Сергей Лукьяненко - Мелкий Дозор (сборник)
Но если это тянется три года… Как такое могло сойти с рук? Кровь смыть не сложно, но Сумрак долго помнит человеческие страдания. Если здесь убивали людей, следы должны были остаться – хватило бы на три Трибунала. Инспекция не нашла нарушений. Да и сам Максим не чувствовал ничего, даже отдаленно похожего, даже самый малый отзвук. Как им это удалось?
Дверь оказалась не заперта. Максим повернул латунную ручку и, дав Саше знак держаться позади, шагнул за порог. Он увидел выкрашенные в белый цвет стены, одинокую лампочку, свисающую с потолка на толстом проводе, вторую дверь напротив, а в центре комнаты, на сером в крапинку кафеле, женщину в легком платье. Их прихода она не заметила, так и сидела, опустив голову, а ее ладони сжимали фигурку рыцаря из хрусталя в полном боевом доспехе, с копьем в руке, поднятым для удара.
Сквозь Сумрак рыцарь выглядел совсем иначе. Броня пылала багровым, глаза за тонким забралом отливали желтым, и Максим знал – они следят за каждым его движением. А в глубине хрустального тела билось сердце. Рыцарь был живым, в какой-то степени. Не как человек или животное, он больше походил на растение или сумеречный мох, на паразита, способного существовать, лишь пока его кормит чужая сила. Максим дотронулся до него, на мгновение, прежде чем отскочить, но этого хватило. Он почувствовал нити, тянущиеся от статуэтки сквозь женщину и дальше по всему замку, пульсирующие нити энергии, опутавшие камень точно корни дерева, а затем нахлынула боль, океан невыносимого страдания, так много, что он едва не захлебнулся. Тяжело дыша, Максим осел на пол. Все, что происходило в замке, обрушилось на него одним махом – горячая кровь, утекающая вместе с жизнью, холодные пальцы на коже, клыки, вспарывающие плоть, крики и молитвы, что остались без ответа, страх, так много страха, так много боли…
– Макс! – Саша трясла его за плечо. – Макс, что с тобой?
– Они умирали здесь, – хрипло ответил он. – Десятки, сотни. Они все умерли. – Крики еще стояли в ушах. – Где были мы, пока они звали на помощь? Где?
Он придвинулся к женщине, отвел волосы. Она была стара, очень стара, в сухом, исчерченном глубокими морщинами лице почти не осталось жизни. Широко распахнутые глаза смотрели на него, но не видели. А самым страшным было то, что Максим ее узнал.
* * *Зря она привела их к Рыцарю. Он понял, кто они, едва Светлый, Максим, к нему прикоснулся. Рыцарь весь пылал ненавистью, такой горячей, что Лина не могла взять в толк, как старуха держит руки на хрустале. А если знает Рыцарь, скоро узнает и Хозяин.
– Лина, я должен тебе кое-что объяснить, – сказал Светлый. Смотровое окошко находилось прямо за его спиной, но он не повернулся, чтобы это сказать. – Штука у тебя в руках…
– Она не у меня в руках, – перебила Лина. – А у старухи. Раньше тут сидел старик, но, когда он умер, пришла она.
– …пришла она, – повторила за ней старуха. Она всегда так делала, если Лина была рядом.
– Тебе кажется, что ты ходишь по замку, лазаешь по туннелям, всегда незаметная, скрытная, тень, прячущаяся там, где никогда не бывает света. Это не так, Лина. Ты – и есть замок, то, что держит эти стены, не дает им развалиться. Он питается тобой, твоей силой, жизнью. Через эту мерзость.
– Нет! – крикнула она. – Ты все врешь!
– …врешь! – противно завопила старуха.
Светлый покачал головой.
– Ты видишь все, но никогда не покидаешь этой комнаты. Ты – это она.
Нет, нет. Почему он смотрит на старуху, когда говорит с ней? Она здесь, прямо у него за спиной. Она же здесь.
– Макс, она умирает, – встревожилась Светлая. – Она умрет в любую минуту. Давай сожжем эту гадость.
– Они связаны, не видишь? Уничтожишь его – умрет и Лина. Надо выбираться. Шеф поймет, что с ними делать. А нет, так свяжется со столицей, кто-нибудь из Высших всяко поможет.
Лина не успела их предупредить. Обычно она слышала шаги Хозяина задолго до того, как появлялся он сам, но в этот раз почему-то вышло иначе. Он возник, как из ниоткуда, рядом с дверью, под ударом ноги деревянные створки сорвало с петель. Лина закричала, но слишком поздно – когда Светлые обернулись, в комнате, кроме них, стояли трое: Хозяин, портье и блондинка в длинном черном платье.
– Опять заблудились? – хмыкнул Хозяин. Недоверчиво покачал головой. – Светлые?
– Ночной Дозор. – Светлый поднялся во весь рост. – Вы арестованы.
– Да ладно, – заулыбалась блондинка.
– Не сопротивляйтесь, суд это учтет, – спокойно сказал Светлый. – Замок окружен опергруппой Ночного Дозора. Сдаться сейчас – самое разумное, что вы можете сделать.
Хозяин и женщина в платье переглянулись. Она едва заметно кивнула.
– Владельцы гостиницы должны в первую очередь заботиться о спокойствии постояльцев, – сказал Хозяин. – Мы решим это здесь, дозорный.
– Нашу смерть вам не скрыть. В какой бы дыре вы ни задумали спрятаться после, вас найдут. И развоплотят, не сомневайтесь.
Блондинка расхохоталась.
– Все, что происходит в «Фее Моргане», остается в «Фее Моргане». Эти стены видели и не такое, дозорный, – отсмеявшись, заговорила она. – Твои друзья ничего не найдут, даже если разберут замок по камешку. Все достается ему, – указала она на Рыцаря. – Иначе бы смысла не было.
– Почему девочка? – Выдержка все-таки оставила Светлого. – Почему, тварь? – рявкнул он. – Сколько сил она способна отдать?
– Больше, чем ее брат. Тот и года не продержался.
– Дело в крови, дозорный, – пояснил Хозяин. – Его создатель крайне щепетильно относился к собственной персоне. Артефакт работает только в руках того, в чьих венах течет хоть капля его крови, – говорил он, а лицо его плавилось, меняло форму, кожа посерела, показались тонкие клыки. – Говорят, он испытывал его на своих детях. Знаешь, как нелегко было найти потомков? Мы почти отчаялись, а тут подвернулись эти чудные детишки.
Лине совсем не хотелось смотреть, что будет дальше, но отвести глаз она не могла. Портье, издав полурык-полувсхлип, прогнулся назад, жутко, нечеловечески выворачивая руки в суставах. Бурая шерсть лезла сквозь кожу мокрыми комками. Лине стало страшно, так страшно, словно она не видела все со стороны, а сама была в той комнате, рядом с чудовищами и женщиной, что почему-то казалась ужаснее их обоих. Ей захотелось спрятаться, куда угодно, забиться в самую глубокую щель и сидеть там, не высовываясь, пока все не кончится.
Но что это? Где она? И разве это ее руки, такие тонкие, такие сухие, такие слабые? Почему они сжимают Рыцаря? Хрусталь был слишком горячим, Лина попыталась отвести ладони, но они, как приклеенные, не сдвинулись и на волосок. Она поняла, что должна сделать.
Лина открыла рот и, поразившись тому, как тихо прозвучал голос, произнесла одно слово.
* * *Он не успевал. Не успевал катастрофически, фатально. Оборотень почти закончил трансформацию, еще миг – и он кинется на Сашу. Допустим, Максим сожжет вампира или портье, но что делать с ведьмой? Из их тройки самая опасная – она. И она уже плела какое-то заклинание, неизвестное Максиму, что-то похожее на черную паутину, нацеленную ему в сердце.
В руках у Саши появился белый клинок, такой яркий, что глаза резало. Вряд ли это сильно поможет, но пара секунд у него будет. Тимофеева он ударит «серым молебном», а перстень разрядит в ведьму. Нет, не выйдет. Оборотень убьет Сашу, а вампира заклятие лишь задержит.
– Максим, – позвали за спиной.
Он знал, что нельзя оборачиваться, но устоять не смог. Лина, та Лина, что держала рыцаря, слабо улыбнулась, а затем вытянула руки вверх.
– Стой! – крикнул он, но поздно. Раздался звон, и хрустальные осколки покатились по кафелю.
Замок застонал – так плачет животное, лишившееся хозяина. Задрожал, как в лихорадке, и стал исчезать. Первым сгинул потолок, освободив место звездному небу и полной луне, а потом истаяли стены – камни темнели, превращались в черный пепел, который уносил ветер.
Ведьма оказалась умнее всех. Пока вампир изумленно водил головой из стороны в сторону, она бросила незаконченное заклинание и ушла в Сумрак. Портье не понял, что произошло, – оборотни в зверином обличье не слишком сообразительны. Он прыгнул на Сашу, и Максим с удовольствием, которого сам испугался, разрядил амулет. Охваченный огнем волк упал на землю, закрутился юлой, разбрасывая искры. Яркая вспышка – и от портье остались только горстка праха и запах паленой шерсти в воздухе.
Тимофеев оскалил пасть. Максим приготовился к схватке – «серый молебен» почти сорвался с пальцев, но тут на плечо вампира легла рука.
– Ночной Дозор, – сказала темнота. – Клыки спрятать, в Сумрак не входить. Рыпнешься – спалю, как товарища. – Луна осветила лицо Марата, боевого мага второго уровня, их лучшего оперативника.
Максим выдохнул.
