Ирина Комарова - Пятница, тринадцать ноль-ноль
– С тебя вообще ни на минуту нельзя глаз спускать! – она осторожно разорвала рукав, посмотрела на рану, качнула головой. – Клинок-то хоть чистый был?
– Наверное…
Арра подержала ладонь над его плечом, полюбовалась окутавшим пальцы голубым сиянием:
– Чистый. Сейчас я тебя…
– А ну-ка, девочка, посторонись, – гроссмейстер Пьелуджио коснулся ее плеча. – То есть, не девочка, а стажер Даман, разумеется. Да ты не сомневайся, все-таки я поопытнее тебя в таких делах буду.
– Извините, – Арра покраснела и отодвинулась в сторону, присоединившись к забившей коридор толпе.
Гроссмейстер склонился над Ганцем, присвистнул презрительно:
– И всего-то делов? Постарел ты, бродяга, здорово постарел, если тебя такие пустяки с ног валят.
Он вроде бы и не делал ничего: болтал себе весело, прищелкнул пальцами, пару раз подмигнул… а рана на глазах затянулась, превратилась в тонкий розовый шрам.
– Прекрасно, – гроссмейстер Пьелуджио выпрямился и отряхнул руки. Можешь вставать, симулянт.
– Спасибо, – вздохнул Ганц, поднимаясь.
– Что, предпочел бы валяться сейчас без сознания? – хохотнул гроссмейстер. – Не выйдет, мой дорогой, придется отвечать на вопросы. Итак, признавайся, с кем не поделил конфетку?
Ганц поморщился, но ответил честно:
– Здесь был Жонглер.
– Жонглер? – Лэрри не слишком почтительно растолкал гроссмейстеров, вышел вперед, показал Ганцу подобранный с пола метательный нож. Пироман огляделся, нашел около стены второй клинок, окровавленный. Поднял и молча протянул командиру. Лэрри взял нож и повторил возмущенно, – Жонглер?! И куда он девался? Ты что, не сумел с ним справиться? – не дождавшись ответа, он обернулся к Пироману: – Вы вдвоем не сумели справится? Макс?!
Пироман молча опустил голову.
– Парень здесь ни при чем, – хмуро проворчал Ганц. – Это я его отпустил.
– Отпустил, – заинтересованно уточнил гроссмейстер Людвиг, пока Лэрри, потерявший от ярости дар речи, хватал ртом воздух, – или не сумел удержать?
– Считайте, как хотите, – Ганц глянул на гроссмейстера исподлобья. – Мне все равно.
– Все равно! – взорвался Лэрри и взмахнул ножами. – Ты держал Жонглера в руках и отпустил его, просто потому, что тебе так захотелось! Это же убийца!
– А я кто, по-твоему? – не выдержав, рявкнул Ганц. – Мы с ним одного поля ягоды, забыл? Тогда уж арестовывай сразу и меня!
– Ганц, ты с ума сошел, – схватила его за здоровую руку Арра, – перестань!
– И арестую! Пособничество преступнику – тоже преступление! – продолжал бушевать Лэрри.
– Да, пожалуйста, да сколько угодно! Лучше я в тюрьме сгнию, лучше на виселицу, но ты не дождешься, что я буду…
– Прекратите истерику, молодой человек, – поморщился гроссмейстер Элдон. Он говорил негромко, но так внушительно, что Ганц сразу замолчал. – И вы, Огюстен, перестаньте махать руками, это неуместно.
– Да уж, вы оба ведете себя на редкость вульгарно, – поддержал его гроссмейстер Мартисс. – Из-за чего столько крика? Ну, Жонглер, ну подумаешь… если я правильно понял, он не собирается причинять нам больше никакого беспокойства, не так ли, Ганц?
– Не собирается.
– Это ты так считаешь, – возразил Лэрри, но уже без прежнего запала.
– Ну-у, Огюстен! – гроссмейстер Пьелуджио укоризненно покачал головой. – Думаю, Ганц вполне компетентен в этой области, и его мнению можно довериться.
– Да уж, он настоящий эксперт, – сердито фыркнул Лэрри. – Вот только кто…
– А ну, тихо! – вдруг подняла руку Арра. Все замолчали, не столько повинуясь неожиданному приказанию, сколько от удивления. А она, уставившись невидящим взглядом в стену, замерла на секунду, потом сообщила высоким, напряженным голосом: – Он вернулся. Он здесь.
– Кто? – спросило сразу несколько голосов.
– Да этот же! Гроссмейстер Ристен!
– Но это невозможно, девочка, – ласково покачал головой гроссмейстер Пьелуджио, – мы ведь не снимали блокаду. Тебе показалось.
– Он здесь, – упрямо качнула головой Арра. – Рядом.
И вдруг глаза ее расширились от ужаса:
– Усилитель Заклинаний!
Действительно, вот уже сколько времени, все они – гроссмейстеры, маги, Осы – толпились здесь, в коридоре. А Усилитель Заклинаний остался без охраны! Ах да, там, кажется еще и Джузеппе, но что может сделать один, да еще не восстановивший окончательно свои силы магистр, против гроссмейстера? Точно такой же, как на крик Таффи, бестолковой толпой, все рванулись назад, в Зал Совета.
Джузеппе оглянулся на тихий шорох. Все это время, он не сводил взгляда с двери в коридор и, как оказалось, совершенно напрасно. Отъехала в сторону потайная раздвижная дверца, и в зал шагнул невысокий плотный человек. Прищурившись, он оглядел магистра, брезгливо скривил губы:
– Магистр Трио, если не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь. А с кем имею честь?
– Зачем же притворяться, магистр! Вы меня узнали.
– Узнал, – спокойно согласился Джузеппе.
– И никакого трепета? Я все-таки гроссмейстер.
– Их отсюда только, что, пятеро вышло, – любезно напомнил Джузеппе.
– Ах да. Естественно, после знакомства с моими милейшими коллегами, у разумного человека все иллюзии насчет особого места гроссмейстеров в системе мироздания, исчезают. Вы ведь человек разумный, магистр?
– По крайне мере, стараюсь быть таким.
– Это очень хорошо, – гроссмейстер Ристен деловито подошел к Усилителю Заклинаний. – Симпатичный у вас с магистром Торстеном прибор получился.
– Очень приятно слышать.
– Бросьте, это не комплимент, а всего лишь оценка ваших профессиональных действий. А странные у нас сложились взаимоотношения, не находите? Все-то время вы оказываетесь на моем пути, разрушаете мои планы… и вот опять. Мне это, знаете ли, стало надоедать. Но я надеюсь, что вы достаточно разумны и не сделаете сейчас попытки помешать мне?
– Не уверен, что мое благоразумие простирается настолько далеко, – Джузеппе, на губах которого блуждала слабая улыбка, слегка поклонился.
– Да-а-а? – удивился гроссмейстер Ристен. – И как вы себе это представляете? Позвольте напомнить, у нас несколько разные, так сказать, весовые категории. – Он нахмурился и пристально посмотрел в глаза Джузеппе: – Или вы рассчитываете, что своими разговорами удержите меня от начала активных действий? А там и вся компания болтунов, которую я, признайте, без труда спровоцировал покинуть зал, вернется? И они, толпой, сумеют сделать то, что априори невыполнимо для вас – справиться с гроссмейстером? Увы! Как любит говорить старина Пьелуджио: «мой дорогой»! Мой дорогой, похоже, вы не учли одну маленькую, совсем крохотную деталь – я нахожусь на расстоянии вытянутой руки от Усилителя Заклинаний, – демонстрируя свои слова, гроссмейстер вытянул руку и тут же уточнил: – Вот видите, даже ближе. И я успею его запустить, когда они явятся сюда. На самом деле, это не вы тянете время, это я его тяну. Возможно, вы назовете это мелочным тщеславием, но право, должен же я получить хоть какое-то эстетическое удовольствие за свои труды. А лица моих и ваших приятелей, в тот момент, когда они войдут в зал и увидят, как я включаю Усилитель Заклинаний… о, это будет замечательный финальный аккорд! И не рассчитывайте, что я повторю ошибку этого болвана Денниса и не отключу предохранитель!
В коридоре раздался топот множества ног, и гроссмейстер Ристен положил ладонь на панель управления:
– Приготовились…
Дверь распахнулась. Первыми в зал влетели Ганц с Аррой, за ними Лэрри, Пироман и чуть приотставшие гроссмейстеры, за спинами которых маячил магистр Торстен. Ни сделать, ни сказать, никто ничего не успел. Гроссмейстер Ристен выждал ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы все осознали – Усилитель Заклинаний в его руках и не существует силы, способной помешать ему. То есть, секунды полторы, не больше. После чего, с торжествующей улыбкой на лице, дернул в сторону рычажок предохранителя и нажал на большую зеленую клавишу.
– Ложись! – заорал Джузеппе и плюхнулся на пол, прикрывая голову ладонями. Товарищи по отряду и Лэрри, в то же мгновение, не тратя времени на рассуждения, последовали его примеру. А вот гроссмейстеры замешкались.
Вообще-то, со стороны это выглядело даже красиво. Как выразился потом Ганц: «Трах, бабах, искры, звезды и прочие фейерверки во все стороны. Одним словом, Пироману позволили развлечься». Да, зрелище было весьма эффектное. И громкое. Усилитель взвыл и словно взорвался целым снопом разноцветных искр. Горячая воздушная волна ударила так, что гроссмейстеров, тесной кучкой приподняло в воздух и впечатало в ближайшую стенку настолько сильно, что по сверхпрочной защитной облицовке пошли трещины. На ногах остался только один человек – гроссмейстер Ристен, которого едва можно было разглядеть среди языков пляшущего, непрерывно меняющего цвет, пламени. Он замер, вытянув вперед руки и, почему-то, даже не пытаясь остановить вакханалию огня вокруг себя.
