Опасные манипуляции 2 - Роман Феликсович Путилов
1) Прими наследство на себя, зарегистрируй в свою собственность.
2) Позволь Ивану продолжать жить в его квартире, оплачивай коммунальные платежи, как делал это я.
3) Если Иван сможет вернуться к нормальной жизни, помоги ему, а также его детям, если они появятся. Оставленных мной ценностей достаточно для этого.
4) Мою квартиру в любом случае оставь себе.
5) Позаботься об Аресе.
6) Прости меня за все».
Дальше давались подробные инструкции что, за сколько и кому можно продать из собранных старым нумизматом ценностей, а также как их достать из тайников, оборудованных Аркадием Николаевичем в старом доме.
— Скажите пожалуйста — спросила я нотариуса, закончив изучать бумаги: — а когда я смогу оформить имущество на себя?
— По истечению шести месяцев после смерти наследодателя — любезно ответила та.
— Еще один вопрос. Если я умру до этого момента, кто получит имущество Аркадия Николаевича?
— Его наследники по закону, пока мне известен Иван Аркадьевич, но могут появиться еще и другие претенденты, для этого и дается шесть месяцев на принятие наследства.
Спасибо тебе, Аркадий Николаевич, за подарок. О мертвых плохо не говорят, но я на время отступила от этой традиции. Хорош подарочек. Как только о нем стало известно, за два дня меня пытались убить ровно два раза. Что мне сейчас делать? Как прожить эти шесть месяцев?
— Людмила Владимировна? — вопрос нотариуса вытащил меня из глубокого колодца страха и отчаянья. Я опять представила, как тонкое шило вонзается в мою поясницу.
— Я обязана задать вам вопрос — вы собираетесь принимать наследство, или мы будем оформлять отказ от него?
Мне очень хотелось сказать: «Да! Да! Я отказываюсь». Но я не смогла. Я не могла не выполнить последнюю волю человека.
Я помолчала минутку, затем кивнула:
— Да, я буду вступать в наследство.
Нотариус помолчала, потом неуверенно произнесла:
— Возможно, вам надо немножко подумать?
А вот сейчас я не поняла.
— Простите, вы на что намекаете?
Женщина отвела глаза:
— Понимаете, ситуация неоднозначная. Как я понимаю, вы не связаны с Аркадием Николаевичем родственными узами?
— Нет, не связана.
— У покойного пока известен только один наследник по закону — родной сын Иван Аркадьевич. И ситуация очень двусмысленная.
— Да, это так. Но в переданном мне письме Аркадий Николаевич просил принять наследство, несмотря ни на что. Меня попросили стать душеприказчиком и позаботится о Иване и о собаке, о чем тут записаны конкретные инструкции.
— Я все понимаю, но вы молодая девушка. А у Ивана большая и, я бы так сказала — активная, группа поддержки. Мне хватило одной встречи с ними, чтобы желание встречаться вновь не возникало. Поэтому, я вам и задаю вопрос, стоит оно того, с учетом всех обстоятельств?
— Спасибо за участие, но я приняла решение.
— Ну, что ж — нотариус жестко усмехнулась: — Ваша позиция достойна уважения. Со своей стороны хочу вас заверить, что завещание составлено абсолютно законно. В деле есть справка психиатра о вменяемости завещателя. У меня ведется видеосъемка, кассеты с записями отвозятся на хранение в нотариальную палату, чтобы не было вопросов о личности завещателя. Поэтому, я считаю, что на законных основаниях завещание оспорить не получится. А сейчас, давайте оформим заявление о вступлении в наследство.
Глава пятая
Последний путь
Выйдя от нотариуса, я позвонила участковому:
— Здравствуйте, это Сомова вас беспокоит, с которой вы труп отбивали.
— Здравствуйте, хорошо, что вы позвонили, мне необходимо, что бы вы зашли ко мне.
— Товарищ сержант, мне тоже надо вас увидеть, но я очень прошу, подойдите к квартире Старыгина, это важно.
Участковый упирался, но я уговорила его встретится у дверей квартиры через час. Прочитав ксерокопию завещания, участковый в полном изумлении сдвинул шапку на затылок.
— И что теперь?
— Ну, во-первых копия эта вам. На основании ее, снимайте свои печати с двери, и пойдем в квартиру, там удобнее бумаги писать.
Пока участковый писал акт вскрытия дверей, я сходила в ближайший хозяйственный магазин, затем легко уговорила сотрудника милиции спасти юную барышню — поменять личинки замков на двери, в ответ на любезность, сунув в портфель бутылку коньяка, так как деньги брать у меня отказались.
Уже на пороге, сержант стукнул себя по лбу:
— Из головы вылетело! Вы Старыгина хоронить будете? А то мне с медэкспертизы звонили, они с телом все закончили.
— Конечно, буду! Дайте телефон, с кем можно связаться.
Сотрудник областной судмедэкспертизы был профессионально циничен, резок и категоричен, но когда услышал, что мне требуется полный набор похоронных услуг, которые я готова оплатить по установленному тарифу, стал вполне мил и обаятелен. Закончив разговор, я тщательно заперла квартиру новыми ключами и позвонила к соседям.
Около восьми часов утра я была выброшена рвущейся из переполненного автобуса толпой на занесенную снегом остановку без вывески. Я никогда не была в этой части города, но, посчитав, что мне надо идти с основной массой людей, быстро дошла до проходной.
Да, на таких проходных я еще не была. Множество турникетов, где за матовым стеклом сидели военные, тщательно проверяющие не только документы, но и сумки сотрудников, рамки безопасности, как в аэропортах — все очень серьезно. Я нашла на стене внутренний телефон, с третьей попытки дозвонилась до профсоюзного комитета.
— Здравствуйте, какой у вас вопрос?
— Здравствуйте, я звоню в
