то запрещенными веществами.
У стен ратуши металась земляная кошка. Вот уж совсем редкий зверь, я о ней лишь в книжке Спешницы читал. С виду, самое обычное животное, вот только если присмотреться, то видно, как странно она двигается. Да и состоит словно из комьев глины. Старое заклятие на крови, в ходе которого в жертву приносится живая кошка. Облегченная версия того же копши. Получается, не вполне нечисть — нежить.
Но, судя по всему, здесь спрятанное было совсем несерьезным. Скорее всего, какой-то ивашка на начальных рубцах решил схоронить в ратуше что-то «очень важное». Шерстяные рейтузы или шелковые чулки. Не знаю, что там раньше было в моде?
Земляная кошка, которая вообще не должна показываться снаружи, сейчас металась вдоль стены. Она явно желала расцарапать кому-нибудь лицо, но не могла отойти далеко от клада. Мне даже почти стало ее жалко.
Следующие два персонажа были полной противоположностью друг друга, как по духу, так и по содержанию. На площади оказались жиртрест и жердяй. Что интересно, последних было очень мало, но именно эту нечисть я видел уже второй раз. Первый случился, когда мы с Ткачом въехали в Питер.
Самая мякотка, что название было, можно сказать, обманчивым. Потому что надо учитывать, что жердяй назывался так от слова «жердь», а никак не «жир». И оказался высоким, почти в три метра, болезненно худым, и смотреть на него было физически больно. Наш ответ импортному Слэндермену. Или, кто знает, может именно жердяй и породил начало современного ужастика.
Вообще, это была единственная нечисть, назначение которой я не понимал. Ну, то есть черти пакостили, дивьи люди занимались растениями, белая чудь производила артефакты, домовой шустрил по хозяйству. У всех было свое четкое предназначение. Даже русалки, несмотря на кажущуюся красоту, хотели «найти себе жениха». Иными словами, утопить какого-нибудь мужичка.
Чего от жизни хотел жердяй — непонятно. Все, что я нашел о нем в записях рубежников до Спешницы, что бедняга ходит, заглядывает в окна и тяжело вздыхает. Единственное, что было ясно — жердяями становились неприкаянные души. Правда, последняя формулировка меня тоже несколько смущала.
Сейчас нечисть была занята вполне четким действом, а именно собрала вокруг себя пятерых чужан и «пила» их хист. Судя по тому, что несчастные не шевелились, они были близки к полуобморочному состоянию.
Жиртрест напротив, являлся существом домашним. И славился тем, что объедал своих хозяев. Он вроде как являлся паразитом, но паразитом сравнительно безобидным. Ну, подумаешь, исчезнет у тебя из подпола лишний шмат мяса, жалко, что ли? Вместе с тем жиртрест не позволял другой нечисти заводиться дома. В этом плане он был не так открыт миру, как мой Гриша.
Ну, и выглядел, понятное дело, жиртрест соответствующе. Тут уж, извините, повышенный калораж и отсутствие двигательной активности никогда до добра не доводили. Свисающие каскадом бока, огромное в растяжках пузо, распухшие венозные ноги. Еще почему-то эта нечисть считала излишним носить одежду. Ну, или не могла ничего подобрать себе по своему размеру.
Если на жердяя было больно смотреть, и появлялось опасение, как бы несчастный ненароком не развалился, то на жиртреста просто неприятно. Сейчас последний с невероятной для своего телосложения прытью бегал по площади и до крови кусал людей, которые подворачивались под его крепкие зубы.
И вишенкой на торте на этом празднике жизни оказался Рехон-Роман. Кощей стоял в стороне, и те самые нити, которые оказались хистами как нечисти, так и чужан, медленно тянулись к рубежнику. У меня даже появилось примерное понимание, как именно работает его промысел. Но это все потом, главное сейчас — навести тут хоть какой-то порядок. Видимо, я единственный, кому совсем не плевать на чужан.
Я благоразумно решил, что даже если жиртрест бешеный, то потом мы сделаем всем все необходимые уколы. Но укусы не так страшны, как жердяй, который собирался «опустошить» чужан. Иными словами — убить.
Поэтому я быстро нарисовал перед ним форму Мыследвижения и вложил в нее хист. Телекинез жердяю явно не понравился. Эта длинная оглобля пролетела с десяток метров, чуть-чуть не добравшись до стены ратуши. И тут же угодила в «объятия» земляной кошки. Несчастная так давно желала до кого-то добраться, что расценила нового знакомого как подарок судьбы. И сразу же впилась в него острыми когтями.
Ну и славно, пусть пока разбираются. Я же вернулся к своим баранам и с силой приложил жиртреста, несколько раз ударив головой о мостовую. Следом досталось и чертям. Этих я просто утопил в патоке, так что они довольно скоро застыли.
Чужане, которые на удивление с ума не сошли, стали разбегаться. Одни с громкими криками и бешеными глазами, другие молчаливо, прижимая окровавленные конечности. Одну из жертв жердяя, женщину преклонных лет, пришлось тащить молодому мужчине. Но в целом я мог
