Моё пост-имаго - Владимир Торин
– Да, это очень несправедливо, – кивнул Джаспер и пристально поглядел на дядюшку из-под лезущих на глаза волос. – Ты хотел как лучше, а в этой газете все врут! Ну, про тебя. Это самое мерзкое… Хотя на месте Бэнкса и Хоппера ты бы в два счета все выяснил. Если бы ты поймал монстра, тогда бы они поняли, что ты… – он на мгновение замолчал, – никакой не шарлатан из статьи Бенни Трилби. И не зевака. Кстати, а что делает зеваку зевакой?
– Зевака просто смотрит. Из праздного любопытства.
– И что он делает?
Натаниэль Френсис Доу дернул щекой и поднялся на ноги.
– Ничего.
Он выглядел таким негодующим, что казалось, от кипящей внутри него ярости сейчас вся гостиная заполыхает – так вывести его из себя мог лишь Джаспер.
– Ты куда? – спросил племянник, когда дядюшка, не прибавив ни слова, направился в прихожую.
– Разве не ясно?! – раздраженно ответил доктор Доу. – Отправлю письмо господину комиссару Тремпл-Толл! Нужно узнать, что произошло в том купе, и отыскать это существо, пока оно еще кого-то не убило.
Доктор скрылся в прихожей, и до мальчика донеслось:
– Мы еще посмотрим, кто здесь шарлатан!
Джаспер хмыкнул и засунул в рот очередное печенье.
Глава 2. Добро пожаловать в ГНОПМ.
Габенское научное общество Пыльного моря располагалось на самом севере Тремпл-Толл, на границе с тихим и кататонически вялым районом Сонн. Обществу принадлежало зеленое здание пяти этажей со стеклянной крышей, и в городе многие думали, что оно битком набито умными людьми. Натаниэль Френсис Доу придерживался иного мнения: он считал, что этот дом набит людьми, которые много знают, но много знать и быть умным – далеко не одно и то же.
– Гляди, дядюшка! – с восторгом воскликнул Джаспер. – Какая великолепная рухлядь!
Рядом с массивной дубовой дверью стоял не подающий признаков жизни автоматон. Выглядел он весьма причудливо и совсем не походил на тех механоидов, что сновали по улицам Тремпл-Толл. У него была большая круглая голова с массивным носом, глазами-лампами и жестяными гравированными усами; судя по заслонке топки на громадном круглом брюхе автоматона, приводился в движение он при помощи угля, ну а шляпа-цилиндр исполняла роль дымохода.
Доктор Доу кивнул.
– «Паровой Человек», – сказал он. – Когда-то все автоматоны были такими: громыхали неимоверно, чадили, как паровозы.
Проржавевший насквозь и позеленевший от времени механизм с закисшими суставами выглядел настолько древним, что казалось, будто его выпустили еще при прадеде доктора Доу.
– Я думаю, его обнаружили во время одной из экспедиций, – сказал Джаспер. – Раскопали на месте какого-нибудь забытого, засыпанного песками города или достали прямиком с морского дна.
– Полагаю, все куда прозаичнее, – хмуро ответил доктор Доу, – и он просто состарился прямо здесь, в нише у главного входа в ГНОПМ.
Размышлять о происхождении ржавого механоида у доктора не было ни желания, ни времени, и он потянул на себя дверь.
– До встречи, мистер Паровой Человек! – воскликнул Джаспер, проследовав за дядюшкой в здание научного общества…
В вестибюле ГНОПМ было темно. Знание, быть может, и свет, но газ все же стоит денег, в то время как здешние профессора – народ небогатый и бережливый.
Если верить газетам, новых открытий давно не делали, а научные экспедиции в последнее время были большой редкостью: ни тебе грантов, ни вложений неравнодушных филантропов, ни поддержки со стороны господина бургомистра. Вот и выходило, что по большей части нынешние ученые – это теоретики и домоседы, лениво чередующие чаепития и научные собрания, на которых они вечно склочничают, ругаются хуже портовых грузчиков и хватают друг друга за парики и бакенбарды в попытках доказать, что у какого-то там растения бутон именно чашеобразной формы, а ни в коем случае не бокалообразной, что, конечно же, в корне меняет дело.
Одинокий светильник тускло горел на высокой дубовой стойке управляющего. Сам управляющий, джентльмен средних лет с нафабренными светлыми волосами и подкрученными усами, что-то записывал в толстую тетрадь и негромко на кого-то покрикивал:
– Клара, уйди! Не топчись по книгам! Ну что за невоспитанная особа!
Доктор Доу и Джаспер подошли к стойке, и им открылось весьма причудливое зрелище: пчела размером с котенка, перебирая лапками и вальяжно шевеля усиками, бродила по раскрытым томам и рабочим тетрадям, разложенным перед управляющим общества.
Клара была дамой в теле – судя по ее округлому полосатому брюшку, в сладостях она себе не отказывала. Золотистый пух на груди и между крыльями, мягкий с виду и прилежно расчесанный, напоминал шикарную шубку из какой-нибудь модной лавки.
Пчела жужжала и презрительно поглядывала на управляющего, который явно был не в силах ее приструнить. В довершение всего она нагло уселась у чернильницы и принялась умываться.
Джаспер тут же углядел в этой Кларе родственную душу.
– Добрый день, сэр, – поздоровался доктор Доу.
– Здравствуйте. – Управляющий выглядел слегка удивленным – судя по всему, сюда не часто кто-то заходил. Он внимательно осмотрел посетителей и кивнул на медную табличку на стойке: – Мое имя Рональд Фенниг, чем я могу вам помочь?
– Мы здесь касательно профессора Руффуса, – сообщил доктор.
– Мы расследуем его убийство, – добавил Джаспер с таким важным видом, будто за его спиной стоял весь личный состав полиции Габена.
– Конечно-конечно! Это такая трагедия для многострадального Лепидоптерологического общества.
Джаспер даже рот раскрыл от удивления. Он и не предполагал, что существуют такие странные, длинные и неблагозвучные слова.
Доктор Доу нахмурился.
– Мы бы хотели поговорить с кем-нибудь из Лепидоптерологического общества, – сказал он.
Мистер Фенниг оценил то, как доктор произнес сложное слово внятно и без запинки, после чего сообщил:
– Вам нужен мистер Келпи, помощник профессора Гиблинга, главы общества.
– А где сам профессор Гиблинг? – поинтересовался доктор.
– Сейчас кафедрой заведует именно мистер Келпи, – уклончиво ответил управляющий. – К сожалению, я не могу отлучаться, а мистер Брик – это наш смотритель – куда-то отошел.
– С вашего позволения, мы сами найдем мистера Келпи, – сказал доктор.
– Я его предупрежу о вашем визите.
Отогнав назойливую пчелу, мистер Фенниг макнул ручку в чернильницу и что-то быстренько чирканул на прямоугольном листке бумаги, после чего сложил его и засунул в небольшую капсулу. Подняв круглую крышку, под которой оказался вмонтированный в столешницу чернеющий
