Нерушимый 5 - Денис Ратманов
Появилось ощущение нереальности происходящего. Сон, это лишь дурной сон. Скоро он закончится, и я обниму Лизу.
Но время шло, сон длился и длился, а я все отказывался принимать этот бред как реальность.
Итак, что мы имеем? Меня обвиняют в серьезном преступлении, и расклад неясен. Перспективы тоже неясны. Может, во всем разберутся, и меня освободят. Но, может, делу дадут ход. На сколько лет меня осудят? Десять? Двадцать? Или вообще расстреляют? Можно ли доказать мою вину при отсутствии оной?
Еще днем, обманывая полиграф, я верил, что недоразумение разрешится в мою пользу. Теперь — нет. Ведь случиться может что угодно.
Чтобы не свихнуться, нужно переключиться с того, с чем я ничего поделать не могу. Есть более насущные проблемы. Например, завтрашний откат. Стану я, например, худшим дипломатом, поцапаюсь с вертухаями, сокамерниками, следователем, если на допрос вызовут…
Или стану самым безвольным. Велят мне оговорить подельников, прижмут к стенке — и Тирликаса оговорю, и Лизу, и всю футбольную команду.
А может, пронесет. Стану худшим танцором или вышивальщиком крестиком. Хрен знает, этот откат — русская рулетка. И пока я сплю, барабан револьвера крутится. Потому сон не шел, и казалось, что мешает храп соседа снизу, журчание воды из неисправного умывальника. Сморило меня лишь под утро, но я вскоре проснулся от лязга закрывающейся двери и с пониманием, что я сегодня худший певец. Фух, пронесло!
Петь меня на допросе точно не заставят.
— Ироды! — взвыл мужик, завернувшийся в одеяло. — Дайте наконец поспать!
У выхода стояли два вертких небритых типа, которые плевать хотели на наш покой.
— Вечер в хату! — сипнул один, не получил ответа, потому что все спали, встретился со мной взглядом, вытаращился на второго, толкнул его в бок. — Тимоха, гля кто здесь! Вот так встреча!
И тут я их вспомнил. В прошлый раз они были в кепках-аэродромках и гладко выбритыми, потому я не узнал их сразу. Воры с лиловского Центрального рынка, которые бабку щипнули. Вот этого Тимофея я потом скрутил и попытался сдать патрулю, но оказалось, что сержант Шкет, то есть Кирилл Громовой, их крышевал, и карманник отделался легким испугом и разбитой мордой.
Видимо, после того, как крышевать их стало некому, совсем туго в Лиловске дела пошли, и поехали щипачи на гастроли, да, вот — залет.
— Ах ты козел! Подстилка ментовская! — зашипел Тимофей и потер руки. — Земля круглая, жопа скользкая! Хана тебе, козлина!
Постояльцы камеры оживились, шеи повытягивали. Даже хипак восстал, лениво перевернулся на другой бок, чтобы посмотреть разборки. Я спружинил вниз, сунул ноги в ботинки и плотоядно осклабился, ударив кулаком по ладони:
— За козла, козел, ответишь! Кто под ментами ходил и бабок щипал? Кто ментам отстегивал и жопу лизал?
О сидельцах я знал мало: не болтай, не воруй у своих, не касайся петуха, отвечай за базар. Козел — очень обидное ругательство, и если оставить такой наезд без ответа, потом это скажется на моей репутации. Подельник Тимофея сбледнул с лица и помотал головой.
— Поклеп, однако!
Я дружелюбно так, от всей души улыбнулся.
— Ой ли? И поклеп, что те менты, которые вас крышевали, потом на красную зону потарахтели? А теперь вы под кого легли?
— От фуфлыжники, — прогудели с нижней полки.
Все так же улыбаясь, я приближался к щипачам, которые уже не выглядели борзыми, пятились к стене, воровато озираясь. Им больше всего хотелось не огрести — Тимоха помнил, как я его тогда скрутил, мне — снять напряжение, не вломить уроду, так придушить его. Здесь же как: дашь слабину, потом и правда хана, сказал — отвечай за базар. Не переиграть бы только!
Второй вор шагнул вперед, выставил перед собой руки:
— Прости, брат! Обознались. Ты нормальный пацан. Мир?
Я продолжил наступать. Тимоха потянулся к кнопке вызова дежурного. Копай себе яму, зарабатывай репутацию фуфлыжника, то есть пустозвона, или шныря. А я посижу в одиночке, если надо, мне пофиг где сидеть.
Глава 4
Кто еще состоит в заговоре?
— Пацан, не быкуй, — примирительно прогудел басовитый и сел на койке — она аж прогнулась под его весом.
— Что ты кому докажешь? Все и так все поняли. — Цыган протянул мне руку. — Кардинал. Я тебя помню, парень. Бился на беспредельных как зверь. А вы, фуфлыжники, благодарите теперь, что кости ваши сохранил, — сказал он с нажимом, улыбнулся, сверкнув золотым зубом. — Нашли на кого рыпаться!
— Спасибо, — закивали щипачи, Тимоха аж поклонился.
Получив покровительственный кивок Кардинала, присели за стол, оба — на самый край табуретов, чтобы в любой миг слететь с них. Вот только бежать тут было некуда.
Я пожал руку Кардинала.
— Нерушимый.
Он хлопнул по койке, предлагая мне присесть, зевнул.
— Статья какая?
Кардинал — точно какой-то авторитет, потому юлить смысла не было. Все равно правда всплывет. Потому ответил честно:
— Хрен его знает. Теракт, шпионаж, беспредельные бои. Я в отказе.
— Тебе что, даже статью не сказали? Охренели менты.
Я мотнул головой.
— Не менты. Хуже.
— А-а-а, — протянул он и задумался.
Почесал в затылке, прищурившись. Достал из-под подушки стопку газет и отдал мне.
— Почитай. Это дело?
Я сглотнул слюну. Тупо уставился на газеты. Примерно ясно, о чем там будет, но взглянуть в глаза реальности было стремно. Возможно, тогда я распрощаюсь с надеждой, которая меня держала.
Итак, «Известия». На первой полосе: «Двадцать девятого декабря в результате теракта погиб Первый секретарь областного комитета партии Михайловской области В. Г. Шуйский. Товарищ Шуйский возвращался спецбортом из г. Якутск, куда он прибыл с рабочим визитом. Самолет вылетел в 13.00 по местному времени, в 14.10 исчез с радаров. В это время в 100 км от г. Тында был зафиксирован мощный взрыв. Прибывшие на место катастрофы спасатели обнаружили обломки самолета, разбросанные в радиусе пяти километров. По предварительной версии следствия взрыв произошел в результате срабатывания мощного взрывного устройства. Кроме В. Г. Шуйского, на борту находились пять человек. Ведутся поиски останков. По информации, предоставленной следственными органами, Шуйский вышел на след террористической группировки, сотрудничавшей с разведкой Великобритании. В день теракта были заключены под стражу подозреваемые в организации убийства: Дороничев И. А., Вавилов В. В., ряд сотрудников КГБ и БР
