Борода из ваты – пули из серебра. Том 1 - Михаил Северный
Белые длинные волосы Касьяна идеально зачесаны за спину и сплетены в косу, доходящую до середины спины. Этот образ, напоминающий ведьмака, идеально сочетается с чёрным поднятым воротником его плаща. Недаром завистники за спиной называют его Касьяном Стильным.
Почти прижавшись к нему, напротив стоит девушка лет двадцати. Блондинка с распущенными волосами в белой ночнушке и белой кожей. Красивая, как утренний рассвет, и грустная, как сама печаль. На её виске виден голый участок, словно кто-то вырвал клок волос. Она испуганно смотрит на Касьяна Высокого снизу вверх, ловя каждое его слово и следя за каждым его движением.
Касьян не любит много говорить и не склонен к поспешным движениям. Когда его вынуждают к таким действиям, он расстраивается. Сейчас он смотрит на девушку и говорит больше, чем обычно:
— Знаешь, Злата, как я прожил столько веков и до сих пор не умер? А может, ты знаешь, почему люди относятся ко мне иначе, чем к другим Особенным? Почему у меня есть отдельный дом, в который нельзя входить без стука, и почему меня уважают даже мои враги?
— Не знаю, — отвечает девушка. На самом деле, она и не хочет этого знать. Она боится Касьяна, и ей ясно, что он это прекрасно понимает. Последнее время он зол, невероятно расстроен и зол. Это знают все Особенные, а жители Улья — лучше всех. Многие слышали его крики, разносившиеся по всему Улью, словно из громкоговорителя. Многие видели его бродящим по ночным улицам, в одиночку или в сопровождении приспешников. Обычно Касьян не показывался на улице без охраны, но теперь его переполняют злость и бесстрашие.
Касьян последний раз посмотрел на пёрышко и покрутил его в пальцах. Затем убрал его в карман рубашки, подошёл к девушке, взял её за плечи и долго смотрел ей в глаза. Его взгляд был пристальным и строгим, но Злата не отступила, хоть и боялась этого высокого худого человека. Наконец он оттолкнул её, развернулся и ушёл, остановившись только у окна. Там он долго смотрел вниз, не говоря ни слова.
Внизу раскинулась главная площадь Улья — Рынок. Там проходят свадебные процессии, торгуют сувенирами, едой, одеждой и многим другим. На этой площади выступают местные символы власти и казнят преступников. Там же наказывают провинившихся и показывают новорождённых. Иногда на площади звучат проникновенные речи самого Касьяна.
— Я до сих пор могу быть самим собой по одной простой причине, — объясняет Касьян. — Я не нарушаю правила. Особенно те, что придумываю не я. Особенно когда диктует правила тот, кто сильнее меня. Понимаешь, девочка?
Он продолжает смотреть в окно, и, кажется, ответ ему не нужен. По крайней мере, прямо сейчас. Злата тоже не спешит отвечать.
Внизу люди спешат по своим делам: на работу, в магазин, завести ребёнка в школу или забрать друга из Отдела по контролю за Нечистыми. Касьян улыбается. Вонючий Улей, как называют его «люди», живёт и дышит. Полной грудью. Пчёлы и трутни снуют туда-сюда, занятые своими очень важными делами. Всё это — благодаря ему.
2.
Десять лет назад, а как будто это было вчера. Касьян Вечноживой закрыл глаза, вспоминая детали того события. Детали имеют свойство исчезать: тускнеть, растворяться навсегда в глубинах памяти. Какое бы яркое ни было воспоминание — оно отходит, если не тренировать специальную мышцу в мозге, отвечающую за память.
В комнате лежали трое. Они раскинули руки, соединяясь головами в центре. Лица были покрыты кровью, синяки под глазами, одежда порвана и пропитана алыми пятнами. На полу, там, где сходились их затылки, было нарисовано что-то ужасное: знаки, стрелки, диаграммы. Это выглядело как запрещённый алфавит, таинственные письмена. На самом деле это был всего лишь один из Кругов Призыва.
Две женщины и мужчина. Это наши жертвы. Части ритуала. И только у одной из женщин хватило храбрости протестовать и угрожать. Так похоже на людей. Даже в безнадёжной ситуации они всё равно верят, что смогут выжить.
— Тебе это с рук не сойдёт, нечисть! — кричала она. — Касьян найдёт вас и успокоит! Правильно говорил Дрёмин: не верь нечистому! Нечистый всегда предаст! Нечистая кровь тянется к чистой, чтобы смешаться и подавить!
Вокруг жертв, расположившихся пентаграммой на полу, стояли двенадцать фигур. Все они были одеты в чёрные плащи с капюшонами, скрывающими лица, и чёрные маски. В руках у каждой фигуры было по два длинных кинжала.
— Касьян, — заговорил один из них, оглядываясь по сторонам, словно кого-то искал. Взгляд вправо, взгляд влево и удивлённое пожатие плечами. Одиннадцать других фигур синхронно повторили его движения, будто огромные чёрные марионетки. Они искали, но не могли найти.
— Не вижу, — продолжил тот, кто говорил первым. — Кажется, здесь нет главного Лизуна человеческой Жопы. Говорят, он вылизал десять тысяч милицейских задниц, чтобы стать равным самой худой из них. А ещё говорят, что он продолжает лизать, чтобы подняться выше. Хотя он так и останется нечистым для вас, не так ли? И, кстати, где ваш Спаситель? Где Избранный? Ну, давайте позовём его!
Фигура в маске оглянулась по сторонам и крикнула:
— Касьян Вездесущий, где ты? Давайте позовём его, люди! Касьян Вездесущий!
Он раскинул руки в воображаемых объятиях и улыбнулся. Человек в маске ждал. Его напарники тоже ждали и верили. Жертвы, хоть и с трепетом, тоже ждали. Но Касьян не шёл. Как он мог оказаться здесь, в самом логове нечистой оппозиции, в одной из их секретных комнат, так ловко скрытых от милиции?
— Касьян, приходи! Касьян, приходи! Касьян, приходи!
Люди в капюшонах скандировали мантру. Их глаза горели, языки облизывали пересохшие губы, кадыки дёргались, когда они сглатывали слюну. Ножи взлетели вверх, готовы обрушиться вниз в любую секунду, оставляя на телах кровавые разрезы и щели.
Жертвы тоже звали Касьяна. Они шептали его имя едва слышно, шевеля губами, словно надеясь, что он услышит.
**«Прости нас, Касьян. Прости, что мы не верили тебе. Прости, что так относились, когда ты заходил в гостиную. Прости наши смешки, глупые шутки над твоим кожаным плащом и сапогами с ботфортами. Прости, что не отвечали на звонки и выступали против твоих полномочий! Почему ты не пришёл?»**
**«Если меня никто не видит, это не значит, что меня здесь нет», ** — думал Касьян, заряжая пистолеты.
Он стоял в тёмном углу комнаты. Как всегда, его никто не видел. До тех пор, пока он не начинал действовать.
3.
— Когда я был маленьким… — Касьян замолчал.
