Я-Ведьма! - Дмитрий Витальевич Шелег
«Чего же тогда на меня ругалась⁈» — с недоумением подумала я, но всё же кивнула, от сосущего ощущения в животе вновь закружилась голова.
Женщина появилась почти сразу и вынесла мне порцию непонятной подсохшей коричневой каши, одно яйцо и два ломтика свежего хлеба.
— А чашка твоя где? Ложка? — спросила она, поставив всё на ближайший стол.
— Нету — опустила глаза я, ощущая очередной приступ неловкости, но быстро взяла себя в руки — Может, у вас что-нибудь найдётся? Я верну после выписки. Честно.
— Знаем мы таких честных — проворчала женщина, но всё же сходила к себе и принесла железную чашку без ручки и алюминиевую ложку.
— Спасибо вам большое — как можно более искренне сказала я и дрогнувшим голосом вновь добавила — Спасибо.
Первый раз в жизни я находилась в настолько затруднительной ситуации. У меня не было элементарных базовых вещей и даже возможности обратиться к кому-нибудь из близких за помощью. Ни к увиденной в воспоминаниях бабке, ни к её сынку доверия не было, как, впрочем, и к ублюдку Артуру. Странное и необычное чувство зависимости от милости чужого человека мне очень не понравилось но, к сожалению, пока я не могла ничего изменить. Приходилось приспосабливаться и переступать через свою гордость.
— Ешь уже! — отмахнулась женщина и повелительно добавила — Потом, как закончишь, принесёшь мне тарелки с дальнего стола. Поняла?
— Да — кивнула я и тут же набросилась на еду.
Каша оказалась незнакомой, очень странной на вкус и явно сваренной на воде. Только вот выбирать не приходилось, и я смолотила её в мгновение ока.
— Первый раз вижу, чтобы сечку так быстро ели — прокомментировала увиденное женщина, а затем, пока я чистила вареное яйцо, принесла ещё одну порцию каши и хохотнула — Тётя Клава сегодня добрая.
— Спасибо большое — обрадовалась я и расправилась с новой тарелкой так же быстро, как и с предыдущей. Затем пришла очередь яйца и разбавленного едва сладкого чая с двумя кусочками свежего хлеба.
Оставив закреплённые за собой приборы на столе, я отнесла свои тарелки женщине.
— Когда придешь на следующий приём пищи, то заноси пустую тару через другую дверь, которая на коридоре. Увидишь, как делают остальные — сказала она мне.
Я кивнула, а затем подошла к дальнему столу, за которым недавно сидели девочки-подростки. Конечно же, убираться за ними мне совершенно не хотелось. С куда большим удовольствием я бы закинула эти тарелки с размазанной кашей им за шиворот. Однако меня об этом попросила местная работница, которая несмотря на крик и внушительный вид, отнеслась к избитой девушке по-человечески. И чашку с ложкой дала, и лишней порции не пожалела, которая была очень даже кстати.
Осмотревшись, не видит ли никто, я взяла в руку чьё-то нетронутое яйцо, затем смела скорлупки, лежащие прямо на столе в одну из тарелок и отнесла всё это на раздачу, при этом успев закинуть добычу в уже свою металлическую кружку.
— Спасибо вам большое. Я обязательно всё верну — ещё раз поблагодарила я за её приборы.
«И за то, что сказала убрать на столе, позволив мне раздобыть ещё одно вареное яйцо — подумала я — белок моему ослабленному организму лишним точно не будет».
— Иди уже, поправляйся — отмахнулась она, а я, взяв новое имущество, направилась в палату.
— Эй! Чучело! — в холле у окна меня уже ждала знакомая троица симпатичных девушек, с уродующими их лица подленькими ухмылочками — Так ты, оказывается, уборщица? Может, тогда у нас в палате уберёшь?
От сказанного они сложились в приступе хохота, искоса продолжая следить за моей реакцией.
Я, конечно, человек не конфликтный. Считаю, что лучший способ избежать проблем — промолчать, что мне с этими девицами детей не крестить, поэтому и обращать внимание на их слова не стоит. Однако моя психика за сегодня выдержала столько сокрушительных ударов, что я всё же не справилась с эмоциями и дождавшись, когда противный смех утихнет, ответила.
— За свиньями — не убираю.
Улыбки с лиц девчонок пропали как по волшебству.
— Что ты сказала? — нахмурилась самая рослая из них и, сжав кулаки, с угрозой добавила — Мне показалось? Или ты, уродина, назвала нас свиньями?
«Ну вот кто меня за язык тянул — тут же пожалела я о том, что не сдержалась и конфликт перешёл на новую стадию — Пусть бы и дальше поливали меня грязью, главное, чтобы руки не распускали! Это же глупые малолетки, которым нечем заняться! Которые со скуки решили развлечься, считая меня идеальным объектом для своих плоских шуток».
— Она тебя игнорирует — подначивая подружку, сказала одна из тройки — Не считает достойной для разговора.
— Чего молчишь? — ещё больше разозлившись спросила рослая и пошла на меня.
Предчувствуя очередную порцию возможных тумаков моё тело, не отошедшее от вчерашнего избиения, испуганно сжалось, а затем произошло что-то странное.
Время как будто бы замедлилось. Над идущей в мою сторону девушкой появилась какая-то необычная, едва заметная дымка, всё больше увеличивающаяся с каждым мгновением, которая словно бы потянулась в мою сторону. Я машинально отступила и попробовала закрыться от неё, но рука задела странную субстанцию и по моему телу словно прошёлся небольшой поток смывающей боль энергии. Он был крайне мал, но из-за моего ужасного общего состояния казался ощутимым.
«Что это было?» — поражённо замерла я, пытаясь идентифицировать новые ощущения и машинально отметила, как остановилась только что напиравшая на меня малолетка. Она словно на невидимую стену напоролась.
Судя по растерянному лицу, девушка в мгновение ока успокоилась и потеряла всякое желание завершить начатое.
— Эй, Даша⁈ — услышали мы смешок от одной из подруг — Ты её проучишь? Или так и останешься стоять на месте⁈
На лице рослой появилось раздражение и злость, направленные уже не на меня, над ней вновь сформировалась дымка, до которой я, в целях эксперимента, дотронулась мысленно и попробовала притянуть к себе.
К моему удивлению — это получилось. Даша вновь успокоилась и быстро придумала рациональное оправдание своим поступкам.
— Да ну её! Страшно эту безобразную уродину руками трогать. Может у неё лишай какой-то? Или чесотка? Ещё заболею.
— Или сифилис? — предположила третья малолетка и они с презрительными ухмылками обошли меня по большой дуге и двинулись в сторону неврологического отделения.
Я же всё это время продолжала стоять в испуганной позе и пыталась понять.
«Что это вообще было⁈»
Глава 4
Так и не найдя объяснения только что произошедшему событию я, в крайне пришибленном состоянии, отправилась в палату, но у поста была перехвачена молодой, до тридцати лет, медсестрой со строгим лицом.
— Фролова? — спросила она, нахмурив брови.
— Да — кивнула я.
— Почему мимо проходишь и про таблетки не спрашиваешь? Лечиться собираешься вообще? — добавила она недовольно.
— Извините, задумалась — тут же покаялась я, вспомнив, что действительно слышала что-то про них, пост и завтрак — Можно мне получить таблетки?
— Они у тебя на тумбочке, в пластмассовой крышечке. Сама выпьешь? Или мне тебя проконтролировать? — задала она следующий вопрос, заставив меня мысленно поморщиться.
«Что за пассивная агрессия на ровном месте? Интересно эта дама со всеми так разговаривает? Или только мне выпала такая честь?»
Медсестра продолжала смотреть требовательно, поэтому я всё же ответила.
— Сама справлюсь.
Она кивнула и бросила мимолётный нечитаемый взгляд на мои волосы, напоминая, как я сейчас выгляжу и заставляя смутиться.
— Скажите, а мне можно где-нибудь здесь помыться?
Женщина некоторое время помолчала, ещё раз окинула меня внимательным взглядом, а затем достала из полки какой-то маленький ключик.
— Душевая комната сразу за туалетом. Как помоешься, протрешь за собой пол, откроешь окно на проветривание и позовёшь меня — она достала из кармана телефон, посмотрела на экран и добавила — у тебя есть час, потом начнётся обход. Всё понятно⁈
— Да, спасибо — кивнула я довольно и как могла, поспешила в палату за полотенцем.
«Мыться! Ура!»
Хорошее настроение, что не удивительно, обломала мне Верка, о которой я за всеми новыми непонятными событиями уже успела забыть.
— О! Вы только посмотрите! Наша звезда вернулась! — прохрипела она — Даже приоделась!
Как это ни странно, но Верка, полностью соответствовала образу, нарисованному моим подсознанием. Это была короткостриженная неухоженная женщина лет пятидесяти, с болезненно худощавой фигурой, гнилыми и местами отсутствующими зубами, одутловатым землистого цвета лицом и жирной кожей.
«И эта мымра ещё что-то на меня говорит? —
