Дом, где живут привидения. Как не задушить себя галстуком? - Мария Корин
– Вот, теперь осталось только зайти туда, – сказал Счетовод. – Так работает со всеми зеркалами в любом месте.
– Эм… Прям со всеми? – уточнил Царь. – А как насчёт маленького карманного зеркальца?
Но, наверно, Счетовод его не услышал, так как ничего не ответил. Вместо этого он подтолкнул Вуда, чтобы тот уже зашёл внутрь собственного дома. Когда Вуд сделал это, зеркало вернулось на своё прежнее место. А Счетовод неожиданно растворился в воздухе.
Кот и Сид, не теряя времени, тут же опробовали зеркало, и через минуту Кот оказался в парке, а Сид в каком-то клубе (или я не так расслышал). Царь так же, как и Вуд, решил проверить свой дом, сказав мне, что его дом должен был остаться за его сыном, и он хочет это проверить.
Я нарочно ждал, когда они все разбегутся, чтобы никто не слышал, где я хочу оказаться. Сначала я сказал, что хочу в дом Радея, потому что, хоть мне и нельзя с ним видеться, глаза у меня никто не отберёт, но зеркало на такое заявление не отреагировало. Я подумал, что зеркало просто не понимает такого, и надо как-то перефразировать свою просьбу, но для начала я решил попробовать, и сказал про дом Дениса. Тогда зеркало также гладко, как и всегда, пропустило меня, и никто не узнал, куда делся я, хотя, конечно, Вуд вполне мог догадаться.
Глава 7.
Денис всё ещё спал, он мог проспать обед и ужин, но зато всю ночь он жил полной жизнью.
Я как раз попал прямо в спальню, потому что здесь висело зеркало. Я огляделся и обнаружил, что эта комната изменилась, ведь теперь, куда ни глянь и куда ни ступи – везде громоздились тонны бумаг, даже Денис спал в обнимку с тетрадями.
Я забеспокоился: неужели что-то поменялось и теперь Денис забросил своё, пускай и странноватое, хобби. Но, посмотрев на ножевые фигуры (на дуб и Танатоса), я понял, что он и не думал об этом. Кажется, он собрался довести Танатоса до ума, ведь сам бог смерти был видоизменён и, как по мне, стал только лучше и красивее.
Денис никогда не делал свои фигуры напоказ. Он никогда не рассказывал о своих планах и не начинал говорить о фигурах первым. Он делал их чисто для себя и чисто для своего удовольствия. Если вы окажетесь у него дома, то Денис не укажет вам ни на одну из своих фигур и не похвастает, что это он всё сделал, вам придётся без чьей-либо подсказки самим учиться рассматривать и удивляться всему тому, что вы заметите. Если, конечно, вообще заметите.
Но всё же в жизни, пока меня в ней не было, что-то изменилось, ведь неожиданно прозвенел будильник (а у Дениса их сроду не водилось). Денис сонно выключил на своём телефоне мерзкий звук и недоумевающе посмотрел в мою сторону.
Я тут же выбежал из комнаты, хотя был свято верен тому, что живые не видят мёртвых. С другой стороны, а с какой стати не видят: когда умирает человек, он не растворяется в воздухе, его тело остаётся на месте, и мы прекрасно его видим.
Денис решил, что я ему показался. И из-за странных «видений» он теперь не спешил вставать с постели и пялился в потолок. От великих раздумий его отвлёк телефонный звонок. Денис взял трубку.
Ему звонил Ник.
– Надеюсь, ты уже встал, – сказал он тогда Денису.
– Да. Только зря я пошёл на такой риск: мне странное мерещится.
Я думаю, что Ник ответил ему что-то такого рода: «Что-то странное? Ладно, потом расскажешь. Только не усни там и вообще, собирайся давай!»
Денис действительно начал собираться после телефонного разговора и направился прямиком к Нику.
Я смог незаметно идти за ним, а потом незаметно наблюдать за ним и Ником. Ник вышел на улицу, и они с Денисом остались торчать во дворе, прямо на детской площадке. Там я легко мог наблюдать за ними, стоя за всякими качелями и горками, потому что эти двоя не особо глазели по сторонам.
– Дома сидеть неохота, – сказал Ник. – И никуда идти неохота. Давай пока тут постоим? Потом выдумаем, куда сходить.
Денис кивнул.
– А что тебе померещилось? – спросил Ник.
– Ну… Мирко померещился. Страшно стало… Это всё потому, что я так рано встал, – постановил Денис.
– Нет, это всё потому, что ты так поздно лёг.
Потом они замолчали.
Стояла пасмурная погода: была осень, и были тёмные тучи. Было прохладно, но повсюду пестрели рыжие, жёлтые, красные листья.
Ник первым нарушил тишину.
– А как он хоть выглядел?
– Обычно… Как и полагается выглядеть человеку, – задумавшись, всё же ответил Денис. – Он мне уже не первый раз мерещится, хотя уже четыре года прошло, сколько можно-то.
– Это всё потому, что ты…
– Сколько?! – не понял я. – Сколько это меня нет?
Денис, испугавшись, спрятался за Ником.
– Четыре года, – ответил он.
– Почему так много?!
Теперь они увидели меня и растеряно смотрели на привидение, а я подумал, что я идиот.
– Как же четыре года, когда я там был всего три или четыре месяца? Это гораздо меньше!
– Да что ты здесь вообще делаешь? – спросил Ник.
– Ой, да ну вас, – махнул я рукой. – Долго объяснять. Фильмы про привидений что ли не видели? Вот вам и оно.
Ник положил руку на моё плечо, а потом провёл рукой по моим волосам.
– А почему сквозь тебя не прохожу? – спросил он.
Будто это было так важно. Я на это ничего не сказал, но я не жалел, что так быстро спалился: я знал, что всё равно захочу этого. Правда, тогда мы мало чего дельного сделали, но этот странный день я навсегда запомнил, и я не желаю его повторять.
Ник в этот день был на самом деле очень занят: он должен был ещё заняться ремонтом своей новой квартиры, и он даже слушать ничего не желал о том, чтобы переложить свои планы на потом. Почему-то я думал, что если перед тобой появляется некогда мёртвый человек, которого ты не видел аж четыре года, ты захочешь с ним побыть хоть немножко. А ведь вдруг это всего лишь глупый сон, и Ник больше никогда меня не увидит, потому что проснётся у себя дома, или я проснусь в том проклятом доме. Этого я до сих пор боюсь.
Но Ник всё же уехал на новую квартиру, а мы с Денисом сначала отправились к нему.
Дома он стал мне показывать все те тонны бумаг, которые я видел в спальне.
– Вот это посмотри, – сказал Денис, протянув какую-то тетрадь.
На первой странице были записаны в столбик имена: Баренцев Иван, Иксанов Мирко, Кот Василий, Удинцев Владислав. И рядом с каждым
