Скульптор твоего тела - Игорь Евгеньевич Журавлёв
— Но там же была кровь, Олег! — удивилась Ира, понемногу приходя в себя. — И шерсть была в крови, я ее вечером отмывала. Вот только никаких ран я и правда не нашла.
— Кровь? — совершенно ненатурально удивился я. — Я не видел, но, может, не обратил внимания. Слушай, Ира, тебе надо обязательно отвести ее к ветеринару и сделать УЗИ.
Она подозрительно посмотрела на меня и кивнула:
— Да, ты прав, в понедельник обязательно сходим. А сейчас я пойду, ладно? Могу завтра к тебе забежать, если хочешь. Что тебе принести?
Она выглядела уже гораздо лучше, чем минуту назад, щеки порозовели, и я облегченно выдохнул.
— Завтра не получится, — ответил я, — меня сегодня выписывают в три часа.
— А-а-а-а…, — протянула она. — Значит, с тобой все в порядке?
— В полном, — улыбнулся я, — видимо, что-то вчера не то съел. Но все анализы в норме и чувствую я себя на все сто.
Это было правдой, чувствовал я себя сейчас, кажется, даже больше, чем на сто процентов.
— А как ты, — спохватился, наконец, я. — Как чувствуешь себя? Может, тебя тошнит?
— Нет, нет, все нормально, не тошнит.
Она встала и замялась, с надеждой, как мне показалось, глянув на меня:
— Так я пойду тогда?
— Может, встретимся сегодня вечером? — выпалил я, неожиданно для себя самого и замер от испуга.
— Давай, — улыбка расцвела на ее лице.
— Правда? А где и когда?
— Я вечером обычно гуляю с Мартой. Там же, где вчера. Часиков, обычно, в восемь вечера.
— Понял, — схватился я за протянутую соломинку, в восемь буду ждать тебя там, где мы с тобой вчера расстались.
— Тогда, до вечера? — она глянула на меня так, словно чего-то ожидала, но я намека не понял. Тогда она шагнула к двери, на ходу помахала ладошкой и исчезла в розовом тумане моих мечтей. Или мечтов? Может, мечт? А, ладно, неважно! Пусть будет — мечтаний.
И счастливый, я упал спиной на кровать. Следовало все обдумать, кажется, я нашел способ применения свой энергии, совмещенный с ее пополнением. А не пойти ли мне на курсы пластической хирургии? Давно, кстати, думал над этим. Денежки там совсем другие, а с моим-то теперешним умением, если это и правда то, что я думаю…
***
Ирина вышла на улицу и вдохнула свежий воздух полной грудью. Слабость еще немного кружила голову, но она отнесла это на счет неожиданно нарисовавшегося свидания. Нет, ну надо же! Вчера она совсем не рассмотрела парня, а он, оказывается, такой красавчик! Неужели у него никого нет? Да быть не может! Разве может такой высокий и симпатичный парень быть без девушки? Может, он из «этих»? Да нет, не похоже, тогда бы он совсем иначе реагировал на нее, да и свидание бы уж наверняка не назначил. Ладно, что гадать? Сегодня вечером она все из него вытянет! И если он сейчас один, будьте уверены, она своего ни за что не упустит. А нос…, ничего, скоро она скопит на операцию, зря, что ли пятый месяц подрабатывает, да и папа обещал добавить, хоть и не одобряет ее планов.
Ира улыбнулась — да, папулька любит ее любую, для него она всегда принцесса. Но ее-то не обманешь, она свой нос каждый день в зеркале видит!
Она отвязала радостно прыгающую вокруг нее Марту и посмотрела в окно Олега. Его не было, хм. А она наделась, что он выглянет проводить их. Ладно, разберемся. И, увлекаемая Мартой девушка пошла на выход с больничной территории. Так, надо Марту отвести домой, а самой подготовиться к вечеру. Ой, блин, а у нее же голова не покрашена! Хорошо, что «Улыбка радуги» по дороге.
Весело шагая, Ирина шла по улице, строя в уме свои, девчоночьи, очень важные планы и чуть было не прошла мимо магазина. Привязав Марту, она забежала в магазин и, мельком глянув на себя в большое зеркало напротив входа, шагнула к полкам с краской для волос, и вдруг застыла как вкопанная. Потом сделала шаг назад и развернулась лицом к зеркалу. Уставилась на свое отражение, потом подошла поближе, подняла руку и погладила нос. Протерла глаза, еще раз ощупала свой нос со всех сторон, опять внимательно всмотрелась в собственное отражение. Постояла так, не отрывая глаз и разглядывая свой аккуратный и очень симпатичный носик без всяких признаков уродливой горбинки. Потом задумчиво развернулась и вышла из магазина, так и не вспомнив про краску для волос.
Глава 4
Очень интересно. Я — то валялся на больничной кровати, то вскакивал и шагал по палате от окна к двери и обратно. Что вообще со мной произошло? Откуда ЭТО во мне? Что ЭТО такое и стоит ли мне бояться? В свои двадцать пять, благодаря болезни, я прошел через многое из того, что нормальные люди, возможно, никогда так и не узнают. По крайней мере, в столь юном возрасте. Самым страшным из всего для меня была жалость — жалость в глазах тех, кто хорошо относился ко мне. Жалость в глазах сердобольных девушек и женщин, жалость, которая была похожа на знаменитый марш Шопена. Не знаю, почему именно с этой музыкой у меня ассоциировалась женская жалость, но она казалось мне именно такой — одновременно строгой и торжественной, и в то же время, разрывающей душу от беспросветной тоски по утрате.
Жалость в глазах мужчин — взрослых мужчин, похожую на смущение. Они словно бы извинялись за то, что у них в этом плане все хорошо, но одновременно говорили: не бери в голову, бывает и хуже — держись, ты же мужик!
Ну и конечно, жестокость подростков, не научившихся еще сдерживать свои чувства, старающихся держаться стаи, быть как все, но и, одновременно, выпендриться чуть больше других, хоть так обращая на себя внимание.
Сначала я старался делать вид, что не замечаю, но это было неправильное поведение среди подростков. Поведение, демонстрирующее слабость и поэтому провоцирующее еще большие нападки. Тогда я разозлился и стал драться, всегда выступая инициатором драки. Кажется даже, что в своем богатом, детском еще воображении мне подсознательно хотелось, чтобы меня
