Библиотека Первых царей - Валерия Назаренко
— В каком смысле?
— Я всё гадал, почему Виктор не знает о том с чем Драгана столкнулась в Библиотеке Первых царей? Почему он ещё не в курсе той истории, что она нам рассказала? Думаю, всё в магии породившей Библиотеку. Если её создали боги, прежде, чем передать царям, то могли наложить ряд ограничений. Видящие могут просто не видеть и никогда не узнать о наших беседах про неё. Их сила возможно не настолько сильна, как мы думали. Поэтому Виктор так хочет сцапать Драгану. Только она была там, всё знает.
— Слепые пятна, ― догадался Томас. ― А что, если с гримуарами так же?
— Возможно.
— Який описал то, как боги изменили суть магии, и если бы Видящая могла, то она бы увидела это. И тогда опыты Виктора продвинулись дальше неудач.
— Кажется, у нас появилась лазейка.
Из воспоминания вырвал очередной хрип рации, и Томас повторил запрос, а сам думал о слепых пятнах для Видящей. Хотел правильно использовать.
Рация молчала, а он всё прокручивал день перед отъездом.
Томас не удивился, когда ранним утром увидел сестру в кабинете сокровищницы за столом, где кусочками пазла лежали холсты. Подготовка к новой экспедиции шла полным ходом, но он никак не мог поверить, что оставит Драгану одну, хоть и под защитой двух чародеев. Последний раз это плохо кончилось. В руках у него был пластиковый тубус и в библиотеку он пришёл за картами, где с Михаилом они проложили примерный маршрут по Лесам Тары. Скручивая плотные листы, он следил за сестрой, за её движениями.
Михаил упрекнул его в подарке, который Томас сделал в надежде помочь сестре справиться с мучавшей её проблемой. Тогда он ещё не знал с чем именно она столкнулась. Его стала мучить совесть, что теперь она не будет способна справиться сама. Будет постоянно надеяться на кольцо.
— Прекращай пялиться, ― Драгана отвлеклась от холстов и прошла в следующий зал, откуда Томас надеялся, не было заметно его любопытного носа. ― Что не так?
— Ты уверена, что не хочешь поехать со мной? ― он отложил тубус с картами на невысокий столик. ― Не боишься оставаться одна?
— Благодаря вашей опеке с Михаилом, одна я не останусь.
— Это ради тебя.
— Знаю. Тем более я приеду сразу, как только закончатся приготовления. Мне нужно время, чтобы закончить с холстами.
От глаз Томаса не укрылось, что она была по-прежнему в той одежде, что надела после возвращения. Джинсы и белый свитер. Волосы она убрала в высокий пучок, а под глазами следы от недосыпа. Он сомневался, спала ли она ночами вообще. Ему стало неприятно, что, скорее всего, сестра снова пряталась в сокровищнице и спала на диване в кабинете, свернувшись калачиком.
— Как успехи с дневниками? ― Томас поспешил сменить тему.
— Сложно. Всё чаще мне хочется бросить эту затею. Кроме рецепта маминых пирожных, которые отец так сильно любил, ничего знаменательного я не нашла. Мне кажется он специально вёл записи именно так, чтобы нас позлить после смерти. Но у меня есть идея.
— Удиви меня.
— Отец может и недолюбливал чародеев, кроме Анастасии, но сокровищницу он создал с помощью магии. И я подумала, что отец мог с помощью магии зашифровать свои дневники. Тогда нам остаётся только отыскать ключ или заклинание, чтобы расшифровать их.
— Сосредоточься на этом.
— Уже.
Томас улыбнулся. За последний месяц он ни разу не видел заинтересованность Драганы в чём-то настолько сильно. Ему хотелось, чтобы она снова горела жизнью и приключениями, а не боялась выходить из дома.
— Драгана, пожалуйста, пока меня не будет не покидай поместье. Анна и её брат защитили дом, здесь пока для тебя безопаснее. Знаю, не мне тебе говорить, но не игнорируй мою просьбу. Я уже дважды потерял родителей и…
— Ты меня не потеряешь! ― резко оборвала Драгана.
— Как может быть по-другому, когда в любой момент за тобой могут прийти?
— А разве мы не этого стараемся избежать всеми силами? Мы всегда выбирались из самых трудных и не предсказуемых ситуаций, отделывались синяками и потом громко смеялись. Выпутаемся и сейчас.
Не нравилось ему, как сменилось её настроение. Драгана умела храбриться, а после гибели родителей, когда тема заходила о безопасности, включала актёрскую игру, чтобы только не волновать его, пока сама боролась со страхом.
— Данная ситуация непохожа ни на одну другую.
— Да, но сейчас на кону стоит нечто большее. Жизнь наших родителей. Их отобрали у нас, и мы знает, кто это сделал.
— Это только твои догадки, и слепая месть не сотрёт шрамы с сердца.
— Зато они зарубцуются и будет легче.
Драгана вцепилась в Бевиалис и стала крутить его, Томас сделал шаг к ней и остановил терзания. Взгляд его блуждал по библиотеке, не в силах посмотреть на сестру.
— Томас, ― Драгана убрала его руку и крепко обняла. ― Мы справимся. Отомстим за родителей и начнём жизнь с чистого листа.
— Только спасём страну от гражданской войны.
Он улыбнулся, чувствуя, как сестра целует его в щёку. Можно было позволить себе немного расслабиться и отпустить ситуацию, но он не мог. Они оказались втянуты в опасную игру.
Очередной хрип рации уже разозлил не на шутку, и Томас сосредоточится только на этом, постоянно повторяя на повышенных тонах:
— Горгулья Два, это Горгулья Один, приём!
Ничего.
— Горгулья Два, это Горгулья Один, приём!
Что-то случилось. Томас принялся расхаживать по палатке, уже мечтая сесть в машину и поехать домой. Он должен знать, что с Драганой всё в порядке. Беспокойство терзало его нутро, и он натянул провод повторяя надоевшую фразу:
— Горгулья Два, это Горгулья Один, приём! ― подождал, плюну и затараторил: ― Драгана ответь мне немедленно!
Чародей проснулся от его суетливости. Сел на кровати и прищурился. Томас немного проморгался, пытаясь придумать логичную причину тишину. Сел на кровать и стал думать.
За пределами палатки послышались крики. Томас вынул пистолет из кобуры на поясе. Чародей уже был на ногах и щёлкал пальцами взывая к огню. Прожектор взорвался над их головами, когда они вышли под ночное небо. Его люди рассредоточились по лагерю. В руках каждого было оружие. Вооружённая охрана нацелилась в тёмному. Но не на стену деревьев, а на пустошь.
Голоса рассыпались между палатками, Дмитрий встал рядом, сжимая в руке пистолет и нацелившись на беспробудную тьму, облаками подступающую к лагерю.
— Кто-нибудь пострадал? ― спросил Томас.
— Не знаю.
Трепет покорёжил сознание, тени словно ожили, потянулись к ним. Взорвался
