Пункт выдачи № 13 - Михаил Северный
Допрос водянки
Бедную женщину на лице которой уже расплывался темный синяк, а особенно выделялся он на белом лице, еще и связали ремнями, которые принес из машины «крестоносец». Он также подогнал бус ближе и остался у дверей охранять. Мне это дело больше не доверили.
Водянка свесила голову на грудь и с седых волос на землю ручейками бежала вода. Казалось, что она без сознания.
Меня ни о чем не просили, я просто смотрел как Касьян с помощником положили брошенные толпой двери на жерло колодца перекрывая его, а «крестатый» еще кирпичей принёс и сверху разложил. Все это время водянка была без сознания или хорошо притворялась. Она сильно постарела после своей вспышки. Из довольно симпатичной женщины-блондинки резко превратилась в старуху с длинными седыми патлами и морщинистой рожей. Наверное это и был её настоящий облик. Шестьдесят лет, а не тридцать. А в пересчете на нечистых то и все шесть сотен.
И все равно мне было жалко её. Не нравятся мне связанные и побитые женщины. Не по-людски это.
— Что мне в голову стукнуло, — задумчиво сказал Касьян, он уже стоял рядом со мной и задумчиво смотрел на водянку, — и зачем я разрешил человеку остаться?
— Добрый ты, — сказал крестоносец, усевшийся позади водянки, на самой крышке, закупорившей колодец, прямо на кирпичи, — и доверчивый. Но Игорь, неплохой. Он не наш, но и не против нас. Отвезти его домой?
— Я бы все-таки хотел остаться, — вставил. я — Настаиваю.
— И зачем тебе это?
— Любопытство. Человеческая черта. Грешен. А с другой стороны послежу, чтобы вы не переусердствовали.
— Это еще что значит?
— Не думаю, что пытки наш город перенесет. Даже если жертва особенная. Слишком много потрясений. Допросы на кладбище. Дети пропадают и возвращаются. Подозреваемые в печи бросаются. Слишком много фигни на провинциальный метр. Еще одна может стать лишней.
— А кто узнает? — вмешался крестоносец, но Касьян прервал его взмахом руки.
— А с чего ты взял, что мы будем её пытать?
(И правда, откуда же мне знать? За кого ты меня принимаешь?)
— А как она вам ответит? И представителя закона я не вижу, прогнали его, хоть я и не против, конечно, не подумайте.
Касьян посмотрел задумчиво и не ответил ничего.
— Разбуди эту. Как там её зовут?
— Велена, Веля для своих.
— Ну Веля, так Веля. Начинай.
Прислужник склонился над ней и резко ударил по щеке. Несколько раз треснул, так что голова моталась из стороны в сторон. Помогло.
Старуха открыла глаза и уставилась на Касьяна, который присел напротив. Потом перевела на меня взгляд, на машину и хотела вывернуться, чтобы глянуть кто копошится сзади, но «крестатый» пощёчиной не дал ей этого сделать. Она покраснела и вернулась к патлатому.
— Молодой, не для того мы тебя выбирали чтобы ты над своими измывался. Вон обычка рядом стоит, его и бей, а меня развяжи — помогу.
— Я служу миру между народами. А в службе как в дружбе от мира до драки один шаг, да Велена? А тот кто своим был, тот может за ночь в чужого воплотиться.
— Как этот предатель человеков? Стоит ночью на кладбище, сопли утирает. Своих бросил. А правды и кривды так и не знает.
— Так я бы и хотел.-начал я, но бабка так дернулась, что веревки впились в тело, колодец дрогнул и «крестатый» чуть вниз не провалился.
— Закрой рот, обычка, когда Ходящие сквозь разрезы с тобой говорят!
Столько ненависти было в её голосе, столько злобы что даже стало не по себе. Больше скажу жутко стало. Если веревки оборвутся, то медлительный Касьян вряд ли успеет её остановить, а я продержусь пару секунд прежде чем меня от горла до пяток забьют колодезной тиной. И не успеет второй крестоносец прибежать, пока она всех здесь не передушит и не нырнет в колодец.Как там в мультике? «И концы в воду».
— Не нужно так, — спокойно возразил ей Касьян, — давай нормально поговорим.
— Так развяжи меня, холуй!
Слово это не сильно задело Касьяна, но татуированный наклонился и дал ей такого мощного подзатыльника, что подбородок клацнул о грудь, а волосы прошлись по земле, собирая мокрую грязь.
— Тон попроще, — сказал крест и усевшись поудобнее, не переставая следить за старухой, достал сигарету.
— Своих бить, — сказала старуха, — так кто вы есть после этого?
— Нет теперь своих и чужих, — начал было Касьян, но махнул рукой.- Не время лекции читать. Вижу откуда ноги растут. Кстати о ногах.
Он посмотрел на хвост и я как попугай следом за ним, вспомнил, что передо мной такое уникальное создание, увидеть которое дано не каждому, а я на Касьяна как влюбленная школьница смотрю.
Хвост она подвернула под себя, чтобы максимально скрыть, но я видел чешую, отметил, что хвост грязный, весь в мокрой пыли, широкий, серого-стального цвета. Как минимум неприятное зрелище и разглядывать его больше не хотелось, даже во снах или воспоминаниях.
— Не смотри, — прошипела старая дама и обращалась она ко мне, — не смотри, обычка. Глаза назад не вставишь.
— И все-таки начнем разговор, Велена. Мужа ждать не будем, не захотел он жену защищать.
— У него дела важнее есть.
— И, оставил тебя одну на растерзание толпы? Хоть и сильную, но одну. А сам нырнул только круги пошли. Я всё правильно понял?
— Чего ты хочешь Касьян? Врага завести? Так уже есть и не один. Напугать меня не получится. Принципов я не понимаю — боли не боюсь. Смерть обычкам — Война до конца!
Если бы она могла вскинуть кулак вверх, то точно сделала бы это. Я видел огонь в её глазах. Радость и возбуждение. Ярость фанатика.
— Понятно, — сказал Касьян, как всегда не сильно напрягаясь, — понятно что ничего не понятно. Я бы с удовольствием тебя сейчас подсушил, так что бы
