Наследник для Зверя - Вера Добрая
– Так… Что тут у нас? Ну-ка, ну-ка…
Вампирша, отбросив папку из рук на стол, сразу кинулась ко мне и тоже стала тщательно осматривать и ощупывать. От ее неестественно холодных пальцев по телу забегали мурашки, и меня затрясло с новой силой.
– О, не бойся, дитя. Поднимись, – ласковым голоском произнесла, вероятно, та, кого ранее назвали Людой, и как только я исполнила ее просьбу, начала уже нагло ощупывать меня везде, где только можно и нельзя.
Благо хоть между ног не лезла и на том спасибо, хотя кто знает, что было на уме у этой с виду милой бабы…
– Она человек, – зачем-то уточнил Гор, и женщина недовольно фыркнула на него, заставляя заткнуться.
– Мое чутье не хуже твоего, пёс! Скажи лучше, когда была введена сыворотка?
– Минут сорок назад, – встрял в разговор второй. – Я говорил, что не стоило тащить ее сюда…
– Прекрасно! Превосходно! – начала восклицать вампирша, и ее бледное лицо озарила широкая улыбка, демонстрируя аккуратные острые клычки. – Идём, милая. Нужно взять у тебя кровь и окончательно убедиться в том, что ты подходишь, хотя я итак уже на 99 процентов уверена в успехе.
– Кровь? Не надо! Отпустите меня домой, прошу! У меня маленький ребёнок! Он без меня пропадёт! – взвыла белугой, понимая, что надежды на спасение рассыпались стремительно подобно карточному домику.
– Ребёнок? – удивлённо захлопала глазами Людмила, и я быстро закивала в ответ, пытаясь найти в её взгляде хоть каплю понимания и сочувствия, но там, увы, отразилось лишь недовольство и даже легкий испуг. – Это плохо… Так, а вы чего встали? Дел других нет, что ли?
Похоже, продолжать разговор в присутствии оборотней вампирша не хотела, поэтому быстро выставила их за дверь, а затем снова уставилась на меня уже задумчивым взглядом.
– Пожалуйста… Отпустите… – всхлипнула и снова забилась в угол, не зная как ещё достучаться до холодного сердца женщины.
– Так, так… Кирилл Витальевич, скорее всего, побрезгует спать с такой, как ты, а это может плохо сказаться на результате, – начала рассуждать и измерять кабинет шагами, на некоторое время забыв о моём существовании. – Можно попробовать искусственно, но это какой-никакой, а риск… Чёрт… Что ж! Ничего страшного. Мы тебя подлатаем! Но как же быть с ребёнком? Твою личность ведь тщательно проверят… Ладно, сначала подлатаем, а потом подумаем…
– Что? В каком смысле подлатаете? – хрипло спросила, и слезы вмиг испарились из глаз от шока.
Старалась дышать глубоко через нос, чтобы хоть немного утихомирить разогнавшееся до нереальной скорости сердце, но это мало помогало.
– Была б ты оборотницей, хотя бы полукровкой, проблем бы не возникло, но ты, милая, человек, а значит, нам нужно восстановить твою невинность, чтобы Райский тебя принял и не порвал на куски в первую же ночь.
– Что?! – замотала головой в разные стороны, не желая верить в услышанное.
Все же Райский… Они хотели, чтоб я стала инкубатором для потомства Райского!
– Ну не надо так убиваться, милая. Понимаю, что обидно, и весьма не приятно испытывать подобное во второй раз, но такие вот уж эти оборотни. У каждого свои загоны. Собственническая звериная натура не примет девушку-человечку, которая принадлежала другому, а с девственницей…
– Да о чём вы вообще говорите, черт возьми?! Вы не имеете права меня здесь удерживать и принуждать к чему-либо! Я не стану раздвигать ноги перед этим вашим Райским! И рожать ему не стану! – крышку моего терпения сорвало, и из меня мощным потоком вырвалась истерика, которая заставила рыдать и смеяться одновременно, а ещё метаться по кабинету в поисках хоть какого-то орудия для самообороны.
Вампирша не пыталась меня как-то успокоить или остановить. Она даже не дёрнулась, когда я подскочила к двери и попыталась ее открыть. Не знаю, сколько дергала за ручку, прежде чем осознала то, что дверь заперта. Я в ловушке.
Силы резко покинули, и я снова оказалась сидящей на полу. Хотелось просто отключиться, хоть на некоторое время избавиться от свалившейся на сознание реальности, но как назло желаемая темнота не наступала. Чувствовала, что была на грани, но что-то поддерживало организм в тонусе.
– Если будешь сотрудничать, то твоя семья ни в чем не будет нуждаться. Твой ребёнок… сколько ему?
– Ване недавно исполнилось шесть лет, – устало прошептала, смиряясь с неизбежным.
– Оу… а тебе тогда сколько? Выглядишь очень юной.
– Мне восемнадцать. Ваня он… он мой младший брат и у него кроме меня никого нет. Я всё сделаю, клянусь, только если позволите увидеться с ним.
– Так ты ещё девчонка совсем! – слишком уж явное облегчение испытала Людмила, а я не стала отрицать.
Зачем? Им ничего не стоило привязать меня к кушетке и проверить девственница ли я или нет. Радовало одно – шить меня не придётся, а значит, Кирилл Райский не откусит мне голову хотя бы за этот обман. Оборотни отлично улавливают эмоции, а врать я с детства не умела. Даже в мелочах, поэтому мне мало кто доверял какие-то секреты.
– Что ж… Тогда, думаю, никаких проблем не возникнет. Проверим вашу с Кириллом совместимость, чтобы увидеть результат в процентах, и если хозяина всё устроит, то за своего брата можешь не волноваться. Райский нормальный мужик. Суровый, но справедливый. Если не станешь взбрыкивать и бесить его, то о Ване позаботятся до твоего возвращения.
– Меня отпустят? – переспросила, не веря в то, что расслышала правильно.
– Ну, конечно. Кириллу Витальевичу нужен только сын, а любовниц у него и так предостаточно.
Кто бы сомневался…
Глава 8. Агата
Опомниться и прийти в себя мне не дали. Людмила, только поняв, что я не стану сопротивляться и пытаться сбежать, сразу подхватила меня под руку и, разблокировав отпечатком пальца дверь, поволокла в другие отсеки лаборатории. Там у меня взяли кровь, просканировали какой-то светящейся штукой и заставили выпить неприятно пахнущую темно-коричневую жижу. Затем содрали всю одежду и затолкали в тесную кабинку, где на меня со всех сторон хлынули мощные струи горячей воды. Я визжала, пыталась выбраться и просила пощадить, но всем было плевать. Кожа покраснела и горела огнем. Казалось, что ещё немного и она начнем отваливаться ошметками, но всё резко прекратилось, и я обессиленно повалилась на пол, пытаясь отдышаться. Несмотря на столь непривычный душ, тело расслабилось, и меня потянуло в сон. Я готова была вырубиться прямо на полу в этой дурацкой кабинке, но двери распахнулись, давая понять, что это только начало моих мучений.
Людмила
