Никто не услышит твой зов - Дарья Демидова
— Ну не пыточная… — протянул Марк. — Во всяком случае, эти орудия не для пыток.
Он указал начальнику на стеллаж, где ровными рядами расположились плётки всех видов и фаллические приблуды разного назначения, форм и размеров.
— Тьфу! Извращенки престарелые!
— Вообще-то они еще молодые даже по людским меркам, а уж по нашим и тем более
— Ты, Голицын, свои любовные пристрастия оставь при себе. Надеюсь, ты с Томан не спал? А то живо отстраню тебя от дела! Как это у людишек называется, Калинин?
— Не помню, — вздохнул Кирилл. — Кажется, личная заинтересованность или что-то такое.
Константинов удивленно уставился на подчиненного, но промолчал. Видок у Кирилла был уставший и побитый.
— Ладно. Я наших сюда вызвал. Раз тут больше никого не держат, давайте в офис. Подведем итоги на сегодня. Остальное будем думать завтра. Заодно может и наши чего-то тут нароют интересного.
Едва Константинов закончил говорить, как испарился, и Кирилл с Марком нехотя последовали за ним. Спать хотелось больше, чем подводить итоги.
В переговорной их уже ждали Иван и майор Шилов. Ворон при этом позаботился о друзьях и с улыбкой хорошего мальчика протянул им кружки с крепким кофе. Марк с Кириллом похлопали друга по плечу и с благодарностью улыбнулись в ответ.
Все пятеро уселись за стол и выдохнули. Груз упал с плеч. Им удалось поймать преступников, удалось спасти человека… Одного. Только одного и это тяготило.
— Так-с! Хватит спать! — гаркнул Олег Дмитриевич и повернулся к Шилову. — Игорь, удалось установить личность потерпевшего?
— Удалось, — кивнул Шилов. — Матвей Александрович Селезнев. Сорок пять лет. Виновен, как вы уже догадались.
— В чем?
— В Новгороде вынес ломбард и пустился в бега. Он уже два года в розыске. Так что как только ваши медики его подлечат, передадим коллегам.
— Человечья тюрьма не курорт, но в аду жарче, — хохотнул Ворон.
— Людская или человеческая, — строго поправил его Константинов.
— Да брось, — махнул ему Шилов и хлопнул Ивана по плечу. — Вы ребята нас хоть как называйте, только память мне не стирайте, пожалуйста.
— Сотрешь тебе, — впервые за долгое время по-доброму улыбнулся Константинов. — Ты нужный человечек, очень нужный.
— Вроде и хвалишь, Олег Дмитрич, а вроде и нет, — сощурился майор.
— Хвалю! Всех хвалю. Несмотря ни на что дело сделано. Наши с потерпевшим поработают, но Игорь, установку надо тебе продумать. Где этот додик провел последние дни, что делал и так далее.
— Да, майор. Почувствуете себя акудзином, — снова хохотнул Иван.
— Все детали пазла встали на место? — спросил Шилов друзей.
— Не совсем, — нехотя ответил Кирилл. — Нам надо допросить этих дамочек, иначе не получится восстановить полную картину. Точнее, они должны подтвердить мою версию. Плюс еще обыск в доме, надо изучить материалы и так далее.
— Этих дамочек допросишь не раньше, чем через две недели, — заявил Константинов. — Я их из Еленовки не выпущу, пока их сущности не опустеют. Кстати, кто из вас додумался привлечь к делу Голицына?
Марк поднял руку и посмотрел начальнику в глаза:
— Ну я.
— Молодец.
— Правда? — удивился похвале Марк.
— Я тут тоже без дела не сидел, пока вы этот дом искали. Томан знаешь чья дочь?
— Знаю.
— Знает он, — проворчал Константинов. — А они вот не знают. Бруно Томан был представителем древнего рода акудзин, пока не стал анархистом.
— Кем? — удивился Ворон.
— Это не те анархисты, что «мама — анархия, папа — стакан портвейна», — пояснил Олег Дмитриевич. — Анархист в начале двадцатого века равно террорист. Чем больше людишек поляжет, тем лучше. Подстрекатель войны. Мракобес, но очень изворотливый.
— Томан хотела вызвать Шоу Ху, чтобы он возглавил священную войну, — сказал Марк, и все уставились на него. — Теперь я понимаю, почему девочка, выросшая в такой среде, стала той же террористкой, но более изощренной.
— Думаю, ты прав. Томан учил дочь всему, что знает, а знал он много. Нам относительно повезло, что Инга пошла в науку. Возможно, это как-то повлияло, а то ведь могла самодельные бомбы по углам закладывать.
— Серьезно? — вскинул брови Шилов.
— Ее папаша был сначала анархистом, потом состоял в Боевой технической группе большевиков, потом в НКВД, прошел две войны, а в Афгане его наши грохнули.
— Наши? — снова удивился майор.
— А ты думаешь, он там за кого воевал? Разочарование во власти и не на такое людей толкает, знаешь ли. Акудзин тем более, — фыркнул Константинов. — Томан — дамочка с сюрпризами. На допросе только скованной держать.
— Скованной? — на всякий случай уточнил Кирилл.
— Считай это приказом, Ищейка, — строго посмотрел на него Константинов. — Эта девушка и в рукопашную может, я уверен. Хотя доказательств у нас и нет, но я уверен, что отец всему обучил единственную и любимую
