Ведьмак из СПб - Алексей Стацевич
– Волчок, сделай то же самое, что и Хаб, – чуть повернув голову, велела рыжая.
Макс едва сдержал едкий комментарий – с чем с чем, а с дублированием дара он был прекрасно знаком. Просто немного растерялся...
Дождавшись, когда Волков выполнит требуемое, Романова поднесла «замок» к губам и прикрыла веки. Антон, с удовольствием прижавшись к бедру рыжей, тоже закрыл глаза. Решив не отставать от напарников, Макс последовал их примеру.
Несколько секунд ничего не происходило. Волков даже успел подумать, что совершенно ничего не знает об абсорбции, а спросить о ней Соню как-то не догадался. Зато вместо этого он узнал, что такое пухто. Крайне полезная информация!
Не понимая, творится ли вокруг хоть какое-то «поглощение памяти предметов», или они просто как идиоты стоят у лавки на потеху зевакам, Волков решил одним глазком подглядеть, что вообще происходит. Но не успел.
...Рев мотора. Неистовый, оглушающий, близкий. Пугающе близкий! В нос бьют выхлопные газы, а порывы раскаленного воздуха бегут по затылку.
А через мгновение мимо проносится мотоцикл...
От неожиданности Макс непроизвольно выругался и все-таки открыл глаза. Повернул голову на удаляющийся шум – спортбайк «Ямаха» уже исчезал в арке, оставляя за собой лишь чернильный шлейф выхлопа и эхо мощного двигателя.
– Вот идиот! Чуть не снес меня! – возмутился ведьмак. Все еще негодуя, попробовал двинуться с места. И – не смог.
Вдруг понимая, что стал каким-то мелким, «уполовиненным», он опустил взгляд и на секунду потерял дар речи – ноги почти до самой задницы оказались замурованы в землю.
– Ч-что за фигня?
Упершись руками в тротуарную плитку, Волков попробовал выбраться из неожиданной ловушки. Но попытка успехом не увенчалась...
Зарецкий и Романова, к слову, также были по пояс в земле, однако не проявляли по этому поводу ни малейшего беспокойства.
– Успокойся, Максим, – послышался как всегда спокойный голос Позднякова. – Сейчас мы находимся в памяти предмета, а конкретно – в памяти вот этой скамейки, на которой я сижу. Мне стоит спрашивать или сам догадаешься, с какой именно высоты скамейка могла «видеть» все происходящее? Вот-вот.
– Ага, понял, – осознав, что беспокоиться не о чем, кивнул Волков и огляделся.
Вокруг висела тусклая серая пелена. Она была везде – покрывала стены домов, обволакивала зарешетчатые окна, окутывала фонарные столбы, затягивала двери «Авроры», стелилась по земле... Легкое дыхание теплого воздуха пыталось сдуть необычную завесу, и тогда взору открывалось то, что пелена так тщательно скрывала – будто нарисованные простым карандашом изломанные линии черно-белых домов, безобразные деревянные двери и грубые решетки, кривые фонарные столбы и скамейки...
От созерцания необычного окружения Макса отвлекли донесшиеся из арки приглушенный мужской голос и счастливый девчачий смех, отразившиеся от «внутренностей» двора-колодца и утонувшие в небольшой бесцветной луже.
А спустя секунду парочка вышла на свет.
Были они совсем молодыми. По крайней мере невысокая темноволосая девушка выглядела немногим старше шестнадцати. Впрочем, внешность могла быть обманчива – судя по округлым выдающимся формам под коротким обтягивающим платьем, девушка уже вполне «созрела» для чего-то большего, чем просто романтические прогулки под луной.
А вот ее длинноволосому кавалеру, одетому явно не по погоде в черный «готический» плащ, кожаные штаны и тяжелые сапоги, точно перевалило за двадцать пять. Позвякивая браслетами и цепью, он что-то воодушевленно рассказывал своей подруге, и каждая его фраза вызывала у спутницы приступ смеха.
Впрочем, для Макса смысл беседы оставался неизвестным, ведь сколько он не пытался вслушиваться в разговор, но так и не разобрал ни слова – вместо них слышались лишь неясные «бу-бу-бу».
Тем временем парочка повернула от арки налево и, пройдя к двери парадной, застыла возле нее. Обменявшись десятком по-прежнему неразборчивых фраз, «гот» и «малолетка» буквально присосались друг к другу, и следующие пять минут по округе разносились лишь звуки страстных поцелуев, которые, казалось, в любой момент были готовы перейти в соитие.
К счастью для «лавочных» наблюдателей, дальше поцелуев дело не зашло, и вскоре парочка разлепилась. Попрощавшись, девушка ключом-брелоком открыла дверь парадной и скрылась из вида, а ее готический недолюбовник, залипнув в телефон, расслабленным шагом направился прочь.
– И-и? – глянув на растерянные лица напарников, не понял Макс. – Что-то я в замешательстве – а где обещанный труп?
– Да, Ник, в чем дело? Где убийство?
Поздняков, словно прислушиваясь к своим ощущениям, выдержал короткую паузу.
– Я не чувствую, что абсорбция должна оборваться прямо сейчас, – наконец проинформировал он остальных. – А значит, сидим и смотрим, смотрим и сидим.
Едва Николай договорил, как в арке вновь зазвучали тяжелые шаги.
– Он вернулся, – прошептала Соня. – Преступников всегда тянет на место преступления. Даже еще не совершенного!
Выйдя из арки, гот остановился и огляделся. Не обнаружив вокруг посторонних, быстрым шагом прошел к двери, за которой минутами ранее скрылась подруга, и позвонил в домофон.
По всей видимости, ответила сама девушка – голос было не разобрать. Спустя полминуты интенсивной беседы – это было понятно по резким энергичным жестам – гот отошел от домофона и, облокотившись о стену, замер в ожидании.
Ждать ему пришлось недолго – дверь парадной отворилась, и на пороге показалась «малолетка». На лице которой читалась растерянность.
Увидев подругу, гот одним прыжком подскочил к ней и, довольно грубо схватив за руку, потащил за собой. По округлившимся глазам брюнетки стало понятно, что та не ожидала подобного развития событий. Она попробовала было сопротивляться, упираться, но тут же получила кастетом по челюсти. Зуботычина оказалась сильной и внезапной – колени девушки подкосились, и она завалилась головой вперед.
Глаза гота налились кровью. Вцепившись в волосы жертвы, он протащил ее через весь двор к мусорному баку и, перевернув на спину, разорвал декольте платья. Впившись руками в грудь, прильнул к побелевшим губам.
– Вот же сука, – не выдержав, прошипела Соня.
Макс был с ней полностью согласен...
Тем временем кожа на лице девушки внезапно засеребрилась, заблестела, контрастируя с разверзшейся вокруг серой пеленой.
Гот оторвался от ее губ и, слегка отстранившись, навис над «добычей». Издав животный рык, оскалил клыкастую пасть... в которую тут же ударил столб яркого белого света, что вырвался из приоткрытого рта девушки.
«Малолетка» выгнулась в спине, вдруг напомнив Волкову костомаху, которую они с Захаром прикончили несколько дней назад. Но только из глаз, ушей, рта и не разорванной грудины костомахи не били ослепляющие лучи...
«Прием пищи» закончился резко и
