Секретарша для Колдуна - Татьяна Юрьевна Серганова
— Какой-то ведьмы? — закончила я, а он внезапно замолчал, даже перестал барабанить по спинке дивана. — Дим, тебе не кажется, что это немного не твое дело?
В конце уже не скрывала металлических ноток в голосе, и он вздрогнул.
— Прости.
Колдун отвел взгляд, потеребил рукой волосы и неловко улыбнулся:
— Как-то все не так получилось… Я не хотел тебя обижать… Просто… Просто не знаю, что делать… Я опять все испортил, да?
Его взгляд изменился, стал теплым и привычным. Вот такого Диму я знала.
— Дим, в тебе сейчас говорит обида на меня, на брата… Никто не ожидал, что так все обернется…
— Ты счастлива, — перебил он меня.
Дима не спрашивал — утверждал, а я слегка склонила голову, подтверждая его слова.
Мягкая улыбка не тронула синих глаз, в которых на мгновение промелькнула… тоска? Нет, невозможно, невероятно… Я попыталась понять, разглядеть, даже чуть-чуть подалась вперед, но момент был упущен, и передо мной сидел прежний Дима — обаятельный чертяка с задорными искорками в глазах.
— Надеюсь, ты не собираешься увольняться?
— Нет.
— Отлично. А то искать нового секретаря — это так трудно… долго и муторно.
— Тебе это не грозит. В ближайшее время точно, — я улыбнулась в ответ.
— Это хорошо.
И мы опять замолчали.
Вроде и поговорили, вроде как все решили, а все равно какая-то недосказанность продолжала висеть в воздухе и не давала вздохнуть полной грудью.
— Как прошел разговор с Саидом? — вдруг спросил Дима, когда тишина между нами стала уже просто невыносимой.
— С Саидом? Нормально, — и тут я вспомнила сестру и ее просьбу. — Слушай, Дим, а ты… лично ты сам… не думал предложить свою кандидатуру на инициацию Лизы?
Он вздрогнул, почти незаметно, но я успела это засечь, и прикрыл на мгновение глаза.
— Ты серьезно? — после длительного молчания произнес феникс.
— Да, — сказала совсем тихо, потому что внезапно почувствовала себя если не дурой, то уж точно не эталоном разумности. И выражение лица у Димы было такое, что впору зарыться носом в подушку от стыда.
— Это, конечно, очень мило… но ты серьезно думаешь, что… хм… Колючка, твоя сестренка, конечно, очень милая, хорошенькая и замечательная девочка, но она не ты… — В его глазах опять что-то мелькнуло и пропало. — И никогда не будет тобой. А я слишком себя уважаю, чтобы пользоваться стразами, как бы ярко и красиво они ни сверкали, мне нужен только чистый камень, оригинал.
— Соколов, что за пошлые сравнения?! В ювелиры заделался? — вспыхнула я. — То-то смотрю, ты сплошь обвешан «пайетками» и «бисером», ценитель ты наш…
— Тань, не ерничай. И так тошно. Ты предложила, а я, имея право на выбор, отказался. Поэтому давай не будем обижать ребенка, — он равнодушно пожал плечами.
— Ты ей нравишься.
…Даже больше, она умудрилась в тебя по уши влюбиться…
— Вот и не дай этому чувству разрастись… Включи свою природную способность к убеждению, в красках опиши ей, какая я редкостная скотина и отъявленный мерзавец, не способный на большое и светлое чувство, только и могу трахать все, что движется! — Каждое его слово состояло из непередаваемого коктейля разнообразных эмоций, но боль проскальзывала явственно. Это явное передергивание ситуации во второй раз за время нашего знакомства с Димкой стало неким откровением для меня. И ведь он знал, что именно в таком контексте я думаю о нем. Не услышав опровержений своим словам, шумно выпустил воздух сквозь зубы, и вот передо мной опять сидел равнодушный феникс. — Или ты хочешь, чтобы я разбил хрустальный замок ее мечты?
— Нет.
— Вот и придумай что-нибудь, ты же у нас умная девочка.
— Димка, остановись. Зачем ты так? Ты ведь совсем не такой плохой, каким хочешь казаться. — Слова вырвались сами собой, но я не жалела о них. Я должна была это ему сказать.
— В смысле?
— Я никогда не видела в тебе сволочизма, подлости или паскудничества, которые ты себе приписываешь. Кобелизм — да, тут уж ты всем фору дашь.
— Правда? — Дима быстро поднялся с дивана и подошел ко мне. Видимо, его даже не тронула моя последняя фраза. Я на автомате встала. Мы замерли всего в полуметре друг от друга. — А что, если отбросить в сторону мою чрезмерную любвеобильность, которую я обещаю усмирить, и ты попробуешь дать нам двоим шанс?
Феникс медленно протянул руку и коснулся пряди волос, что опять выбилась из пучка, пропустил ее сквозь пальцы.
Я невольно задержала дыхание, когда он коснулся пылающей щеки, провел ладонью, очерчивая линию скул. После чего, мягко подавшись, накрыл мои губы нежным поцелуем.
Его прикосновения были приятны, ласковы и… неправильны.
И неправильность била по голове, мешая насладиться поцелуем.
Дима почувствовал это, почти сразу отодвинулся и спрятал руки в карманы.
— Ну что ж, попробовать все равно стоило, — криво усмехнулся он. — Мне пора. До завтра.
— Да, до завтра.
— И еще, Тань… Мое предложение о контракте все еще в силе… Если ты когда-нибудь… Просто знай, что я готов ждать… Столько, сколько понадобится.
Сглотнула противный ком у горла и кивнула:
— Я поняла.
— Вот и отлично. Проводишь меня?
— Да, конечно.
Только попрощавшись и закрыв за ним дверь, я смогла нормально вздохнуть.
Теперь мне предстоял тяжелый разговор с Лизой. Откладывать не стоило, надо было поговорить с ней прямо сейчас. Конечно, передавать ей слова Соколова о суррогате, вернее, о стразах, я не буду, но мысль о безнадежности заполучить Диму в качестве партнера в инициации донесу.
Тяжело вздохнула, взялась за ручку двери, что вела в комнату сестренки, и попыталась открыть.
Закрыто.
Странно. Дернула еще раз, но дверь не поддалась.
— Лиз? Это Таня, с тобой все нормально? — аккуратно постучала и внимательно вслушалась, ожидая услышать хоть какой-нибудь звук.
Тишина.
— Лиза, ты чего закрылась? Лиза?
— У… меня… все… нормально… — Голос сестренки был глухим и невыразительным. Или мне это показалось? — Я… мне надо переодеться… Я скоро буду…
— Лиз, по голосу не похоже, что у тебя все хорошо!
— Да, да. Все хорошо.
Приставать я не стала.
Глянула на часы — половина пятого. Через полчаса приедет Саид, значит, надо подготовиться. Встречать оборотня в таком виде совершенно не хотелось. Поэтому побежала в свою комнату, чтобы привести себя
