Князь Тьмы и я. Книга третья - Елена Звездная
– Ты всегда можешь отказаться, – тихий шепот, – но не я. Я не могу, Каиль. С первого взгляда, с первого вдоха, с той секунды, как вдохнул твой аромат. Ты действительно можешь отказаться, но я не откажусь никогда.
Я отстранилась, и заглянула в его глаза…
Если это можно было охарактеризовать термином «заглянула». Я захлебнулась в них, утонула, сгинула, потерялась, и почему-то отказывалась начинать спасательную операцию по спасению самой себя, хотя определенно следовало бы.
Вчера ночью мне снился Райден. Мы с ним шли по пескам Океана Хаоса, от нас сломя голову сбегали все монстры этого сюррелиастичного мира, но нам было все равно, потому что моя рука была в его руке и… и всё остальное уже не имело значения.
А потом мне снилось, как мы гуляли по городу…
А позавчера…
– Если бы не ты, я бы лет через десять до капитана дослужилась, – даже не знаю, почему вдруг об этом вспомнила.
– Если бы не ты, я бы не смог и дальше жить в одиночестве, – тихо сказал Рай.
– Почему в одиночестве? – просто вокруг него народу всегда завались было и это факт.
– Потому что только ты, действительно понимаешь меня. Ты единственная.
Вспомнила, как эта красивая эгоистичная сволочь приняла решение оставить меня себе… И тут же в памяти всплыло, как я поступила точно так же, став такой же эгоистичной сволочью, что не позволила маме ныне покоиться на глубине двух метров под землей. И ведь даже не жалею об этом. Знаю, что поступила вопреки ее воле, но… сожалений нет. И у вампира, пристально глядящего на меня, тоже никаких угрызений совести нет и в помине.
Вот так и живут рядом две эгоистичные сволочи, с частичным, а может даже и абсолютно полным отсутствием совести.
– Да уж, сошлись два бессовестных одиночества, – я отобрала у него сок, откинулась на спинку непомерно высокого стула в готическом стиле, и, сделав глоток, продолжила все так же неотрывно смотреть на вампира.
Мне нравилось то, как князь смотрит на меня. Взгляд изголодавшегося волка, что беззвучно следует за жертвой, не в силах сосредоточиться ни на чем другом, кроме желания вцепиться клыками в нежную шею. Одна проблема – я больше не жертва. И в то же время не охотник. Я стала чем-то с трудом опознаваемым моим собственным мировосприятием, и я не просто видела как этот огромный полностью сконцентрировавшийся на мне зверь следует за мной – я это чувствовала. Неожиданно – с предвкушением.
Интересно, что я почувствую, когда он решит напасть? Что-то внутри подсказывало, что до этого мгновения остались считанные дни.
– Не волнуйся, я себя контролирую, – с улыбкой произнес Даркан.
А я себя?
Это был очень неправильный вопрос. Вообще в корне неправильный. Потому что как человек я то себя контролировала, а вот как вампирша с растущими внезапно пробудившимися потребностями – не очень.
И меня словно смел порыв ветра, толкнувший навстречу к его губам. Как рефлекс. Как что-то, что давно было внутри меня, но внезапно вырвалось.
Его губы, с терпким привкусом только что выпитого мною сока, мое дыхание, не встречающее сопротивления, мой поцелуй – голодный, обжигающий меня саму до глубины сердца.
Звон разбившегося бокала, мои пальцы, зарывающиеся в его мягкие волосы, металлический вкус крови – и я резко отпрянула, вжавшись во все ту же высокую спинку адски неудобного готического стула, который скорее подошел бы для декора, чем являлся предметом сносной для пользования мебели.
В ушах стучало забившееся до одури обожженное сердце, кровь горела, щеки тоже, а губы… Я осторожно прикоснулась к ним губами, глядя на Даркана и не веря самой себе в то, что только что поцеловала его…
– И как ощущения?
О, Райден сумел сохранить самообладание даже в такой ситуации – мое восхищение. Искреннее! Полномасштабное!!!
– Бред какой-то, – я встала, по другую сторону от князя, осторожно обошла осколки разбитого стакана.
Прошлась по кабинету, вышла в отделенную цветами и колонами часть, остановилась у окна во всю стену – отсюда открывался неимоверный вид на город, ни одна смотровая площадка не могла бы похвастаться чем-то подобным.
Но в целом я чувствовала себя странно.
Очень странно.
С той ночи, когда князь Тьмы появился в больнице и спас моих мать и брата… все изменилось. В принципе изменилось только мое отношение к самому Райдену, но почему-то из-за этой маленькой переменной весь мир тоже стал другим.
«Мать или ребенок. Марк выберет ребенка. Но я поступлю так, как решишь ты»…
Это как быть в центре сражения на поле боя, и вдруг появляется тот, рядом с которым стихли звуки выстрелов и образовался островок спокойствия и уверенности… мой Рай. Единственное место, где мне было спокойно несмотря ни на что. С самого момента смерти моего отца, с тех самых пяти лет которые обычные дети даже не помнят, я впервые ощутила себя защищенной от всего. Вообще от всего. Я и не представляла, что когда-нибудь смогу почувствовать что-то подобное. Что кто-то сможет подарить мне ощущение возможности вздохнуть спокойно…Наверное, для князя Тьмы это был просто жест поддержки и помощи, а вот для меня – для меня вся эта ситуация стала чем-то гораздо большим.
– Так вот почему ты называешь меня «Рай»?
Князь приблизился совершенно беззвучно.
Можно было бы повредничать, конечно, но откровенно говоря:
– Да. Почему то ты стал моим островком спокойствия в этой несущейся вскачь жизни, и даже в вечно изменчивом Океане Хаоса, так что… да.
Он подошел еще ближе, и теперь я ощущала и его присутствие и его дыхание всей своей сущностью. Вампирской – которая походу давно хотела от этого нереально красивого молодого мужчины гораздо большего, чем просто совместного проживания в одном дворце, и человеческой… которая безумно боялась потерять то, что обрела в вампирском госпитале.
И стоя на вершине мире, я вдруг спросила:
– Рай, а что ты чувствуешь рядом со мной?
Несколько мгновений он молчал, а затем прозвучало почти беззвучное:
– Боль.
Резко обернувшись, я увидела улыбку на его пораненных губах. Значит, это был вкус его крови, даже стыдно стало. Но его улыбка… Черт, между роскошным пейзажем за окнами самой масштабной в городе высотки и его улыбкой, я бы выбрала созерцание второй. Было приятно просто смотреть на его лицо, и чувствовать… странное тепло, разливающееся в душе.
И все
