Анима - Вова Бо
— Добрый вечер, — поприветствовал я новых сожителей. — Какую койку я могу занять?
— Смотри-ка, — раздался веселый голос молодого паренька. — А нам сказали, что подселят психопата, который с ходу начнет всем кости ломать.
— Гамбо, — укоризненно произнес пожилой худощавый мужчина, почти что старик. — Гость вежливо вошел и ни словом, ни делом не дал повода так относиться к себе. А ты встречаешь его оскорблениями. Извинись, будь любезен.
— Ой, да ладно вам, Николай Иваныч. Видно же, что парень свой в доску.
Ко мне подошел говоривший. Молодой парень, чуть старше меня. Лицо все такое… Правильное что ли? Сразу видно, что он тщательно следит за внешностью, даже тюремная роба на нем сидела словно вечерний костюм.
Да и на какого-то серьезного боевика он не походил. Но это на первый взгляд. Я каким-то своим звериным чутьем, отточенным за годы жизни в диких землях, чувствовал, что этот парень с подвохом. Не боец, но опасен.
— Я Гамбо, новичок. Нижняя койка свободна, располагайся, корешами будем. Это Николай Иванович, уважаемый призыватель третьего ранга. Старикашка ворчливый, но по делу.
— А Гамбо у нас говорливый, но уж точно не по делу, — произнесла единственная девушка в камере.
— Располагайся, — подтвердил пожилой, кивнув на ту же двухъярусную кровать. — Рукоприкладство среди своих мы не приветствуем, но в отношении этого говоруна отнесемся с пониманием.
— Эзо, — представился я, пожав руку Гамбо.
— О, да у нас имена с тобой похожие. Мы как братья на О. Только ударения на разный слог. Можно я буду звать тебя эзО?
— Нет.
— А Гэзо? Гэзо и Гамбо.
— Нет.
— Может тогда…
— Может тогда ты заткнешься уже, — простонала девушка. — Ночь на дворе.
— Зануда.
— Всех переполошил, — улыбнулся Николай Иванович. — И правда, успеете еще наговориться. Ты голоден, Эзо?
— Если честно… — вздохнул я, но замолчал.
— Да не мнись ты так, — усмехнулся пожилой. — Один блок делим, свои все.
— Три дня ничего не ел, — признался я.
— Ну, — обвел взглядом всех проснувшихся Николай Иванович. — Что, ночной перекус, получается?
— Вот это дело, — обрадовался Гамбо, вторя остальным.
В целом, атмосфера в этом блоке была более… Нормальная, что ли? Такая, как и рассказывал наставник. Николай Иванович был за главного, и опасностью от него веяло сильней всего. Опасностью, но не угрозой. Скорей всего в бою я его убил бы с легкостью, но чутье призывателя сильно отличается от чутья обычного человека.
Ведь сила далеко не главное в противнике. В разломах чаще всего погибают не от слабости, а из-за невнимательности и плохой подготовки.
Это была обычная камера курортников с большой текучкой. Меня накормили скромно, но сытно. Каша, много вкусного хлеба, простое печенье, лепешки, твердый сыр и колбаса. Сделали и чаю, даже сигарет предложили.
Заодно и поболтали, разобравшись в ситуации. Я не стал юлить, не хотелось как-то врать этому пожилому мужчине, что отнесся просто по-человечески, хотя вообще не знал меня. Объяснил, что они первые начали борзеть, но признался, что нянчиться с ними не стал.
— Это правильно, — кивнул Гамбо. — К трешкам засовывают на обработку особо буйных. Там новичков быстро пытаются приструнить.
— Только вот ссориться с Паханом не с руки, — вздохнул Николай Иванович. — Он призыватель третьего ранга, Эзо. И не как я, когда-то. А вполне себе действующий. Да и его братва тоже не совсем бесполезна в разломах. Не дай Дюжина оказаться с ними в одном рейде. Но ты-то как к ним попал?
— Турнир выиграл. Мясорубку.
— Повезло, — восхищенно произнес Гамбо.
— Эх, мозги набекрень, — усмехнулся местный отец. — Вообще ничего не видишь. Не похоже, что нашему новенькому нужна была удача.
— Если честно, есть ощущение, что московских бойцов не особо-то и тренируют, — признался я. — Но на самом деле действительно повезло. Там была группа ребят, что объединилась против клановых.
— Мытищинские?
— Вроде бы с речника. Не знаю.
— Ты сказал московских, — приметил Николай Иваныч. — А сам-то с каких мест будешь?
— Вообще я местный. Родился и рос в трущобах под МКАДом. Но как Анима отметила, меня забрал паломник в ученики.
— Рискованно, — хмыкнул отец. — Паломники разные бывают, редко кто без умысла помогает.
— Наверное, здесь действительно повезло. Наставник у меня был хороший, но ведь на моем месте мог вообще любой мальчишка оказаться.
— Был?
— Был, — коротко ответил я, не желая развивать тему.
— Ладно, — прокряхтел Николай Иваныч. — Брюхо набили, давайте уже на боковую, успеете еще языки начесать.
Все потихонечку разбрелись по койкам, я искренне поблагодарил за еду. Не то чтобы три дня такой уж большой срок, бывало и по месяцу без крошки во рту обходился, длань исправно подпитывала тело за счет маны. Но из-за блокиратора я прямо ощущал, насколько организму становилось плохо.
Поспать, правда, удалось всего несколько часов, когда врубили свет и в камеру ворвалась охрана. Жабомордый оглядел заспанных курортников и самодовольно сложил руки на пузе.
— В третьем блоке двое слегли в лазарет. Надо заменить на рейде. Ты, — он ткнул в меня пальцем-сосиской, — идешь на замену. Иваныч, еще одного выдели.
— Гамбо, — спокойно произнес отец, растирая глаза. — Приглядишь за молодым?
— Опять Гамбо, — наиграно вздохнул парень, спрыгивая с койки. — То затыкают, то посылают, а я ведь со всей душой. Ну что за люди. Пошли напарник на О.
— Не называй меня так.
— Да ладно тебе, мы же как братья-зэки, — широко улыбнулся он. — Банда О. О-братаны. Нет, нет, я придумал, готов?
— Можно я один пойду? — обратился я к охране.
— Готов? Мы О-Бро. Звучит, а?
— Идите уже, — показательно вздохнул Иваныч. — Возвращайтесь живыми только, с нас поляна. А сейчас дайте поспать уже наконец.
— Не хворай, отец, — усмехнулся Гамбо. — О-Бро не подведут.
— Уверены, что он вам нужен живым? — спросил я, идя на выход.
— О, да у дикого мальчика есть чувство юмора? — еще больше развеселился Гамбо. — Далеко пойдешь.
Если рейд собирали посреди ночи, значит, это должно быть что-то срочное. Разлом в черте города, возможно, даже в населенном районе. Нас погрузили в автобус вместе с пятеркой из третьего блока. Не хватало лысого и щербатого, что не удивительно.
Переломы заживают долго даже у призывателей. Остальные выглядели помято, но даже тихоня двигался нормально, видимо, заточка неглубоко вошла.
Вся пятерка встретила нас равнодушными взглядами, Пахан демонстративно отвернулся и сплюнул прямо на пол. Гамбо был доволен и прямо излучал какую-то неестественную энергичность. Правда, за время поездки он достал всех разговорами настолько, что уже непонятно, кого из нас собираются убивать.
Ничего хорошего от этого рейда я не ждал, меня явно выбрали не случайно. Пахан решил быстренько расквитаться, пока не поползли неприятные слухи. А ведь в разломах может случиться все что угодно.
Наверняка он уверен в своих силах, ведь целый третий ранг против первого. Признаться честно, шансов у меня действительно мало. Хотя я припрятал один козырь в рукаве, но если его выкладывать на стол, то придется убивать всех свидетелей.
Нет, я не пацифист, за пять лет пришлось и с людьми повоевать, хотя это редкость. Да и не думаю, что кочевников можно называть людьми на все сто процентов. Не станет человек заниматься продажей других людей, устраивать кровавые бои на потеху публике и делать многие другие вещи.
И если ценность жизни Пахана в моих глазах стремилась к нулю, то вот трогать Гамбо я не хотел. Хоть он и редкостный балабол, но не сделал мне ничего плохого. К тому же я ел с ним за одним столом, а правило преломленного хлеба чтят даже Двенадцать.
Ладно, будем работать по обстоятельствам. В любом случае там же будут еще охрана и подразделение силовиков, плюс группа зачистки. Не будет же Пахан действовать совсем по беспределу.
Нас привезли и выгрузили прямо посреди пустой улицы. Светать еще даже не начало, но город явно готовится просыпаться. Вдалеке я заметил фигуры одиноких людей, спешащих на работу. Пока их мало, но это первые ласточки длинного трудового дня.
А вот вблизи людей было куда больше, правда все в бронежилетах и касках, да с оружием в руках. Территория ограждена желтыми лентами, стоят машины с мигалками и кареты скорой помощи.
Только вот я нигде не видел самого разлома. Нас построили, и тут начались странности. Вернее, для меня это были странности. Я не видел других разломщиков, вся полиция была вооружена обычным огнестрелом, а не артефактами.
Вскоре пришел наш сопровождающий, знакомый уже дежурный охранник. Не тот, который жаба, а второй, показавшийся мне нормальным.
— Ребят, расклад такой, — произнес он, обращаясь
