Улица привокзальная - Ник Винсент
Он поднялся со стула, словно собираясь показать мне что-то.
– Пойдём, я покажу, где этот ход, – сказал он. – Времени мало, если хочешь выбраться отсюда.
Дядя Саша вывел меня из гаража и повёл через лабиринт узких улочек и старых зданий. Мы шли молча, только редкие звуки нарушали тишину ночи. Его шаги были уверенными, он явно знал, куда идёт. Вскоре мы подошли к неприметному переулку, скрытому за старыми домами. Он остановился у двери, которая выглядела заброшенной, словно её не открывали годами.
– Вот здесь, – сказал он, открывая дверь старым ключом, который висел у него на шее. – Это проход, о котором знают немногие. Через него ты попадёшь в участок, обойдя основную охрану.
Я кивнул, чувствуя, как внутри растёт напряжение. Передо мной был мой единственный шанс вернуться за своими вещами и восстановить связь с моим миром.
– Будь осторожен, – добавил дядя Саша, глядя мне прямо в глаза. – Как только заберёшь свои вещи, не задерживайся. Они сразу почувствуют тебя, как только ты снова "появишься".
Я глубоко вдохнул и вошёл в проход. Коридор был узким и тёмным, его стены давили, но в конце тускло светился свет. Я шёл по нему, прислушиваясь к каждому звуку. Когда коридор закончился, я оказался в каком-то техническом помещении полицейского участка, для которого, судя по всему, и был построен этот таинственный ход. Вспомнив, как дядя Саша объяснил мне план, я быстро нашёл путь в главное здание.
Тишина в участке была напряжённой, но всё выглядело как обычное полицейское помещение. Я прокрался по коридорам, пока не нашёл комнату, где мои вещи лежали на столе, на месте, где меня обыскали. Телефон, одежда – всё было там. Я схватил свои вещи, и в этот момент что-то изменилось. Как только я надел одежду, ощущение невидимости исчезло.
Гулкий звук шагов внезапно стал громче – полицейские с щупальцами начали чувствовать моё присутствие. Моё сердце забилось быстрее. Нужно было уходить, и как можно скорее.
Как только я взял свои вещи, пространство вокруг будто ожило. Шаги за дверью стали громче и более ритмичными – меня заметили. Сердце забилось, и я почувствовал, как адреналин заливает тело, заставляя каждую клетку кричать: «Беги!»
Полицейские со щупальцами начали суетиться, и мне стало ясно, что они знают о моём возвращении. Я схватил свёрток с одеждой, которая служила моим билетом домой, и, не раздумывая, бросился обратно к проходу, через который проник в участок.
Тяжёлые шаги за мной становились всё громче. Я быстро пробежал по коридорам, увернувшись от одного из патрульных. Его щупальца яростно тянулись ко мне, но я успел проскользнуть мимо, чуть не задев его, и нырнул в проход.
Дядя Саша ждал меня у выхода, его глаза горели от напряжения. Как только я достиг его, он мгновенно протянул руки, и я передал ему свёрток с вещами.
– Беги, парень, – сказал он хрипло, как будто каждый миг промедления стоил нам жизни.
Не дожидаясь повторного приглашения, мы вместе рванули прочь. Слыша за спиной всё более хаотичные и злобные звуки, мы быстро двинулись по узкому проходу. Полицаи не знали про этот проход, и это было нашим спасением.
Мы благополучно выбрались из участка, снова оказавшись на улице. Остановившись ненадолго, чтобы перевести дух, я оглянулся. Улица была пуста, полицейские нас не преследовали.
Дядя Саша бросил мне довольный взгляд.
– Молодец, – сказал он, отдышавшись. – Теперь, когда у тебя есть твои вещи, ты сможешь вернуться обратно в свой мир.
Когда мы наконец остановились и я понял, что погони больше нет, я быстро надел свои вещи. Холод, который казался пронизывающим, теперь ощущался слабее – привычная одежда вернула ощущение связи с реальностью. Будто эти вещи были моим якорем, удерживающим меня в мире, который я считал своим, хотя всё произошедшее вокруг до сих пор оставалось пугающе реальным.
Дядя Саша молча наблюдал, как я переодеваюсь, а потом кивнул, давая понять, что всё в порядке.
– Ну что, теперь твою "Ниву" вытаскивать будем, – сказал он, кивая в сторону своего фургона. – Поехали, пока тихо.
Мы сели в его «Москвич», который выглядел так же просто, как и раньше – без всяких странностей. Дядя Саша завёл мотор, и фургон тронулся. Мы ехали к тому месту, где я оставил свою машину, молча, в напряжённой тишине.
Когда подъехали к "Ниве", она стояла точно там, где я её оставил. На первый взгляд, всё было в порядке, но теперь я знал, что эта машина – не просто транспортное средство, а нечто большее, особенно здесь.
– Давай, прицепим её, – сказал дядя Саша, доставая буксировочный трос. Мы быстро закрепили трос, и он начал тянуть мою машину к своему гаражу.
Дорога обратно была спокойной, но я всё ещё не мог полностью расслабиться. Мы проезжали узкие улицы, которые уже не казались такими чужими, как раньше. Дядя Саша уверенно вёл фургон, словно это была его привычная работа. Когда мы добрались до гаража, он помог мне загнать "Ниву" внутрь.
– Ну вот, теперь под присмотром, – сказал он, осматривая машину. – Утром глянем, что там с твоим движком.
Дядя Саша посмотрел на меня, затем, будто приняв какое-то решение, кивнул в сторону гаража.
– Пойдём ко мне. Ночь длинная, и тебе надо где-то перекантоваться, – предложил он, но сразу добавил, прищурившись: – Только учти, есть у нас нельзя. Моя жена, возможно, предложит ужин, но, если съешь хоть кусочек – останешься здесь навсегда, как все остальные.
Эти слова заставили меня насторожиться. Я вспомнил его предупреждение о местной пище, и как она влияет на тех, кто начинает её есть.
– Почему нельзя? – спросил я, стараясь скрыть волнение.
Дядя Саша тихо вздохнул и сказал:
– Это ловушка этого мира. Он как будто втягивает тебя через еду. Сначала ты не замечаешь, что что-то не так, а потом – раз, и ты уже не можешь уйти. Поэтому будь настороже.
Заметив мой напряжённый взгляд, он чуть усмехнулся и добавил:
– Посмотри на свои руки.
Я опустил взгляд и замер. Кожа на моих руках стала чуть темнее, с едва заметным оттенком, и показалась грубее, чем обычно. Этот мир уже начинал оставлять на мне свои следы. Тревога усилилась, но я понял, что дядя Саша не зря предупредил меня заранее.
Когда мы пришли к дяде Саше, его дом был таким же простым и уютным, как и он сам. Обычные деревянные стены, старые, но надёжные мебель и предметы – всё это казалось частью нормальной жизни,
