Про драконов и людей - Михаил Чумалов
Зато Дракоша рос не по дням, а по часам. Через три дня стал головы прямо держать, глазки раскрылись и начали всё вокруг разглядывать. Оказался дракончик любознательным, смышлёным и непоседливым. Вскоре он уже по всему дому ползал, перебирая перепончатыми лапками, и всюду норовил один из своих носов сунуть, а то и все три одновременно.
Месяца не прошло, а Дракоша уже выше Крепса вымахал. Драконьего языка, понятное дело, мудрец наш не знал, да и словаря в библиотеке не нашёл. Пришлось учить Дракошу человеческому. Тот оказался способным учеником. Ещё недавно, казалось, первый раз смог вымолвить по слогам «па-па» и вот уже не только болтает не переставая, но и грамоту освоил, читать начал. А Крепса называет не иначе как папаня.
Читал Дракоша почти беспрерывно. У них, драконов, это дело обычное. Пока одна голова ест или спит, а другая в окошко на птичек любуется, третья книжку читает. Потом меняются. Из-за этого драконы быстро учатся и вырастают хорошо образованными. За пару месяцев Дракоша всю Крепсову библиотеку освоил. Пришлось тому завести абонемент в королевской, чтобы домой для дракончика книжки таскать. Мало-помалу стал Дракоша для Крепса не только воспитанником, но и интересным собеседником.
* * *
И всё бы хорошо было, да срок королевский приближался неумолимо. А золота не только не прибавилось, но и убавилось изрядно. Растить дракона – дело затратное. Последние запасы пришлось потратить Крепсу, чтобы новый дом купить, – в старом Дракоша уже не помещался.
Поселились они в большом старинном доме в безлюдной местности у самых Синих гор. Поговаривали, что жил в нём раньше сам Великий колдун Прумт, пока в Пиндосию не эмигрировал. На двадцать вёрст вокруг ни деревни, ни хутора. Зато гуляй – не хочу, никто не потревожит и в обморок при виде трёхметрового чудища не хлопнется. Полгода уже Дракоше исполнилось, и до сих пор его никто, кроме Крепса, не видел.
Частенько гуляли они по окрестным лугам и приятные беседы вели. И вот в один прекрасный день Дракоша взлетел! А ведь никто его не учил – просто природа своё взяла. Невысоко, конечно, но взлетел! Шёл себе, слегка подпрыгивая, и вдруг рефлекторно крыльями взмахнул – и пролетел сразу саженей тридцать. И даже сам испугался. А Крепс так едва дара речи не лишился, когда огромное тело промелькнуло над его головой, размахивая перепончатыми крыльями.
С этого дня их жизнь изменилась. Целыми днями учился Дракоша летать, а Крепс помогал ему как мог теорией. Выписал себе книжек по баллистике, аэродинамике и пилотированию, вычисления делал, рассчитывал оптимальный режим полёта. Но и без всякой теории Дракоша уже вскоре фигуры высшего пилотажа научился выделывать. Летал он быстро-быстро, почти как истребитель F-15.
Как-то раз собрался Крепс в город – запасы пополнить да порасспросить обывателей, что нового при дворе. А может и Принцессу одним глазком увидеть. Идти далеко предстояло – три дня и три ночи.
– А давай-ка я тебя до города подброшу, – вдруг предложил Дракоша.
– Как это? – опешил Крепс.
– А так. Садись мне на спину – и полетим.
Такая мысль Крепсу и в голову не приходила. А ведь почему бы и не попробовать? Уселся он Дракоше между крыльев, крепко уцепился за среднюю шею – и полетели! Ужас и восторг охватили Крепса одновременно. Лететь было очень страшно. Но как хороша Земля с высоты птичьего, или точнее драконьего, полёта!
Летели высоко, за облаками, чтобы не пугать крестьян. Приземлились за лесом. Крепс свои дела в городе сделал – и в обратный путь. Всё путешествие заняло полдня.
С тех пор они всюду вместе летали. Крепс больше не пугался и мало-помалу научился управлять драконом, как заправский наездник. Приладил что-то типа сбруи, чтобы не свалиться на виражах. И даже сделали они как-то мёртвую петлю.
А чуть раньше ещё одно важное событие произошло: так же неожиданно, как летать, научился Дракоша огнём плеваться. Первый раз это тоже случайно вышло. Шли, разговаривали, и вдруг вылетела маленькая струйка пламени из пасти и едва не сожгла Крепсу волосы. Тут уж подошёл Крепс к делу со всей серьёзностью. Устроил полигон на лугу за домом и за неделю научил Дракошу прицельной стрельбе. Тот с пятидесяти саженей одним плевком куст поджигал, а Крепс тут же с ведром песка караулил, тушил.
* * *
И вот настало, как говорят в армии, время «Ч». В назначенный день оседлал Крепс Дракошу и полетели они ко дворцу. Прилетели затемно, никто их не видел. Дракоша остался на заднем дворе дожидаться, а Крепс отправился на королевский суд. Решил он, что сразу Королю в ноги бросится и во всем признается. Расскажет о Параллельной Вселенной, что золота там видимо-невидимо, и попросит руки Принцессы. И будь что будет.
Вскоре и Крабс приехал, ещё более, чем год назад, важный и холёный. А за ним слуги мешки с золотом тащат.
Тут и Король с Принцессой вошли. Она ещё краше стала, хотя краше уже, казалось, некуда. А лицо печальное. Видно, замуж-то ей не особо хочется. Тем более по принуждению. Крепс, как её увидел, снова онемел. Стоит столбом. Надо бы сразу в ноги броситься, пока Король не сообразил, что к чему, да ноги не слушаются.
Король сначала на Крабсово золото глянул и того одобрительно по пухлой щеке потрепал. Мол, молодец, зятёк потенциальный, не подкачал. А потом к Крепсу повернулся:
– Ну показывай, сколько золотишка намыл, мудрец.
Опомнился Крепс, бухнулся на колени перед Королём:
– Про золото потом скажу, Царь-батюшка. А сейчас позволь мне на Принцессе жениться. Не могу без неё жить, пропадаю. – И краем глаза заметил, что Принцесса печаль с лица убрала и на него посмотрела с некоторым интересом. Мол, отчаянный парень. И даже симпатичный.
А Король побагровел весь, ножками затопал и стражу кличет:
– Взять его, – кричит, – наглеца такого, и башку с плеч!
Набежала стража, схватила Крепса, плаху с топором тащат. Так бы и пропала Крепсова головушка, если бы не Дракоша. Тот под окнами сидел, всё слышал. Не понравилось ему, что какая-то мелюзга его папу обижает.
Вдруг возникли в трёх окнах дворца три драконьи башки и проревели хором человеческим голосом:
– А ну, болваны, не тронь папаню моего! – И для убедительности средняя голова плюнула в сторону стражников тоненькой струйкой огня.
Те алебарды
