Пункт выдачи № 13 - Михаил Северный
— Игорь, пойди в машине посиди. Выпей чаю, покури.
— Приветствую, Морфей. Как тебе наша провинция, — проворковала девушка, перебив Касьяна и тот отвлекся, забыв обо мне.
— Спасибо. Нравится мне у вас гостить, только неприветливые здесь все, в гости друг к другу не ходят и в глаза не смотрят. Попрятались по домам, только голоса слышны из-за укрытий. Сидят, людей боятся обидеть настолько, что детей потеряли, если ты понимаешь о чем я.
— Нормальный у нас городок. Если бы этих рядом не существовало.
Я молчал, добавить что-то глупое из своего репертуара было бы сейчас неправильно. Типа «вообще-то это наша земля и вы сюда пришли.» Поэтому я молчал пока Касьян уговаривал нечистого «открыть личико».
— Я слышал про твои немного радикальные взгляды, Водянка, но таковы правила и мы принимаем их сейчас и навсегда.
— Я знаю Касьян Шеф, но говорить при этом торгаше не хочу.
— Позвольте…
Касьян обернулся и округлил глаза, но меня уже понесло. Надо было в морду дать чтобы я замолчал, но они не такие. Поэтому я заговорил.
— Позвольте, но я не торгаш, а менеджер точки выдачи — это раз.
Касьян приложил ладонь ко лбу характерным жестом.
— Мы только выдаем посылки, а не продаем их — это два. Я вовсе не торгаш.
Волосы на руках скручиваются в яростные узелки, а по спине гуляет взад-вперед холодная стена ветра. Женщина из колодца не слушает и смотрит мимо меня в темноту, будто там что-то есть интереснее взбесившегося людишки.
— И к слову сказать мы выдаем посылки всем адекватным горожанам без разницы какого цвета у них кожа, кому они молятся, на кого работают, когда спят, когда бодрствуют и за кого голосуют на выборах. А еще нам все равно сколько у клиента конечностей, крыльев или клыков лишь бы с собой был телефон и код для получения посылки.
Я на секунду выдохнул и постарался эффектно закончить свой спич.
— А еще особенные меня любят и и оставляют хорошие отзывы на сайте.
— Это правда, — сказал Касьян. Лапы на краю напряглись и всё так же царапали удлинившимися когтями камень. Красивое личико скривилось, будто девушка сильно хотела в туалет, но стеснялась сказать. А из-за её спины поднимался еще кто-то. Кто-то маленький, плотный и с длинными руками, который стеснительно выглянул из-за спины девушки и я видел только его волосатую черную макушку со свисающими зелеными лианами и горячие красные, пылающие как глаза волков огни. Он смотрел в мою сторону, но сам показываться не захотел, предпочитая прятаться за спиной жены.
— Я жил в Зазимье, — заговорил колодезный, так и не показавшись. Он говорил медленно, с трудом выговаривая слова. Будто пережевывая камни, еле сдерживаясь чтобы выплюнуть их мне в лицо. Да, нечистый говорил именно со мной. — Небольшая деревушка у леса. Ты не знаешь где, городской. Я, жена моя, три дочки русалки, отец водяной. Мы дружили с местными. Вода в моем колодце всегда была кристально чистая и невероятно вкусная, такой не найти на тысячи километров в округе. В озере была рыба, в лесу мои девочки садили грибы и ягоды — все для людей. Все для того чтобы они улыбались. А потом вы начали войну.
— Вообще-то, — начал я, — первыми начали…
— Молчи!
Струя воды из колодца взметнулась вверх и хлестнула меня по щеке как плетка, окатив водой вдобавок.
— Молчи и слушай, гад!
Я промолчал.
— В моё, в наше озеро самолеты скинули восемь тонн глубоководных бомб, чтобы достать Водного Царя. Они думали, что в Зазимье его секретный штаб, дураки. Никого там не было. Кроме моей семьи. Они все погибли. Все кроме нас двоих.
— Мы знаем и скорбим, — вмешался Касьян перед тем как я что-то успел сказать, — все мы пережили свои трагедии. Пришло время мира. Война закончилась.
— Я знаю, Касьян Мудрый, но никто не заставит меня больше общаться в этом разрезе со злобным людским племенем.
Наступила тишина, только работала негромко машина вдалеке, светящая фарами пока еще аккумулятор не посадила.
— Я поговорю с тобой, Касьян когда человек уйдет.
Касьян повернулся ко мне и развел руками.
— Игорь, я тебе не начальник. Просто хочу попросить. Пойди к машине и сядь там, отдохни. Можешь покурить — должны быть еще сигареты в бардачке. Я знаю ты куришь. («Э», — сказал крестоносец недовольно) Не обижайся, парень-консультант, это ради общего дела.
— Ради детей, — сказал я.
— Точно так, ради детей.
Я еще раз посмотрел на пару из колодца и молча развернулся. Гордость — гордостью, а детки где-то спрятаны и надеюсь еще живы. Пусть только не подскажет где и тогда я постараюсь вспомнить, что на войне делали с колодцами и их обитателями.
Пришлось вернуться к машине и я очень старался не оглядываться и не прислушиваться к тому, что там происходит.
Открыл дверцу спереди, уже не стесняясь порылся в багажнике и достал сигарету из пачки. Ну а что, шеф разрешил, а у них сигареты неплохие. Там же была зажигалка, я подкурил и бросил все на место. Захлопнул дверцу и не оборачиваясь (хотя заметил силуэт, высунувшийся из колодца над которым склонились несколько теней) и встав у задней дверцы курил растягивая удовольствие медленно, но большими затяжками.
Интересно, как там отец и что я буду ему рассказывать когда вернусь домой?
У колодца о чем-то негромко разговаривали. Как же мне хотелось сейчас оказаться там, ведь не вытянут нормальный допрос — заговорит он их там: нальёт водички, как раз его специальность, и убедит в своей непричастности и вообще он лилия на воде. «Мы же все свои, вы понимаете, по-братски? А этот чужак у машины он не наш, кого вы слушаете? Какие сны? Он вместе с Крюковым детей и порешил».
Я аж поёжился. А ведь и точно сейчас может им такого навешать, что я в подозреваемых окажусь. Касьян хоть и умный, но наивный, как жук, а злой как носорог в ярости. Я прислушался, так что левое ухо заболело. Нет, это не ухо. Это спина, в позвоночник кто-то яростно тычет твёрдым.
— Попробуй только обернись или начни шуметь, как останешься парализованным до конца своей жизни в тюряге, предатель.
Это был пистолет. И до боли знакомый голос. И много теней вдруг зашевелилось вокруг.
