Конструктор живых систем - Алексей Птица
Мастер напоследок сказал адрес мастерской, что в Павлограде есть, там у него знакомый работал, там и подзаработать можно, если уж совсем припрёт нужда.
Глава 4
Дорога в Павлоград
Наступил день прощаний. Матушка вся в слезах стояла на перроне нашего небольшого железнодорожного вокзала в Крестополе. Сине-белое здание вокзала с крупной надписью «Крестополь» над аркой главного входа с колоннадой смотрело на единственный перрон множеством овальных сверху и прямоугольных в нижней половине окошек. Народу на перроне толпилось немного, станция тупиковая, город небольшой, так откуда им взяться-то?
Главное здание тянулось в обе стороны от центрального входа, резко снижаясь с условно третьего этажа, сделанного в виде арки с двумя башенками, в длинные одноэтажные крылья по обе стороны, где размещались многочисленные профильные службы.
По перрону прогуливались редкие дамы в нарядных платьях, с такой тонкой талией, затянутой в тугой корсет, что она казалась осиною, а у некоторых платье даже имело S-образный силуэт, по последней парижской моде.
На площади перед вокзалом размещалась аккуратная клумба, и глаз радовали жёлтые и красные розы, вперемежку с астрами и совсем крохотными мелкими цветками, что пахли так одуряюще, что буквально кружилась голова. Моё настроение стремительно шло вверх, огорчало только, что матушка расстроилась, провожая меня.
— Береги себя, сынок, тебе ведь и семнадцати нет! Едешь в столицу, а там кого и чего только нет, — стала учить меня матушка, сощурив свои тёмно-карие глаза.
— Я не девица, мама, чего мне бояться? Да и не на заработки еду с лихими людьми, а в академию, учиться.
— Да, сынок, но и там соблазны есть для юноши, а то сейчас в газетах пишут, что анархисты разные появились, народ мутят да бомбы кидают. И чего им нужно — непонятно. Берегись их, на улице идёшь, смотри по сторонам, и где начальство высокое ездит, там не появляйся, лучше перейди на другую сторону и иди себе спокойненько.
— Мама, ну перестань. Зачем ты это всё мне говоришь?
— Я беспокоюсь о тебе, сынок.
— Не надо беспокоиться, всё равно уже ничего не изменишь, и ведь ты сама этого хотела?
— Да, — вздохнула она, — жаль, что всё так получается. Ты пиши, сынок, как приедешь, или телеграфируй. Хотя, что это я⁈ Телеграф будет дорого стоить, пиши письмо, как доехал, как устроился. А то я вся изведусь.
— Не волнуйся, матушка, через трое суток поезд придёт, и я прямо с вокзала отправлю тебе телеграмму.
— Спасибо, сынок, а вон уже и поезд показался!
Я невольно повернул голову налево, хотя уже давно услышал, как пыхтит под парами паровоз, да лязгают буксами прицепляемые к нему вагоны. Паровозов на станцию прибывает немного, поэтому не сложно догадаться, что пыхтит именно наш.
Я купил себе билет в первый класс. Сделал это вынужденно, потому как хоть и существовало три класса вагонов, но они отличались между собой, в основном, возможностью ночного отдыха. В вагоны третьего класса, как самые дешёвые, набивалась самая разнообразная публика, ехавшая либо недалеко, либо такая, что ей всё равно, как ехать и как спать. Первый же класс от второго отличался тем, что в первом можно спать на диване, а во втором этого не сделать, хоть диваны там имелись не менее прочные, но более простые. Ну и купейные вагоны кардинально разнились с обычными по степени комфорта, но и стоили очень дорого.
Паровоз выпустил клубы чёрного дыма из высоко сидящей трубы, торчащей над ним широким раструбом, и, пыхнув белым паром, медленно пошёл в нашу сторону. Толком не разогнавшись, он продефилировал мимо нас железным динозавром и, ещё раз выпустив из себя клубы белого, как кучевые облака, дыма, остановился, дав один протяжный гудок.
Десять прицепленных к нему вагонов дружно лязгнули буксами и остановились. Я достал из кармана форменного пальто отпечатанный в типографии билет красивого тёмно-синего цвета и внимательно, уже в который раз, принялся его разглядывать, ища место, на котором значился номер моего места в вагоне. Взгляд почти тут же нашёл требуемое. На билете в правом углу стояла цифра 3, что соответствовало номеру вагона, а чуть ниже пропечатано место — №13.
Матушка, увидев номер места на билете, сразу стала креститься, указывая на плохое число, но, во-первых, других мест в первом классе больше не оказалось, а во-вторых, я хоть и христианин, и меня учили в гимназии Закону Божию, но имея дар, относился к любой религии философски.
Вера — дело наживное, может ещё и стану религиозен, недаром эфир смогли найти не обычные набожные крестьяне и не язычники с Панамского архипелага, а монахи из Корсиликанского монастыря, находящегося на юге королевства обеих Сицилий. Нашли ещё в незапамятные времена, а первосвященники все сплошь имели дар. Об этом и в книгах церковных упоминание есть, хоть и не явное.
Взяв свой чемодан, который оказался довольно большим, я потащился с ним к третьему вагону. Чемодан придётся сдать в багажное отделение, а всё остальное я нёс в небольшой плетёной кожаной сумке. Из нужного мне вагона вышел обер-кондуктор, судя по его нашивкам, и встав возле вагона, начал досматривать пассажиров на наличие билета и багажа.
Одетый в синий двубортный форменный сюртук, имея форменную фуражку на голове и длинный сапёрный тесак на поясе, он производил двойственное впечатление. Вроде и не военный, и не полицейский, а при форме и при оружии, в общем, служивый человек. В железнодорожное ведомство абы кого не брали, чтобы попасть работать на железную дорогу, необходимо иметь многочисленные рекомендации и вообще, быть очень грамотным человеком. Об этом рассказывали ещё в гимназии, отвечая на наши вопросы.
Пышные рыжеватые усы да внимательный взгляд светло-голубых глаз дополняли образ мелкого чиновника железной дороги. Перед ним образовалась небольшая очередь, и я, подойдя к вагону, встал в её конец. Через пару минут я смог протянуть свой билет.
— Так, молодой человек, едете в столицу без пересадок. Вагон будет перецепляться к другому паровозу в Воронеже, имейте это в виду, чтобы не отстать от поезда. Багаж есть? А, вижу. Можете взять его с собой, вагон перецепной, и те, кто едет в нём до конца, имеют право взять с собой багаж. Место под него я выделю. Проходите, господин гимназист, на своё место и размещайтесь. Следующий! — тут же зычно прокричал он, а я быстро поднялся по ступенькам и вошёл в вагон.
Мой диван, на котором я размещался один,
