Никто не услышит твой зов - Дарья Демидова
— Хочу сказать, что с такими людьми, установки надо тщательнее продумывать, — учительским тоном ответил Богданов. — В общем, на квартире Горелова мы и встретились. Правда, Горелов в этот момент пытался прикончить Шилова, так что мы подоспели вовремя. Короче, пришлось для полноты картины трясти Шилова, но тот был не против. Пока суд да дело, память ему не терли. А потом Константинов заявил, что и вовсе не собирается лишать Седьмой отдел таких полезных связей. Совет дал добро, и Шилов остался в курсе того, что в городе живут тысячи демонов.
— Какие же мы демоны? — усмехнулся Иван.
— Самые настоящие, — улыбнулся в ответ Богданов, и на миг его глаза застила красная пелена.
— Ладно, Григорий. С тобой хорошо, но дел по горло. Ищейка будет вытрясать из меня инфу, душу, нервные клетки. А они даже у демонов медленно восстанавливаются.
— Угу, прибедняйся дальше. Верю.
Ивану Богданов конечно же не верил. Как и многие. К нему вообще в отделе относились неоднозначно и совершенно не понимали, как Голицын и Калинин его терпят. Сам Воронов тоже этого не понимал, но был чертовки доволен тем, что друзья его не бросают, а Константинов считает перспективным шутом. Последнее было немного обидно, но Иван надеялся, что начальство под шутом подразумевает что-то более лестное.
Он вышел из кабинета и направился вниз по лестнице на первый этаж. Толкнул тяжелую створку входной двери и оказался на улице. Настроение тут же упало. Если внутри здание совсем недавно отремонтировали, сделав из гадюшника конфетку, то двор, гаражи и прочие постройки на территории отдела решили не трогать. Дело было не в деньгах. Финансирование Марк им обеспечил. Просто Константинов решил, что облупившаяся краска на фасаде и ямы на асфальте могут послужить неплохим прикрытием еще пару лет. Все-таки будет странно, если чахлое охранное предприятие, а по документам Седьмой отдел являлся таковым, внезапно разбогатело. Лишнее внимание им было ни к чему.
Иван сел в свой Ниссан, забил в навигатор адрес Горелова, и уже через пару минут выехал с территории производственной базы, где арендовал помещения Седьмой отдел.
Первая неделя сентября подходила к концу. Ярко светило солнце. Лето никак не хотело уступать свои права промозглой осени, чему горожане были несказанно рады.
Иван нацепил солнцезащитные очки и улыбнулся. Водить он любил, хотя акудзинам это зачастую было ни к чему. Они могли спокойно перемещаться в пространстве, но не всегда получалось. Например, они могли переместиться в помещение, если раньше видели его хотя бы на фото, или к человеку, потому что они не имели ментальной защиты от акудзин. Но вот перемещаться к своим собратьям не получалось. Так уж были устроены сущности — своих нельзя ни почувствовать, ни считать эмоции, ни переместиться, если собрат специально не открылся для тебя.
Вот и сейчас пришлось ехать к Горелову домой. Можно было, конечно, позвонить и пригласить на встречу, но Ворон решил, что в этом случае лучше заявиться неожиданно. Вдруг Кирилл прав, и Горелов принялся за старое, но придумал более изощренный способ убийства? Вообще, в отделе привыкли доверять чуйке Калинина. Он выдвигал такие гипотезы, которые иной раз казались невозможными, но каждый раз попадал в точку.
Так в прошлом году Калинин все размышлял о девушке, которая выделялась среди жертв Озерковского маньяка. В итоге девушку нашли в логове Щербакова живой, но напрочь лишенной разума бесконечными пытками. Повезло, что Прохорова сама лично занялась ей, и спустя полгода бедняга смогла вернуться к нормальной жизни, совершенно позабыв о том, что с ней случилось. Все-таки ментальное воздействие на людей несет в себе не только разрушение, но и пользу. Алевтина не смогла бы жить нормально, если бы помнила все то, что с ней сотворил ублюдок.
А после этого дела, на котором они втроем познакомились и подружились, пошли скучные трудовые будни. Настолько скучные, что Демон решил-таки работать на пол ставки — вел лекции у заочников в институте, при этом находясь в Седьмом отделе. В Ильке, как в народе называли Институт литературы и искусства, шел эксперимент по дистанционному обучению, что Марку было на руку.
Они продолжали шерстить криминальные сводки людишек, проверять те преступления, что могли совершить акудзины, писать сухие отчеты и слушать крики Константинова. Если бы не те нововведения по части образования сотрудников, Иван бы серьезно задумался над тем, чтобы сменить работу. Но уроки экстремального вождения, единоборств и стрельбы настолько ему понравились, что он быстро забыл о своих намерениях.
За размышлениями и не заметил, как добрался до пункта назначения. Улица Верещагина находилась в одном из старых районов города, где квартиры активно скупали богачи, бомонд, элитные малолетки, чтобы быть поближе к тусовочным местам.
Здесь узкие улочки были застроены старыми пятиэтажками вперемешку с крепкими сталинками. Маленькие дворики тонули в зелени. На них едва умещались детские площадки. С парковками была беда, впрочем, как и везде.
Горелов жил в сталинке, обнесенной забором. Проезд для машин был перекрыт шлагбаумом, благо рядом отыскалось местечко, где Иван припарковал машину, а затем пешком прошел во двор.
Дом построили буквой «П». Горелов жил в центральной части на пятом этаже. Сегодня Ивану везло — женщина, выходящая из нужного подъезда, придержала ему дверь. В подъезде пахло старостью и пылью. Так пахнут только старые подъезды, по-особенному, будто попал в прошлое, и сейчас по лестнице спустятся пионеры, спешащие в школу. Ворон замер на секунду, вспомнив дом, в котором жил в детстве, и улыбнулся накрывшей с головой ностальгии.
Он решил не ждать лифт и быстро добрался до пятого. Дверь в квартиру Горелова была обита красным дермантином, звонка не было. Вряд ли он тут требовался. Кто сунется по доброй воле к маньяку-акудзину?
Иван дернул ручку. Дверь оказалась не заперта, как он и предполагал. Он зашел в темную прихожую, и замер
