Драконий берег - Екатерина Лесина

Так говорил мистер Эшби. И я ему верила.

– Проводите?

– Нет.

– Почему? – он изобразил обиду.

– Вы не Эшби.

– Вы тоже.

– Меня туда и не водили, – странный разговор. И к Томасу никто не спешит, будто им наплевать, жив он или нет.

– Но вы знаете, что источник есть?

– Знаю, – я порадовалась, что успела переодеться, пусть потрепанные мои штаны еще влажноваты, а рубашка измята, все лучше, чем то шелковое платье.

Куда мне платья? Тем более шелковые.

– Откуда? – и сощурился так, разом став собою – хитрым засранцем, который привык играть в простачка.

– Из ежегодного дополнения к «Альманаху свободной магии» с перечнем действующих источников первого и второго уровня наполнения, – рявкнула я.

Хмыкнул здоровяк.

А женщина отвернулась, скрывая улыбку. Маг ей не нравился, я ощутила это. А она поняла, что я чувствую, и повернулась, зацепилась взглядом. Глаза у нее были бледными, полупрозрачными и внимательными. От таких ничего не скроется.

– Милдред, – сказала она, коснувшись рукой груди. – Расскажете, что произошло?

Она была спокойна, как море в июле.

– Не знаю, – я открыла дверь. – Он пришел утром. Мы говорили.

– О чем?

– О доме. О саде. Сходили к морю…

– Покажете? Потом.

Покажу. Куда я денусь. Главное, чтобы обошлось все. И вовсе я не мстительная и понимаю, что нельзя человека судить по тем глупостям, которые он творил в детстве. Я и сама не была образцом для подражания. Помнится, как-то насыпала Зои в сумку драконьего дерьма. Сухого. Сухое, оно почти не пахнет, зато крошится отлично. А стоит добавить пару капель влаги – и мигом начинает ароматить. И главное, запах этот после не вывести…

За это Зои с подружками макнули меня головой в нужник.

В общем, хреновое у меня было детство, чего уж тут. Зато нескучное.

– Покажу, – почему-то показалось, что она заглянула в это вот воспоминание.

Или в другое?

В то, где задний двор и нож в руке Томаса. Где я подбираю камень и с яростью впечатываю в его лицо.

– А Эшби где? – шериф первым поднялся на ступени.

– Уехал. Куда – не знаю. Когда вернется, тоже не знаю.

И знать не обязана, как и вообще впускать их в дом. Но впущу. И буду любезна, потому что я не хочу, чтобы Томас умер.

Или чтобы стал как Зои.

И не знаю, что из этого хуже. Почему-то мне кажется, он предпочел бы умереть, но выбора у него особо нет. Он лежит, уже укрытый пледом – я сходила в гостевую комнату, потому как плед – единственное, что я могу ему дать.

Он дышит. А кровь больше не течет из уха. И из глаз тоже.

Первым вошел тот огромный мужчина, который, несмотря на размеры, двигался легко. Как дракон. Пожалуй, и вправду похож.

– Не стоит его опасаться, – Милдред взяла меня за руку, и я удивилась тому, насколько ледяные у нее пальцы. Впору поверить, что она и вправду из снега слеплена. Но нет, у снежных людей сердце не бьется. – Лука лишь выглядит подавляюще, а на самом деле он очень добрый и чуткий.

Чуткий?

Он услышал. Обернулся и хмыкнул, как мне показалось, обиженно. Мужчины не любят, когда их называют чуткими.

– А это Майкл, наш маг… Вы не маг?

– Нет.

– Неправда, – Майкл схватил меня за руку и дернул ее вверх, нажал, заставляя раскрыть ладонь. Поднес ее к носу и вдохнул. – Дар есть, но слабый. И нестандартный. Впрочем, чего еще ждать от айоха.

Руку я вырвала и демонстративно вытерла о штаны.

– Не обижайтесь, Уна, – он оскалился, – на самом деле это скорее комплимент.

Вот уж не хватало.

– Айоха… да и в принципе представители коренных народов обладают высочайшим потенциалом. Это давно доказано. И пусть сила ваша отличается от той, что привычна, а методы далеки от академизма, но современная наука уже готова признать, что в этом что-то есть.

– Не пугай ее, – Милдред покачала головой.

Я не боюсь. Не его.

Я боюсь за Томаса. Они ведь из-за Томаса приехали? Или потому, что Томас – неплохой предлог проникнуть в дом Эшби без ордера? Впрочем, не сомневаюсь, что и ордер им выпишут по первому требованию.

– Маги все немного сумасшедшие, – сказала Милдред.

А я сделала вид, что верю.

– Я… не смогла отнести его наверх. Там гостевые комнаты, но он тяжелый, – я едва не добавила, что тяжелее Дерри.

Тому порой становилось совсем плохо. И ноги отказывали.

Он обзывал меня глупой девицей, которой больше заняться нечем. И орал, что посидит на террасе, что хочет там сидеть и любоваться ночью, но я все равно утаскивала его в дом, потому что ночью в пустыне холодно.

А потом врала, что мне страшно.

Одной и в этом большом скрипучем доме. И что он обещал рассказать… он рассказывал. Мы оба знали о вранье и были благодарны друг другу за эту ложь. Но эта память – не для федералов, она моя собственная.

– И не стоит. Чем меньше двигаешь больного, тем оно лучше, – сказал Майкл, встряхивая руками. Пальцы его зашевелились быстро-быстро, будто он прял невидимую нить. – Интересно… очень интересно… Милдред, дорогуша, не будешь ли ты так любезна открыть ему глаза.

– Я сама.

Я не хотела, чтобы эта женщина прикасалась к Томасу. Я знала, что она не причинит вреда, что… это просто-напросто глупо, что он даже не поймет, кто ему глаза открывал, и, возможно, она лучше справится. Но, черт побери, я просто не хотела, чтобы эта женщина к нему прикасалась.

Вдруг он увидит? И… влюбится.

Как в сказке про русалочку… и нет, я взрослая. И в любовь больше не верю. Я просто смахну испарину с бледной кожи, пожалев, что не прихватила платок.

– Держи его голову прямо, деточка.

Маг склонился, почти упершись носом в нос Томаса, еще немного – и губы коснутся его губ в противоестественном поцелуе.

– И глаза, я должен заглянуть в его глаза… хотя бы левый. Милдред…

Она подчинилась.

– А ты голову держи! – он рявкнул, и я застыла.

Держу.

– Смотри, чтобы не сорвалось… проклятие… нет, как этого можно было не заметить? – Майкл бормотал себе под нос, а пальцы его продолжали шевелиться, и смотреть на это было… неприятно, да. Пожалуй. Но я смотрела. А Милдред пальцами раздвинула веки.

– Чудесно… просто чудесно…

Сила кипела.

Я теперь ощущала ее всей кожей. Она обжигала, как полуденная пустыня. Шумела. Мешала.

– Говори с